— А что у тебя, Женя?

— С желудком мучаюсь. Катар одолел.

— Бедный ты, Женька, бедный! — с состраданием сказал Столбунов. — Желудок — это, брат, основа основ. Все в нем, и все от него!.. Но тебе повезло, что ты меня сегодня встретил. Ты вот что: приезжай к нам в поселок, у нас — буквально напротив нашей артели — травник живет, Никанор Трофимович. Лечит травами. Кудесник, любимец богов! Не слыхал?

— Не слыхал. Жулик он, поди, твой кудесник?

— Что ты, Женя?! — обиделся Столбунов. — Во-первых, травы наука не отрицает. Тебе любой профессор скажет. А во-вторых, Никанор Трофимович — роскошный старикан. Бородища — вот, по пояс, глазки, как у щенка, добрые, подслеповатые. И вежливый такой, воспитанный. Я с ним знаком. Как встретимся на улице, сейчас же ведет меня в буфет или в ресторанчик… любит старичок посидеть, потолковать с хорошим человеком. Прошлый раз он дал мне свою рекламку, что ли, ну, в общем, обращение к болящим. «Раздайте, говорит, вашим страждущим знакомым, Семен Васильевич!» Приезжай — не раскаешься. Ты давно вообще лечишься?

— Давно. Только я вот диету не выдерживаю. Характера не хватает.

— А Никанор Трофимович тебя безо всякой диеты вылечит. Приезжай! В конце концов, ты же ничем не рискуешь! Не помогла травка — выбросил ее, дрянь, в форточку, и весь разговор!.. На, возьми его обращение, там есть адресок!

Грошев взял листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом и, не читая, сунул в карман.

— Подумаю!

Через несколько дней Евгений Петрович, случайно сунув руку в боковой карман, обнаружил там обращение травника и быстро пробежал его глазами:

«А может быть, в самом деле поехать к травнику? — подумал Евгений Петрович. — Ведь лечебные травы существуют? Существуют, факт! Поеду! Чем черт не шутит! Семен прав. Я ничем не рискую!»

В первое же воскресенье, ничего дома не сказав, Евгений Петрович поехал в поселок к травнику. Узнав у мальчишки-лыжника дорогу, инженер быстро зашагал по тихой заснеженной улице. Вот и дачка, которую он ищет.

Евгений Петрович поднялся на веранду и постучал в дверь. Открыла старуха, типа «старушенция»: маленькое сморщенное личико фигой и из-под низко повязанного платка цепкие, красноватые, кроличьи глаза. Они внимательно обшарили Евгения Петровича с головы до ног и, видимо, ничего подозрительного в фигуре инженера не обнаружили.

— К Никанору Трофимовичу?

— Да.

— Проходите!

Грошев разделся в маленькой прихожей, повесил свое пальто и шапку на свободный гвоздь и прошел, сопровождаемый старушенцией, в опрятную, просто обставленную комнату. Здесь на стульях вдоль стен сидели пациенты Никанора Трофимовича.

Инженер взял свободный стул и огляделся. Интересно, что за публика? Вот сидит пожилой лысый человек в форме железнодорожника. Стрелочник или кондуктор. Какое у него грустное, больное лицо! Дальше две старухи в темных платьях. Одна громко икает, деликатно прикрывая рот сморщенной ладошкой. Еще один мужчина, похожий на канцелярского служащего. А вон, рядом с третьей старухой, молодая, цветущая женщина, здоровая, крепкая — кровь с молоком. Беспокойно заглядывает в окошко. Наверно, бабку привела к целителю.

До ушей инженера доносились обрывки фраз, шепот.

Из одного угла:

— А вы с чем к нему?

— С ногами. Очень гудёт в ногах, в особенности к погоде. А вы от чего лечитесь?

— Я от всего. У меня все!

— И давно лечитесь?

— Я, мать моя, всю жизнь лечусь! И никак не могу по своему вкусу отыскать лекаря… Посмотрю, что за травник такой!.. Не поможет — буду так жить, безо всякого леченья! Надоело!..

Краснощекая молодица шепчет, нервно посмеиваясь:

— Тетя Даша, узнает кто-нибудь из наших… Засмеют!

— Никто не узнает!

