Учитывая, как часто я случайно подслушивала их с отцом, было удивительно, что одно лишь упоминание о сексе заставило ее почувствовать себя так неловко.

— Тем не менее, я благодарна за твою заботу.

Раздался стук.

— Это, должно быть, твой отец. Не говори ему то, что ты только что сказала мне. — Мама еще раз осмотрела меня, прежде чем подойти к двери и открыть ее. Я напряглась, когда вошел отец, опасаясь, что он попытается отговорить меня от свадьбы. Я знала, что Невио все еще хотел, чтобы я превратилась в сбежавшую невесту, и хотя папа не так явно выражал свое недовольство, он тоже хотел, чтобы я осталась в Вегасе. Их любовь и беспокойство за меня были причиной их реакции, но сегодня я не хотела об этом слышать.

Темные глаза отца смягчились, когда они осмотрели меня с головы до ног. Мама что-то прошептала ему, а затем поцеловала его в щеку, прежде чем уйти.

— Папа? — Я медленно подошла к нему и заглянула в его лицо. Многие называли его жестоким и безжалостным, но для меня оно всегда хранило тепло и любовь, и сегодня оно ничем не отличалось от других.

— Мы получим твое благословение?

Отец усмехнулся в своем обычном насмешливом стиле.

— Благословения — это не мой стиль. — Он погладил меня по щеке. — Но я уважаю твой выбор, Mia cara. Ты уже не маленькая девочка. Я хочу, чтобы ты обрела счастье в Нью-Йорке, но никогда не забывай, что в Лас-Вегасе тебя всегда ждет любящий дом, если ты когда-нибудь решишь вернуться.

Я коротко обняла его, зная, что это папина версия благословения, и почувствовала огромное облегчение.

Амо

Папа и Римо сидели друг напротив друга на диванах в задней комнате церкви. Я не знал, почему мама решила, что это хорошая идея, чтобы они были со мной до церемонии. Они не были лучшей моральной поддержкой.

Единственный, кто был немного терпим, был Маттео, который рассказал несколько шуток, которые сняли напряжение. Валерио уже спешил уйти, вероятно, чтобы пофлиртовать с девушками из Каморры, с которыми ему не следовало сближаться.

— Уже почти время, — напомнил я им, надеясь, что они поймут и уйдут.

Римо встал, но подошел ко мне. Он протянул мне пару распечатанных фотографий. Я приподнял бровь, когда просмотрел их. На них была изображена забрызганная кровью комната. Кровать в центре была в еще худшем беспорядке. Она выглядела так, как будто на ней зарезали свинью. Но на кровати лежала не туша животного.

Если Римо думал, что сможет запугать меня такими картинками, то он забыл, какая моя фамилия. Я избил байкера до кровавой мякоти молотком в подростковом возрасте, когда мы спасли Марселлу.

— Когда ты будешь думать о создании кровавых простыней сегодня вечером, вспомни, что мы с Нино сделали с дядей Киары на последней большой свадьбе между Каморрой и Фамилией.

Отец тоже встал и покачал головой. — Ты сфотографировал тот гребаный беспорядок, который ты тогда устроил? На ремонт комнаты ушли недели. Вы вели себя как варвары.

— Спасибо за приятные снимки перед самым счастливым днем в моей жизни.

Римо сузил глаза на отца. — Многие назвали бы варварством возбуждаться на простынях, покрытых кровью девственниц.

Я стиснул зубы и поискал глазами Маттео в зеркале, пытаясь дать ему безмолвный знак удалить этих двоих из комнаты, или, по крайней мере, Римо.

Папа ухмыльнулся. — Я наполовину склонен позвать Данте, чтобы он рассказал нам, как любезно он воспринял твою презентацию простыней о твоей первой ночи с Серафиной.

— По крайней мере, я представил настоящие простыни.

— Достаточно. — Маттео покачал головой и протянул им обоим фляжки. — Сделайте несколько глотков этого специального коктейля, это поднимет ваше настроение.

— А как же я? Жених обычно получает фляжку.

Маттео подмигнул. — Тебе нужно быть начеку. Сегодня особенный вечер, я не хочу, чтобы ты слишком быстро потерял сознание.

