Нино ничего не сказал. Он показал на дверь

— Сахарница —

Фабиано шел позади нас. Внутри стрип-клуба было пустынно. Я последовал примеру Нино и устроился на барном стуле. Это была любопытная встреча, и я еще не знал, к чему она приведет.

— Я поговорил с Гретой и предполагаю, что она — причина, по которой ты здесь.

В выражении лица Фабиано мелькнуло беспокойство, затем он сузил глаза на меня. Он снова покачал головой, как будто не мог поверить, насколько я глуп. Разве он не вступил однажды в смертельную схватку с Римо из-за своих чувств к женщине?

— Так и есть — признал я. Я пришел сюда не для того, чтобы болтать без умолку. Я хотел Грету и готов был кричать об этом с крыши. Я огляделся. — Полагаю, ты еще не рассказал своему брату.

Фабиано взял с полки за баром бутылку Johnnie Walker Black Label и налил три бокала. Не говоря ни слова, он поставил их перед нами, затем выпил свой.

— Возможно, это последний мирный напиток, которым я смогу насладиться в ближайшее время.

Нино взял свой стакан.

— У меня сложилось впечатление, что войну еще можно предотвратить.

— Война не нужна.

Нино сузил глаза.

— Ты ищешь жену капо, кого-то, кого можно представить своим солдатам, кого-то, кто будет представлять твою семью, как это делают твоя мать и сестра. Ты ищешь кого-то, кто стремится к публике. Грета не такая. Грета не может. Грета предпочитает оставаться на заднем плане, подальше от внимания. Ты ищешь кого-то, кто расцветает на свету, но Грета стремится в тень. Даже если мой брат когда-нибудь отпустит ее, а он этого не сделает, ты уверен, что они примут жену капо, которая не будет представлять Фамилью?

Я ничего не сказал. Ему не нужно было знать, что, придя сюда, я, скорее всего, потеряла свое положение будущего капо Фамилии. В моей голове прокручивались различные сценарии того, как я могу сбежать с Гретой или даже похитить ее из семьи. То, что я решил поговорить с ними, было только ради Греты.

— Защита твоего отца вытащит тебя отсюда, потому что мы ценим наше сотрудничество с Фамилией. Не делай ничего такого, что навлечет на нас войну.

Я покачал головой.

— Я здесь из-за Греты, и не уйду, не поговорив с ней.

— Ты, тупой ублюдок, настолько устал от своей жизни, что не знаешь, когда провести черту? — пробормотал Фабиано, опуская стакан.

Я слушал лишь наполовину, потому что кто-то только что поднялся из кабинки в углу, и мое внимание было приковано исключительно к ней.

Грета

— Дайте мне минутку с Амо.

Нино посмотрел на Амо, и даже я увидела, что в его выражении было предупреждение.

— Я буду за углом, у тебя есть пять минут.

Он и Фабиано встали с барных стульев и сели в VIP-уголке, так что окружающая стена давала нам видимость уединения. То, что Нино привел меня сюда, как только Фабиано позвонил ему, показало мне, насколько он доверяет мне и моим суждениям. Я не хотела его подвести.

Амо улыбнулся, и моя грудь словно расширилась, а живот превратился в змеиную яму. Я протянула руку, и он взял ее, следуя за мной, пока я вела его чуть дальше от Нино и Фабиано.

— Шансы против нас — сказала я, остановившись за занавеской, которая отделяла складское помещение от бара.

— Мне плевать на шансы. Я пришел сюда, чтобы попросить твоей руки.

У меня свело живот, дыхание перехватило в горле. Это было не то, чего я ожидала. Я даже не осмеливалась думать об этом, я пыталась сдержать свои эмоции, обдумать все логически. Это было слишком важно, чтобы упустить из виду все, кроме моего эмоционального потрясения.

— Без одобрения твоего отца.

Амо пожал плечами, как будто это не имело значения, но я знала, как сильно он заботится о своей семье. Наши семьи были для нас всем. Услышанные слова Невио резанули. Он думал, что быть с кем-то означает предательство. Он был уверен, что я никогда не оставлю нашу семью, никогда не оставлю его, потому что он не мог представить, что оставит себя.

— Крессида знает, что ты здесь?

Амо сделал шаг ближе, глядя на меня с такой силой, что мне стало интересно, как глубоко в мою душу он может заглянуть. Никто не знал темноты моей души, но с ним я задавалась вопросом, может быть, он видит и ему все равно.