— Тетя Даша, пойдемте лучше домой… Если полюбит — и так полюбит. А не полюбит (вздох) — никакая трава тут не поможет.

— Третью очередь пропускаем из-за тебя! Раз я за твое дело взялась — значит я обязана довести его до счастливого конца!

Никанор Трофимович вел прием быстро, в энергичном, бодром темпе. Грошеву пришлось недолго ожидать своей очереди.

Травник сидел за маленьким дамским столиком красного дерева, белобородый, очень благостный. Одет в какой-то допотопный сюртучок. Он быстро взглянул на вошедшего и сейчас же нацепил на большой костистый нос роговые солидные очки. Евгений Петрович успел мысленно отметить: «Глаза, однако, у него далеко не щенячьи».

— Садитесь, пожалуйста! — сказал травник любезным тоном.

Инженер сел.

— Вас кто-нибудь направил ко мне? Или… сами?..

— Столбунов Семен Васильевич говорил мне о вас.

Травник закивал седой головой.

— Так, так! Достойная личность. Вы тоже по игрушечной части?

— Нет, я по этим… по горшкам… вообще по посуде. Но тоже промысловая кооперация! — соврал Евгений Петрович. (Ему было неловко сказать, что он — инженер и работник крупного главка.) — Я читал ваше обращение! — прибавил он поспешно. — Меня оно заинтересовало… Только вот — как же это вы лечите людей заочно?

Старичок ответил суховато:

— Если люди подробно описывают свой недуг, тогда все понятно.

— А если не подробно?

Травник прищурился.

— А вы лично разве собираетесь у меня по почте лечиться?

Инженер смутился.

— Нет… Я… так… Просто интересно!

— Вы лучше скажите: чем лично страдаете?

— Желудок у меня. Катар!.. Уже много лет.

Травник быстро задал Грошеву несколько обычных вопросов и, получив ответы, той же скороговоркой сказал:

— Дам вам травку, пейте ее три раза в день с убеждением душевным, что она поможет, — тогда поправитесь!

— Может быть, вы посмотрите мои анализы… рентген?

— Лишнее! Я не эскулап! Вот возьмите травку!

Он подал инженеру белый хрусткий пакет и еще раз повторил:

— Но… с душевным убеждением!

— Скажите: а в смысле диеты как?

— В смысле диеты?.. В смысле диеты, я думаю, эскулапы вам и без меня надоели. Кушайте что кушается! Только не наваливайтесь очень. Желаю доброго здоровья. Скажите там — пусть следующий идет.

Наступил неприятный момент вручения травнику денежного гонорара. Смущаясь и краснея, инженер спросил:

— Простите, сколько я вам должен за визит?

— По силе возможности, — сказал Никанор Трофимович и отвернулся.

Грошев достал из кармана заранее приготовленные три десятки и положил на стол. Но, заметив, что Никанор Трофимович краешком глаза неодобрительно следит за ним, подумал: «Мало», — и прибавил еще две. Травник ловко локтем смахнул деньги в полуоткрытый ящик стола и удовлетворенно сказал:

— До свиданьица!

На веранде дачи стояла тетя Даша, спутница краснощекой красавицы, без пальто, простоволосая, и кричала вслед быстро удаляющейся молодой женщине:

— Дуська, вернись!.. Вернись, тебе говорят!

Та махнула рукой, засмеялась.

— Не пойду! Стыдно!

— Ду-ра!..

«Нет, кажется, не дура!» — подумал Грошев, спускаясь со ступенек веранды.

А через неделю Евгений Петрович сидел в приемной одной из столичных клиник и ожидал приема у знаменитого профессора. Перелистывая журналы, лежавшие на столе, он пощупал пакетик с травой, который захватил показать профессору, и вдруг увидел, как из дверей профессорского кабинета вышел… сам травник Никанор Трофимович. Несомненно, это был он: его борода, сюртучок, щуплая фигурка. Вышел и, ни на кого не глядя, проследовал вниз по лестнице — в гардероб.

Евгений Петрович не мог усидеть на месте. Он вскочил и помчался следом за старичком. Травник, кряхтя, надавил шубу. Инженер подошел к нему, сказал с вызовом:

— Здравствуйте, Никанор Трофимович!

Хитрые подслеповатые глазки заюлили по сторонам.