– Её нет. Не переживай, кривляться не придется.

– Как нет?

– Скажем так, они не лезут в мою жизнь, а я – в их, – не хочет вдаваться в подробности он.

– Родные, но как чужие?

– В точку.

– Ясно… – выдыхаю с сочувствием. – У меня на самом деле тоже только тетя осталась, да и та лежит с переломом в больнице сейчас, на похороны мужа не смогла приехать.

От столь интересного факта из моей жизни Виктор смотрит на часы и достает из кармана телефон. Тыкает быстро пальцами по экрану и после возвращает занятой взгляд на меня.

– Мне надо отъехать. Завтра приедет машина, и отвезет вас с вещами ко мне.

Я киваю.

– Во сколько?

– С утра.

Жестом руки он подзывает официанта и достает портмоне.

– Я сама заплачу, – спохватываюсь я. За разговором к заказанной еде еще даже не притронулась.

– В нашей, пусть и фиктивной семье, плачу я. Запоминай, Вера.

И приколачивает сказанное твердым взглядом, чтобы лучше усвоилось. Я останавливаю мельтешение в сумке и сглатываю. Не привыкла, когда мужчины открыто командуют. С мужем я чувствовала себя наравне, а тут… Чувствую, это лишь из одно из тысячи правил Виктора Зверева. Ну и фамилия, под стать владельцу, конечно… Слава богу, в нынешнее время жене не обязательно брать фамилию мужа.

– До завтра, – прощается Виктор и уходит, оставляя меня одну за столиком.

Я отпиваю пару глотков ягодного фреша и, дав себе пару секунд на раздумье, нахожу в сумке визитку Зверева. Фотографирую и отправляю её письмом одному очень хорошему человеку, назовем его так.

– Алло, Гриша, привет, – звоню ему, чтобы уведомить о своей просьбе. – Можешь помочь мне? Есть дело… Я тебе на почту отправила контакты человека, собери на него информацию, какую возможно. Я хочу знать все. И как можно скорее.

Виктор

Попалась…

Все оказалось намного легче и быстрее, чем я ожидал. Вера-Вера… Ты же сама все сделала.

В приподнятом настроении после ресторана я сажусь за руль и еду к отцу. Дом Шрамовых – место, где я всегда был изгоем. Но пришло время перемен и гребанной справедливости. Да, наконец, пришло мое время.

С бурлящей в венах кровью я уверенным движением распахиваю двери дома и целенаправленно шагаю к лестнице, ведущей в спальню к отца.

– К нему нельзя. Он слаб, – преграждает путь Яр, мой ненавистный сводный брат и любимый наследник семейства Шрамовых.

Яр сжимает мое плечо в угрозе, но плевать я хотел на него и на его жалкие попытки остановить меня.

– У меня для него хорошие новости, – небрежно дёргаю плечом и буровлю брата мрачным взглядом исподлобья.

– Что от тебя может быть хорошего? – его пренебрежение всегда меня раздражало. – Он не хочет тебя видеть.

– Тебя забыл спросить.

Фыркнув, я толкаюсь вперед и открываю дверь спальни. Здесь тихо как в морге, свет приглушен шторами. Отец болен, угасает на глазах, за чем невыносимо наблюдать. Сейчас он прикован креслу, плохо разговаривает, нуждается в сиделке, но соображает он ясно. На посторонний звук его слабые глаза дергаются в мою сторону. Я прошу сиделку выйти, а сам сажусь на стул рядом кроватью.

– Отец… – голос деревянеет. Я прочищаю горло и продолжаю. – Совсем скоро я докажу тебе, как ты ошибался. Я отомщу за нашу семью, и ты примешь меня. И полюбишь так, как должно любить сына. Этот выродок Яр не способен быть достойным приемником, им должен стать я… И скоро ты поймешь это.

Отец открывает рот и произносит что-то невнятное.

– Повтори, – склоняюсь ниже.

– Он сказал «пошел вон», – доносится голос Яра за спиной. Он пропитан неприязнью ко мне.

Вспышка гнева поднимает меня с кровати. Как же я ненавижу этого ублюдка. А он меня. Пронизываем друг друга убийственным взглядом и молча испепеляем.

– Уничтожу, – скрипя, выдавливаю я и еле сдерживаю себя свои кулаки.

