4) поручить той же делегации, в случае полной невозможности остановить взрыв, принять самое деятельное участие в руководстве движением, т.-е. помочь выступившим на борьбу массам организоваться самостоятельно, разоружить и истребить реакцию, предпринять по надлежащей подготовке решительные наступательные действия и выступить с правильными и действительно революционными, способными увлечь весь народ, лозунгами».[25]

После этого совещания в Свеаборг были командированы четыре товарища. Их фамилии не установлены.

30 июля в Свеаборге вспыхнуло восстание. В связи с этим, а также имея в виду готовящееся восстание в Кронштадте, по указанию В. И. Ленина было принято решение о беспрерывном дежурстве большевиков на всех конспиративных квартирах, во всех подрайонах города, с тем чтобы в любой момент и быстро, по условленному сигналу Петербургского комитета (ПК) поднять рабочих на забастовку.

2 августа было получено сообщение о восстании в Кронштадте. По указанию В. И. Ленина, члены ПК и ЦК (большевики), распределив между собою районы города, быстро связались с рабочими организациями. Буквально через несколько часов после этого, по призыву партийных организаций, заводы стали останавливаться. В забастовке по Петербургу приняло участие около 100 000 рабочих. В это же время матерые предатели революции, меньшевики, всячески удерживали рабочих от выступлений.

Забастовку было решено сделать всеобщей. Для того, чтобы обсудить этот вопрос, на ст. Уральская состоялось совещание Петербургского комитета РСДРП. Но не успели участники совещания собраться, как были арестованы.

Узнав о поражении Свеаборгского и Кронштадтского восстаний, В. И. Ленин предложил снять лозунг о всеобщей забастовке.

Одновременно со Свеаборгским и Кронштадтским восстаниями в ночь на 2 августа 1906 г. вспыхнуло восстание на крейсере «Память Азова».

В кампанию 1906 г. крейсер «Память Азова» базировался на Ревель. Среди команды велась большевистская пропаганда. Около Ревеля в лесу устраивались митинги. Среди матросов большую работу вел «студент Оська», как его называли матросы. Это был Арсений Коптюх, проживавший по подложному паспорту на имя мещанина Степана Петрова. При участии Коптюха на «Памяти Азова» был создан судовой комитет для руководства революционной работой.

1 августа вечером в бухту Панон-вик, где стоял крейсер «Память Азова» и другие корабли учебно-артиллерийского отряда, из Ревеля прибыл крейсер «Абрек», на котором находился Коптюх, переодетый матросом. Около 11 часов вечера в таранном отделении крейсера «Памяти Азова» состоялось заседание судового комитета, на котором присутствовало около 50 человек. Обсуждалась телеграмма о восстании в Свеаборге. Собрание было бурное. Решали вопрос, выступать или не выступать, так как подвергалась сомнению достоверность полученного сообщения.

Собрание затянулось до часу ночи. В это время ученик комендор Тильман через судового священника донес старшему офицеру Муразову о том, что на крейсере находится посторонний человек. При осмотре жилой палубы старшим офицером Коптюх был обнаружен на одной койке с маляром Козловым. На вопрос: «Кто такой?» Коптюх назвался кочегаром № 122. Такого номера среди команды кочегаров не было. Коптюха арестовали. После допроса командир корабля отдал распоряжение отправить арестованного на минный крейсер «Воевода» для сдачи охранке в Ревеле.

Тогда по распоряжению артиллерийского квартирмейстера Лобадина было выключено электричество. В темноте на часового, находившегося у денежного ящика и патронов, бросилось несколько человек, которые захватили ящик с патронами. Офицеры успели убрать винтовки и оставшиеся ящики с патронами из жилой палубы в кают-компанию. Но было уже поздно: значительную часть винтовок матросы захватили.

