Тем не менее, если и есть раса, которая выиграла от катастрофы, то это гномы. Они выбрались из своих подгорных городов, в которых им стало некомфортно, и начали расти. Буквально за пару поколений их быт полностью изменился, а рост пришёл к тем самым средним полутора метрам.

Дальше замедлился — кое-какие особенности конституции сохранились. Но даже так они хоть и потеряли свою рунную магию, приобрели клаустрофобию, но получили нормальную жизнь без навязчивого желания зарываться глубже в землю. Остались довольны. И любви к работе с металлом не потеряли, как, к слову, и бухать.

— Хорошо работаете, приятно посмотреть, — вежливо улыбнулся я начальнику литейщиков.

— Что тебе не нравится? — вскинулся гном, которого моя вежливость лишь разозлила.

— В рамках данного процесса всё прекрасно. Мне сама технология не нравится.

— Тут крицы не меньше, чем в наших печах! Что не так?

— Давай обсудим позже, когда привезут оборудование, которое поможет мне отстоять свою точку зрения, — вздохнул я.

— Так, всё же, что тебе не нравится? — продолжал давить гном, проигнорировав мои слова.

Оглянувшись вокруг, я подобрал с кучи кусок шлака с большим вкраплением чугуна и, взмахнув перед лицом мастера, угрюмо ответил:

— Вот!

— Бесполезное свинское железо. Да и у меня его мало выходит совсем. Что не так?

— Из него можно делать сталь, — равнодушно сказал я.

— А, ты про это, я думал что-то особенное, — отмахнулся гном. — У магов и алхимиков получается небольшими партиями что-то с ним сделать. Но оно совершенно невыгодно. То, что делаем мы, во много раз дешевле.

— Потому и предлагаю подождать, — кивнул я. И перевёл тему: — У вас тут, смотрю, и земляной уголь есть.

— Выкапываем, — кивнул мастер, — используем при подсобных работах, железо на нём не выходит. Но иначе леса не напасёшься.

— Возьму немного?

— Конечно, не знаю, зачем он вам, но берите.

— Я немного алхимик, — пожал плечами.

Подошёл к куче угля и, отбирая визуально разные кусочки, собрал их в мешок, попутно предупредив:

— Я завтра попробую кое-что по обжигу тут у вас, надеюсь, не помешаем друг другу.

— Ты теперь главный в городе. Если вас всё устраивает, то пожалуйста, — хмыкнул гном. Повернувшись к одному из работников, крикнул: — Кто так чистит? Я сейчас тебе в жопу лом запихну!

Не прощаясь, он бросился к одному из работников, занося руку для затрещины, забыв о нас.

Мы с Фионой переглянулись и прогулочным шагом покинули литейную, двигаясь в сторону дома.

— Странно, — бросила на меня задумчивый взгляд спутница, — думала, будешь его металл правильно плавить учить.

— Чтобы выглядеть идиотом? — фыркнул я. — Нет, спасибо, обойдусь. Нужно показывать результат, иначе это бесполезный спор на несколько часов.

Она всё так же задумчиво покивала и поинтересовалась:

— А уголь тебе зачем?

— О, не знаю, получится или нет. Но если я правильно помню, то некоторые сорта угля при нагревании без доступа воздуха, при определённой температуре и длительности, спекаются. А на получившемся веществе возможно варить чугун. По крайней мере, у нас делали именно так.

— Что может пойти не так? — подняла бровь женщина.

— Я не помню температуру и длительность процесса. К тому же, есть неподходящие виды угля. Вообще, как закончим войну, надо заниматься единой системой измерений веса, расстояний и температуры. В точном машиностроении нельзя всё мерить пальцами, локтями или в монетах.

— А от чего у вас отсчитывали температуру? — с любопытством поинтересовалась женщина.

— Тоже несколько систем. Самая основная — от температуры замерзания воды. Ещё используют от абсолютного нуля.

— Абсолютного нуля? — подняла бровь Фиона.

— Угу. Того, что царит в безвоздушном пространстве.

— Ах да, вы же летаете туда, — поскучнела она.

— Вы не летали, господа маги? — не смог сдержать превосходства в голосе.