Отец понюхал фляжку, затем сузил глаза на Маттео.

— Что это? Знакомый запах.

— Чтобы убить меня, нужно много яда, — сказал Римо, криво ухмыляясь Маттео.

— Посмотрим.

Держа взгляд Маттео, Римо сделал маленький глоток, затем его губы скривились.

— Это самогон из Каннабиса. Мы с Джанной сварили его в качестве эксперимента некоторое время назад, и нам понравилось. — Он снова подмигнул. У меня было такое чувство, что он уже успел попробовать самогон из каннабиса. Если благодаря этому он не убьет сегодня Алессио, Массимо или Невио, то мне было все равно, выкурит ли он еще пару сигарет.

— К черту. Мы не потребляем свой собственный продукт! — прорычал отец.

— Это не наш товар. Джанна купила его у русского дилера. Она говорит, что их продукция лучше и дешевле, над чем нам, кстати, нужно поработать.

Римо закрыл крышку своей фляги и подтолкнул ее ко мне. — Я оставляю вас наедине с вашими рассуждениями о плачевном состоянии вашего производства наркотиков и иду к своей дочери.

Я знал, что сегодня он будет угрожать мне еще несколько раз. Наверное, я был бы разочарован, если бы он этого не сделал. Грета заслуживала, чтобы с ней обращались как с королевой.

Отец шагнул ко мне сзади, и наши глаза встретились в зеркале. — Не пей эту дрянь. Сегодня ты должен быть в здравом уме.

Маттео похлопал меня по спине и забрал у меня флягу. — Он прав. Я позабочусь об этом. — Когда он выходил, он сделал большой глоток из фляги.

Отец вздохнул. — Если этот день закончится без кровопролития, я буду считать его успешным.

Я рассеянно кивнул и разгладил свой серебряный галстук. Отец положил руку мне на плечо.

— Я прослежу, чтобы сегодня все вели себя хорошо. Этот день принадлежит тебе и Грете.

— Спасибо, папа.

Он похлопал по месту над моим сердцем. — Я должен был позволить тебе следовать за своим сердцем, должен был знать, что если ты так рискуешь ради женщины, то это серьезно. Я пытался заставить тебя отдать предпочтение татуировке, а не сердцу, хотя никогда не делал этого с тех пор, как женился на твоей матери.

— Это прошлое, а сегодня мы начинаем новую главу.

Отец кивнул, затем его выражение лица стало предупреждающим. — Не думаю, что это необходимо, но я все равно скажу тебе. Обращайся со своей женой сегодня как с королевой. Фамилия — это место, где можно потерять контроль и позволить монстру выйти наружу, а не твой брак или семья.

— Тебе не нужно говорить мне, папа, потому что ты показывал мне всю мою жизнь.

Отец отступил назад с контролируемой улыбкой, но я видел намек на эмоции в его глазах.

Когда он ушел, и я остался один в комнате, я глубоко вздохнул.

Это было оно. Момент, которого я ждал слишком долго. Я женился на женщине, которую любил всеми фибрами своего существа.

Сегодня не будет кровавой свадьбы, но для того, чтобы эта свадьба состоялась, было пролито много крови. Мы все проливали кровь, а некоторые умерли, потому что не хотели, чтобы мы с Гретой поженились.

Папа кивнул мне с первого ряда. Он прикрывал меня. Он сделал то, чего так долго не хотел делать, и сделал кровавое заявление. Хотя традиционалисты заплатили кровью, они выиграли и на других фронтах. Их правила были усилены, и в некоторых областях Фамилия отступила назад.

Вся кровь, вся боль ничего не значили, когда Грета вошла в церковь. Она выглядела совершенно потрясающе в простом белом платье, а ее улыбка была чистой и безусловной, когда она шла ко мне со стороны отца. Она была лучше, чем я когда-либо ожидал. Она была намного больше, чем я заслуживал, но, клянусь Богом, я никогда больше не отпущу ее.

Амо

Я открыл замки нашего президентского номера, когда мы с Гретой ушли на первую ночь в качестве супружеской пары. Отец даже выставил охрану в коридоре перед номером на случай, если кто-нибудь из Фальконе, в частности Невио, сочтет нужным нарушить нашу ночь.