Огнелапик затеял игры с часовыми колесиками, одновременно с этим по-кошачьи шустро (и с некоторым уроном в области стеклянных пробирок) обследуя гараж. Книпс с ворчанием пересадил дракончика в корзинку у камина. В ней Типси принялся сосредоточенно чистить свои «перышки».

Затем Книпс торжественно вынес на середину гаража … мольберт, накрытый тканью. Мне подали стул. Я заинтересованно сложила руки на коленях, гадая, что еще за «сюрприз» приготовил наш предприимчивый механик.

Книпс сорвал тряпку… На листах желтоватой бумаги для чертежей были нарисованы механические люди. Гладкие лица без черт, руки и ноги на шарнирах. Один из големов был явно мужским, остальные два обладали тонкими цилиндрическими талиями на подшипниках.

– Но это же… прекрасно! – воскликнула я, захлопав в ладоши.

Книпс гордо поклонился налево и направо. Он называл своих будущих големов «кинематиками». Я робко выразила желание, что неплохо было бы сделать им лица, как у Греты, Розалинды и Людвига.

Книпс задумался. Он не захотел рассмотреть вариант с каучуковыми физиономиями, которые скорее пугали, чем приближали механических людей к живым (мне сие тоже было не по душе). Однако в арсенале механика имелась какая-то загадочная «эктоплазмовая проекция», с помощью которой он обещал сделать слуг различимыми.

В общем, дело сдвинулось. В разгар обсуждений в гараже появился Райан. Старший Фо Амаль с любопытством осматривал святая святых Книпса. Механик даже устроил гостю небольшую экскурсию, которую, правда, не одобрил Типси. Чем-то ему Райан Фо Амаль не полюбился, и огнелап попытался укусить его за лодыжку.

Я пошла к себе, прихватив с собой чумазого Типси. В книге об огнелапах было сказано, что, несмотря на свою огнеопасность, маленькие драконы были большими любителями воды. Я была готова пожертвовать своей ванной, лишь бы поглядеть, как купаются feuropedos australius.

Однако мне не суждено было добраться до своих покоев. В галерее рыдал портрет дамы в конусообразной шляпе. От холста шел пар, остальные картины хмурились и разводили руками.

– Мой Лапуля, – причитала дама. – Он… он умер! Он плел свою паутину, и все было хорошо. Мы беседовали… а потом… потом. Посмотрите! Вдруг он еще жив!

Тело несчастного питомца висело тут же, на паутине, сухое и неподвижное. Мне пришлось засвидетельствовать кончину Лапули. Дама-в-колпаке впала в истерику. Ее слезы меня расстроили. Домашних питомцев всегда тяжело терять, даже пауков.

Приди я пораньше, я сумела бы как-нибудь подменить мертвого паучка на живого. Вряд ли портрет заметил бы подмену.

– Куда катиться мир? – проворчал мужчина в жабо. – Что сделалось с домом Фо Амалей? В былые времена любой из них мог оживить насекомое одним движением пальца. Даже БЕЗ оного, одним только взглядом!

– Пауки не насекомые, – уточнила я. Типси заинтересовано «обнюхал» труп и попытался им поиграть, но я пресекла все кощунственные действия огнелапа. – К сожалению, я не некромант и не умею… Боже, что я несу?! А Райан?! Я совсем забыла про гостя!

Я вернулась в гараж и сбивчиво объяснила ситуацию некроманту.

– Конечно это совсем другое! Буду рад помочь! – просиял тот. – В детстве я как раз практиковался на жучках и птичках. Как я уже говорил, воскрешение – не моя область деятельности, однако попытаюсь тряхнуть стариной!

– Тогда нам очень повезло!

– Видели бы вы мою сестру Кристин! Вот кто с юных лет умеет превращать дохлое в живое одной крошечной руной! – продолжил Райан по пути в галерею.

– Должно быть, у вас было интересное детство, – с любопытством предположила я.

– Вы даже не представляете! – выдохнул гость.

… При виде потомка портреты пришли в страшное возбуждение. Все Фо Амали единодушно нашли, что Райан стал еще очаровательнее и, несмотря на старшинство, по-прежнему выглядит младше своего брата.

Жестом фокусника Райан построил неизвестную мне руну. Вся галерея завороженно следила за воскрешением паука. Однако вскоре что-то пошло не так. Лапуля действительно ожил, но затем вырос до размеров мопса и собрался поужинать одним из живых присутствующих. Ни мне, ни Райану категорически не захотелось стать добычей восьминогого зомби, и мы ударили кто чем мог.