— Что там делать? Холодно, пусто. И маны почти нет. Бесполезная трата сил.

— А если метеорит? Что бы делать стали?

— А вы? Много что сможете сделать? — фыркнула она.

— Дай ещё лет сто, и точно сможем, — отмахнулся я.

— За которые вас станет так много, что на планете и жить будет нельзя, — уверенно припечатала она.

— Ты не права, уже известно, что в развитом обществе люди не стремятся заводить детей. И если везде окажется достойный уровень жизни, то, скорее, количество людей станет сокращаться.

— И как получается с тем, чтобы у всех был «достойный уровень жизни»? — с иронией, осведомилась она.

— Не очень, — вздохнул я..

Мы прошлись ещё немного молча, когда она кивнула на мешок с углём, который я нёс:

— С этим я помогу. Леса жечь на уголь — варварство.

— Ты же вроде не богиня природы, — хмыкнул я.

На её лицо набежала тень, и она хмуро буркнула:

— Я с ней много общалась.

Уточнять подробности я не стал. Если непробиваемой Фионе неприятно при воспоминаниях, значит там приключилось что-то очень нехорошее. Оно мне надо?

На улицах прохожие встречали нас поклонами. И непонятно, к кому они выходили: меня горожане видели в бою, а вот Фиона… К её сожалению, история о моих приключениях разошлась довольно широко, и попытка сохранить инкогнито у неё не вышла.

Я-то ладно, подумаешь, очередной самозваный правитель, разожравшийся скверны и на этом поднявшийся. Лучше поклониться, как бы чего не вышло. Но Фиона — самая настоящая богиня, ещё с того Великого Времени!

Честно сказать, я быстро привык все эти поклоны не замечать, воспринимая, как должное. Люди так привыкли, да и мне проще. Как-никак, скверна давит, просит устроить резню. К подобному приходится привыкать заново, но ради силы готов с подобным смириться. Особенно, если такая возможность выдаётся весьма часто.

Вернувшись домой, почистили оружие, немного потренировались, пообедали. А потом я достал бумагу, выставив уголь на столе, разломил каждый кусочек на две части и подписал их.

— Так всё же, какой должен быть жар? — полюбопытствовала сидящая напротив женщина.

Я почесал в затылке, неуверенно вспоминая:

— Там, вроде, много должно быть, почти как в кричных печах. И нужно длительное время. Сейчас расфасую, а вечером каждый попробую поместить в глиняный ларец и обжечь.

— Не нужно, — покачала головой она и, отщипнув пару совсем небольших кусочков в полногтя, положила его на ладонь.

Прикрыла глаза, и он поднялся над её рукой, став медленно краснеть. Чтобы спустя два десятка секунд рассыпаться.

— Похоже, не оно. Следующие. И принеси из моей комнаты кислоту, там кристаллы доходят.

Молча сходив за требуемым, поставил рядом с ней бутылку и продолжил наблюдать за процессом.

— Этот отличается, — на третьем экземпляре кивнула она. — Ты прав, на процесс нужно время, но есть в нём примеси, которые заставляют вести по-другому.

Тем не менее, девушка продолжила сосредоточенно проверять остальные, останавливаясь только восполнить резерв. Подобные результаты показал ещё и девятый. Она отщипнула от похожих образцов по кусочку и попробовала ещё.

— Работает, они действительно другие, — сдув выбившуюся прядь волос, расслабленно откинулась на стуле.

Я восхищённо присвистнул.

— И правда, богиня!

— Разумеется, — величественно отмахнулась ладошкой Фиона.

На моих глазах она за пару часов, на коленке, провела эксперимент, который бы занял у меня много дней проб и ошибок. Наверное, не стоит так удивляться, что они смогли собрать движок Густаву. Мало того, что магия, так у Фионы ещё и характер прекрасно подходит к экспериментальной работе.

Надо совершить тысячу попыток, чтобы заработало? Без проблем, хоть пять тысяч. Психовать от однообразной работы и отсутствия моментального результата, это не к ней. И кстати об экспериментах, раз уж пошла такая пьянка…

— Слушай, так может сразу попробуем с металлом? Да и с кирпичом нужен материал, который выдержит такие температуры.