Лобадин роздал патроны, приказал зарядить винтовки и с криком «За мной!» выбежал на верхнюю палубу. Началась стрельба. Первыми же выстрелами были ранены ненавистные команде вахтенный начальник и старший офицер Муразов. Вооруженные револьверами офицеры и кондукторы выбежали на верхнюю палубу и открыли огонь. Матросы не остались в долгу. Был убит штурманский офицер Захаров, тяжело ранен мичман Сборовский и пристрелен бросившийся за борт лейтенант Македонский. Матросы обстреливали из-за прикрытий ют, занятый офицерами, а через световой люк — кают-компанию, где были убиты судовой врач Соколовский и предатель Тильман, стоявший часовым у Коптюха.

Офицеры, видя, что восставшие матросы берут верх, решили бежать на берег на баркасе. В погоню за ними был послан паровой катер с погруженной на него 37-миллиметровой пушкой. Выстрелом из нее были убиты командир корабля Лозинский, мичман Погожин и тяжело ранен лейтенант Унковский. Но паровой катер сел на мель, и погоню пришлось прекратить.

В это время матросы, находившиеся на корабле, ворвались в кают-компанию, арестовали оставшихся там офицеров и освободили Коптюха.

После завтрака было приказано сниматься с якоря и итти в Ревель.

В 5 часов вечера крейсер стал на якорь на Ревельском рейде. Кондуктора вели разлагающую агитацию. Настроение восставших падало. Лобадину во время ужина сообщили, что кондуктора готовят контрреволюционное выступление. Лобадин приказал дать дудку «кондукторам наверх». Услыхав дудку и команду, вооруженные кондуктора вместе с «обработанными» ими учениками выскочили на верхнюю палубу. Завязалась напряженная борьба, в результате которой победителями вышли кондуктора вместе с учениками, бывшие в большинстве. Лобадин был тяжело ранен и вскоре скончался, а Коптюх, бросившийся в воду, арестован.

Во время восстания было убито 6 офицеров, 1 кондуктор и ранено 6 офицеров, из матросов убито 20 и ранено 48.

С 13 по 17 августа происходил суд, приговоривший 18 матросов к расстрелу, 12 — к каторжным работам сроком от 6 до 12 лет, 13 — в дисциплинарные батальоны и тюрьмы военного ведомства, 15 — к дисциплинарным взысканиям.

Восстания на Балтийском флоте были подавлены. Они потерпели поражение потому, что революционное движение в этот период шло на убыль, в силу чего матросы не могли быть поддержаны рабочими и крестьянами. Восстанию революционных моряков большой вред нанесли эсеры и меньшевики: первые — своей авантюристской тактикой игры в восстания без надлежащей подготовки, вторые — попытками срыва революционных выступлений.

Большевики считали, что революционные выступления в военных частях должны дополнять и усиливать восстания рабочих и крестьян. Поэтому они были против восстания во флоте в это время. Но тем не менее, когда восстание вспыхнуло, они возглавили движение смелых революционных моряков-балтийцев.

Славные революционные традиции 1905―1906 гг. нашли свое блестящее применение в 1917 г., когда армия и флот, руководимые большевиками, перешли на сторону революции и помогли рабочим и революционным крестьянам свергнуть иго капитализма.

С. Найда. К истории революционного движения во флоте в годы реакции и революционного подъема[26]

3 июня 1907 г. царское правительство распустило II Государственную думу. «Этот день принято в истории называть днем третьеиюньского государственного переворота. Царское правительство издало новый закон о выборах в III Государственную думу и тем самым нарушило свой собственный манифест 17 октября 1905 г., так как, согласно этому манифесту, оно должно было издавать новые законы только с согласия Думы. Социал-демократическая фракция второй Думы была предана суду, представители рабочего класса отправлены на каторгу и в ссылку на поселение». «Царское правительство стало усиленно громить политические и экономические организации пролетариата. Каторжные тюрьмы, крепости и места ссылки переполнились революционерами. Революционеров зверски избивали в тюрьмах, подвергали пыткам и мучениям. Черносотенный террор свирепствовал вовсю. Царский министр Столыпин покрыл виселицами страну. Было казнено несколько тысяч революционеров. Виселицу в то время называли „столыпинским галстуком“».[27]