А ты не так проста, Верочка, как кажешься… На нескольких листах нарыта вся моя подноготная. И здесь явно есть то, что ей не нужно знать. Я забираю два компрометирующих листа, а все остальное обратно складываю в конверт.

Подзываю Маришу и ласково так, проводя ладонью по её зардевшей щеке, говорю:

– Хорошая девочка. Аккуратно запечатаешь в новый конверт и передашь Вере Сергеевне, поняла?

– Как скажете, – пищит довольно.

– Все, ступай.

Она разворачивается, и я цепляюсь взглядом за её юбку, которое сегодня непристойно короткая. По венам пробегает желание.

– И да, Мариша… – рука машинально падает на ремень. – Зайдешь потом отчитаться.

– Вкусненько тебе? Кушай-кушай, вырастешь большим и здоровым, – улыбаясь, держу бутылочку с теплым молоком, к которой присосался малыш. – Аппетит у нас отменный, да? Эх, ну что за славный пирожок… Ням-ням.

– Давайте, я покормлю. Вас уже машина ждет, – переживает няня, поглядывая в окно.

– Да-да, конечно, еще секундочку… – нехотя тяну я.

Надо бы уже ехать на работу, а я все с мелким вожусь. Целую Костю в пухлую щечку и уже хочу передать его няне, как чувствую разливающееся тепло в районе живота.

– Ай, что это… – смотрю на кофточку, а там – мокрое пятно. Перевожу взгляд на Костю – лежит счастливый и обсиканный, ножками дергает, видно неприятно. – Эх, дружок-дружок… Вот это дела ты наделал. Пометил, так пометил. Хулиган маленький.

Няня забирает малыша, а я иду переодеваться. В гардеробной звонит телефон, не глядя на экран догадываюсь, кто это. Конечно, Слава Безруков. Два часа назад он срочно просил приехать в офис и обсудить важный вопрос. В его голосе было слышно раздражение и недовольство, даже не знаю, что его так вывело. Работать я начала дистанционно, чтобы больше времени уделять ребенку. Для меня это было единственное верное решение, работа в моей жизни теперь не на первом месте.

Прижимаю телефон к уху, и быстро застегиваю пуговицы новой блузки.

– Да, Слав, я уже скоро…

– Вер, два часа прошло, где ты потерялась?

– Через двадцать минут буду.

Тяжелый вздох в динамике заставляет виновато прикусить губу.

– Что-то серьезное, Слав? Ты ничего толком не объяснил.

– Объяснять придется тебе, Вера. Все, жду.

Короткие гудки. Он бросил трубку.

– Черт…

У самой нервишки начинают шалить. Закидываю телефон в сумочку, надеваю туфли и без лишних промедлений выбегаю на улицу. Уже в машине прибираю волосы и навожу легкий макияж, чтобы скрыть темные круги под глазами. Они появились из-за недосыпа, Костя спит неспокойно, ночью просыпается, то покормить, то покачать надо.

Водитель доставляет меня до места работы за полчаса. Слава богу, без пробок.

– Привет, что случилось? – с лету спрашиваю я, когда открываю двери в кабинет мужа. Сейчас здесь обосновался Слава.

При виде меня он встает из-за стола и оттягивает вниз футболку поло, чтоб не было морщинок ткани на прекрасно сложенном теле. Что скрывать, Слава любит безупречность во внешности и в работе, а еще – все держать под контролем. Когда что-то происходит не по плану или без его ведома, он сам не свой… Вот как сейчас.

– Я сам хотел бы это понять, – держится спокойно Слава, но я вижу как вздуваются его ноздри и напряженны мышцы лица. – Что такое случилось, что половина всех акций компании теперь принадлежит некому Звереву. Пояснишь, Вер? Или может опровергнешь? Скажи, что это ложь, Вера, умоляю.

Его глаза выпрашивают ответ, но мне нечем его обрадовать:

– Все верно.

– Но зачем? – обреченно завывает мужчина, растирая лицо. – Что ты творишь, Вера? Ты даже со мной не посоветовалась.

– А разве должна была? – довольно цинично заявляю я, сложив руки на груди.

– Вот как. А раньше мы все обсуждали…

Его обиженный тон цепляет за мягкое место совести, я болезненно морщу лоб.

– Я приняла решение и поверь, на то были причины.