Это все началось с самого рождения. Да, только я вышел из утробы одной шл*хи, как мир подарил мне лютую ненависть ко всему живому. Именно она меня окружала, а после подпитывала. Мать меня не любила, лишь хотела поиметь выгоду, ведь произвела на свет наследника самому Шрамову. Только вот я родился недоношенным и поначалу чуть было не сдох, отставал в развитии, но меня все-равно держали при доме отца с няньками. И знаете почему? На запасной вариант, на всякий случай. Через год после моего рождения жена Шрамова каким то чудом разродилась и подарила мужу сына. И я стал на хер никому нужен. Меня считали умственно отсталым, ведь я был замкнутым ребенком и не разговаривал до пяти лет. Точнее они так думали. Особенно старалась изничтожить меня морально, а то и физически, жена отца, Екатерина, с виду манерная статная женщина, а наяву – истеричная дрянная стерва. Научила свое отродье, что следует относится ко мне, как к куску говна, по её мнению. Яра же все холили и лелеяли, отдавали все лучшее, и он получал главное – любовь и внимание отца. Я видел, как он его обнимает, как говорит приятные слова, как учит его тому, что может сам. Я тоже так хотел. Я тянулся к нему, а он отталкивал. Грубо и совсем не по-детски. И сколько бы я не старался стать лучше Яра, этот бездарный тупак получал все лавры. Ненавижу. Строительный бизнес перешел к нему, ему все досталось по блату, он ничего для этого не делал, просто родился. А я землю грыз, чтобы достичь то, что имею. И не собираюсь останавливаться, пока не добьюсь своего. Не знаю, почему, но мое чернильное сердце не смогло возненавидеть отца… А он ведь даже не дал мне свою фамилию. Я просто хотел и хочу доказать ему, что он ошибался. Чтобы попросил прощения и сказал, что любит меня. Да, мне нужно его признание. И судьба мне предоставила шанс в виде женушки Зорина и маленького отпрыска. И я использую его, чего бы мне это не стоило.

Покинув дом отца, я еду к себе – прислуга уже готовит комнаты для завтрашних гостей. Точнее для моей будущей жены и племянника.

– Мариш, подойди ко мне, – киваю кудрявой девушке в белом фартуке. Эта вертихвостка заслужила доверие своей преданностью и любовью к деньгам.

– Да, Виктор Рамазанович, – лепечет она, склонив голову.

– Завтра приедет Вера Сергеевна, моя будущая жена… Будь всегда рядом, мало ли. Ты свою работу знаешь. Если что выведаешь интересное, сразу докладывай мне.

Закинув руку в карман пиджака, передаю ей конверт с вознаграждением, чтобы мотивация девушки взбудоражилась.

– Иди работай.

– Слушаюсь, – покорно склоняет голову девушка.

Срочный переезд съел мою последнюю нервную клетку.

– Нет-нет, поставьте эти коробки сюда, – командую грузчикам, которые отказываются меня понимать и делают по-своему. – И поаккуратнее, пожалуйста, там же посуда.

Вслед за моим предупреждением слышится глухой треск, когда мужчина грубо передвигает коробки. Закатываю глаза вместо тысячи бранных слов.

– Спасибо, дальше я сама, – опасаюсь за сохранность остатков я.

Рассчитываюсь с ними, выпроваживаю и высушенная морально опускаюсь на пол в своей новой комнате. Дом у Виктора – большой и просторный, без излишеств и вычурности. Светлые стены, высокие потолки, лофт стиль – все как я люблю. Но это не отменяет того факта, что он – чужой.

Через открытое окно доносится звук подъезжающей машины, скорее всего это приехал Виктор. Так и есть, он заглядывает в комнату, когда я начинаю распаковывать коробки:

– Это что приданное? – усмехается он и качает недовольно головой. – Не к чему. Тут есть все необходимое. Достаточно было бы одежды.

– Место новое, незнакомое, поэтому я хотела прихватить с собой что-нибудь привычное для меня… Чтобы не так нервничать.

– Ты неспокойна?

– Разумеется. Я переживаю. Было бы странно, если б после всех событий, случившихся за последнюю неделю, я бы была спокойна как удав – я же не робот.

– Действительно, – хмыкает он. – Не робот…

А вот насчет него я не уверена – почему он всегда выглядит таким отстраненным и бесчувственным? Слишком закрытый, не знаешь, чего от него ожидать.