Когда жуткое существо затихло и рассыпалось прахом, вместо благодарности нас атаковали насмешками и упреками. Напрасно старший Фо Амаль оправдывался отсутствием опыта в оживлении животного мира, дама-в-колпаке рвала и метала. Мне тоже досталось. Мы не стали спорить со старшими, а просто сбежали.

– Уф, – выдохнул Райан уже на первом этаже. – Кто бы мог подумать. Это же надо было так опозориться перед предками. И ничего смешного, фра Филчер.

Подумав, некромант захохотал сам. Мы решили проблему, вновь поднявшись в галерею. Райан усыпил картины, поставив еще одну замысловатую руну. Я припомнила, как Эрик заставил меня заснуть в карете, и решила, что это наследственный талант.

– Они забудут события последних пятнадцати-двадцати минут, – сказал некромант. – Жаль, что подобный фокус нельзя проделать с их глубинными архивами. Кое-кто с удовольствием стер бы воспоминания, как в девять лет он охотился на призраков и свалился с лестницы, напуганный зевком Грифа.

– Это мило, – улыбнулась я.

– Правда? А мне тогда казалось, что надо мной смеется весь мир. Ладно, раз вам нравится эта история, пусть живет и дальше.

Райан поймал крупного паука в гараже Книпса, перенес его на портрет средневековой фра, пока она спала, и разбудил предков руной. Изображения зевали и щурились, удивленно почесывая в затылках.

– Первое время ваш питомец будет немного дезориентирован, – сказал некромант даме-в-колпаке.

– Главное, что он вернулся! О, Лапуля! Я так за тебя переживала! – воскликнула та. – Но, постойте, откуда у него эти светлые точки на спинке? Раньше их не было, клянусь вам!

– Возвращение из загробной жизни меняет не только душу, но и тело, – замогильным голосом сообщил Райан, воздев глаза к потолку. – Лапуля не сразу вас узнает, фра Лионелла. Терпение и любовь, любовь и терпение. Не благодарите. Я всего лишь выполнил свой долг.

На этот раз мы смеялись еще дольше, даже сползли на пол в коридоре. Обиженный Книпс, которому не удалось ничего разобрать в наших всхлипываниях и новых приступах хохота, ушел к себе.

– Я рад, что приехал, – отсмеявшись, произнес Райан. – Но надо отметить, в доме все изменилось. Клянусь Черноликой, здесь опять стало…. ВЕСЕЛО!

– Опять? – заинтересовалась я. – Так уже было? Вы ведь гостили в этом доме с сестрой и братом?

– Да, – глаза некроманта подернулись ностальгической дымкой. Такое выражение я видела только во взглядах людей, имевших счастье испытать хорошее детство. – Каждый летний сезон мы проводили у Августа, купались, загорали и набирались сил для дальнейшей учебы. Прадед, конечно, умел испортить настроение, особенно Рикки. Нас, детей, особенность брата… его светлая магия… не смущала, наоборот, нам казалось, что вместе мы особо сильны. Как только мы не шалили! Доставалось всем. Я видел призраков, Кристин дрессировала собак и кошек, Эрик… он каждый раз придумывал что-то новое.

Райан оперся о стену и прикрыл глаза. «А сейчас будут грустные воспоминания», – поняла я.

– Мне было пятнадцать, Рикки тринадцать, а Крис – одиннадцать, когда Август вдруг решил, что у Эрика проблемы с даром. Он сам начал тренировать брата, делая акцент на темной магии. Нас с Кристин перестали сюда приглашать, мы якобы отвлекали Рикки от учебы. Потом прадед умер. Эрик переехал в столицу, мы снова начали видеться, но он действительно выбрал свой путь и отошел от семьи. Потом… потом что-то случилось. Он стал другим. Возможно, его что-то разочаровало… – некромант повернул голову и внимательно посмотрел мне в глаза, – или кто-то разбил ему сердце. Хорошо, что вы здесь, Сола. Кстати, а зачем вы здесь?

Я слегка напряглась, но сумела изобразить легкомысленную улыбку:

– А Эрик вам не сказал? Я зельевар. Ваш брат меня нанял. Август оставил огромную коллекцию редких растений в саду и теплице. И я их… разбираю и вношу в каталог. Недавно нашла отпирай-траву, редкий вид.