— Нет, я не разговариваю с ней, если она не оставляет мне выбора. Но она знает, что мое сердце не принадлежит ей.

— И ей все равно?

Амо мрачно усмехнулся.

— Ей важно стать женой капо, а не мои чувства.

Женой Капо. Всю мою жизнь моя семья ограждала меня от общественных мероприятий, позволяла мне оставаться в своем безопасном пространстве. Если бы я стала женой Амо, это должно было бы закончиться. Фамилья отличалась от Каморры своей традиционностью.

— То, что сказал Нино, правда, понимаешь? Я никогда не буду той, кто будет стоять рядом с тобой в свете фонаря, кто будет давать интервью прессе, кто будет приятно улыбаться в камеру.

Амо медленно поднял руку и коснулся моей щеки.

— Я знаю, ты сможешь это сделать. Все будут любить тебя. Ты будешь расти вместе с задачей.

Я могла сказать, что он действительно верил в это. Может быть, он хотел в это верить. Мое сердце разбилось. Я покачала головой.

— Не буду.

Амо пожал плечами.

— Когда у нас появятся дети, никто не будет ожидать, что ты будешь постоянно появляться на людях. Тогда это уже не будет иметь значения.

Я сглотнула. Конечно. Амо нужен был наследник. Амо нужна была представительная жена. Ему нужен был кто-то, кто захватит сердца его солдат.

— Я даже не знаю, хочу ли я детей.

Амо нахмурился.

— Почему?

— Потому что этот мир настолько суров, и в нем так много неопределенности, что кажется несправедливым приводить в него ребенка.

Амо кивнул, как будто понял, но я могла сказать, что он думает, что в конце концов я передумаю. Может быть, так оно и было, но это не имело значения.

— Я та, кто я есть, и это не изменится, и я могу сказать, что это не то, что тебе нужно. Я не тот человек, который нужен тебе рядом с тобой.

— Но ты та, кто мне нужна.

— Иногда мы не можем получить то, что хотим — прошептала я.

— Только не я — пробормотал Амо, приблизив наши лица. Я глубоко заглянула в его глаза. Мне нравилось, как тихо становилось в голове, как я чувствовала себя умиротворенной, как контролировала все, особенно себя.

— Мне все это безразлично, Грета. Возможно, я даже больше не стану Капо. Мой отец ясно дал понять, что мне придется отказаться от своей должности, если я не женюсь на Крессиде.

Он откажется стать Капо ради меня?

Осознание того, что я могу потерять это, что я потеряю Амо, причиняло самую сильную боль.

Но я не могла быть эгоисткой. Я должна была думать о своей семье, которая, вероятно, начнет войну, если я последую за Амо, о Невио, который станет совершенно невменяемым без меня, об Амо и его семье, которым нужен кто-то еще. Амо не мог видеть этого, потому что идеализировал меня, потому что его чувства ко мне сделали его слепым к правде, к моим ограничениям. Я должна была принять трудное решение, которое спасло бы многих, даже Амо. Возможно, даже себя, потому что Амо стал бы презирать меня, если бы отказался стать Капо ради меня.

— Я не оставлю свою семью, Амо. Я обязана им всем, и я люблю их больше всего на свете. Если мне придется выбирать между ними и тобой, я всегда выберу их. И если ты действительно подумаешь об этом, ты тоже выберешь свою семью.

Я видела боль в глазах Амо, непонимание.

— Ты знаешь, что между нами. Не притворяйся, что ты этого не чувствуешь. Я вижу, как ты смотришь на меня, Грета.

То, что было между мной и Амо, было судьбоносным во многих отношениях, это была единственная в жизни любовь, чудо. Я никогда никого не полюблю так, как его. Я знала это с того момента, как посмотрела в его глаза, даже когда не смела признаться себе в этом, и это подтверждалось в каждой секунде, проведенной с ним после этого. Но наша любовь станет нашей гибелью. Я была слишком логична, чтобы не видеть последствий нашей любви. Крессида стала бы изображать жертву, и большая часть Фамилии была бы на ее стороне. Традиционалисты осудили бы Амо за его действия, не только за разрыв помолвки, но, что еще хуже, за то, что он вступил в интимную связь с кем-то до брака, а потом не женился на ней. Это заденет Витиелло, возможно, ослабит их, и чтобы восстановить власть, им придется реагировать с особой жестокостью, как они всегда делали.