– Какие же? Дела идут в гору. Или у тебя проблемы, о которых я не знаю? Ты продаешь акции какому-то левому мужику с улицы.

– Это деловой человек, а не мужик с улицы. Прекращай истерику, Слава. Ничего дурного не произошло для компании, и это главное.

– Пока не произошло, – уточняет он. – Я твоего «делового человека» даже в глаза не видел. Кто вообще этот Зверев? Откуда ты его нашла?

Слава бесится и в голосе сквозит пренебрежении при упоминании новой фамилии. Его раздражение переходит на меня, но я сдерживаю всё деловым тоном.

– Это проверенный человек. Надежный. И успешность компании в его прямых интересах – это все, что я могу сказать.

Вся полученная информация на Зверева была изучена мной накануне сделки. Он чист как стеклышко. Зря я сомневалась.

– Это все что ты можешь сказать? Серьезно?

– Да.

– А то, что ты по факту не продала, а подарила акции, Вера! Не надо делать из меня дурака, ладно? Какого лешего происходит, я не понимаю. Ты постоянно что-то не договариваешь, на работе почти не появляешься, абсолютно отстраненная, рассеянная, непунктуальная!

Наш разговор выходит за всякие официальные рамки, Слава хлестанёт словами, не церемонясь, и кажется уже весь офис слышит нашу ругань. А мне обидно и больно, ведь он не знает ничего и смеет осуждать, но и сказать правду я не могу пока.

– Хватит меня отчитывать. Не забывайся, Слава!

– Нет, не хватит, Вера. Не хватит! Пока ты не объяснишь мне, кто этот Зверев и почему ты подарила ему акции, – обхватывает плечи и взглядом требует правды.

– Дело в том, что… – мои глаза бегают, а воздух выбивает из легких. Нет, не могу.

– Я её муж, – раздается за спиной твердый мужской голос. Вздрагиваю на хлопок двери, и обернувшись, вижу Зверева. О нет, что он тут делает? – Еще какие-то вопросы будут?

– Тупая шутка, – мрачнеет Слава, столкнувшись со Зверевым лицом к лицу. – Вас стучать не учили? Подождите за дверью.

– Слав… – я мотаю головой, предчувствуя катастрофу. Безруков же вообще не в теме.

– Я что похож на клоуна, чтобы разбрасываться шутками? – надменно приподнимает бровь Виктор и, вызывающе задев плечом Славу, подходит ко мне и обнимает одной рукой за талию. – Кто с тобой работает, дорогая? Они точно все проходят медосмотр?

Его сарказм вызывает спазм лицевых мышц. И не только у меня. Славу охватывает немое оцепенение, он смотрит на нашу пару и движение его головы отрицает услышанное. Он не верит – не могла я найти себе нового мужа через месяц после смерти Бори. Безруков смотрит мне в глаза, а мой взгляд в ответ стыдливо опускается вниз.

Убийственную тишину нарушает низкий голос Виктора:

– Зверев Виктор Рамазанович, – протягивает руку, но Слава с пренебрежением игнорирует его жест.

Безруков засовывает руки в карманы и с красными от злости глазами осуждающе стреляет ими в меня.

– Не скажу, что знакомство приятное, – цедит он. – Вера, можно тебя на минутку?

Вздувшиеся ноздри и напряженные кулаки моего друга сигналят о том, что лучше сделать то, о чем он просит, пока тут к чертям всех не разнесло. Виктор понимает необходимость удалиться без лишних слов и намеков.

– Ладно, Верунь, вы поболтайте пока, а я пройдусь по офису, с коллективом познакомлюсь. Что у вас тут да как, – с бодрым настроением и широченной улыбкой голосит Виктор, чем еще больше раздражает Славу, и вальяжно выходит в коридор.

Я провожаю спину Зверева недоуменным взглядом, пребывая в шоке от его своевольной выходки, последствий, а главное от того, как теперь мне объясниться перед Славой. Какие правильные слова подобрать, их же просто нет, еще и язык онемевает, молчу под его сверлящим взглядом.

– Значит нашла себе нового мужа, да? – с издёвкой фыркает Слава. Чтобы занять шалящие руки он хватается на графин и небрежно льет воду стакан.

– Как видишь, – выдавливаю из себя.

– М, мило, – он кривляется. Опрокидывает в себя стакан, словно в нем не вода, а водка. Морщится от презрения ко мне. – Говорила, что любила Бориса, плакалась на похоронах…