– Ваши люди? Да кто вы такой…

– Я уже представился. И хочу видеть своего племянника немедленно. Где ты спрятала чужого ребенка, а?

Виктор срывается с места, чтобы обыскать дом и заглянуть в каждую комнату. Игнорирует мои тщетные попытки препятствовать ему.

– Он не чужой мне, – срывается голос в отчаянии.

– Это сын вашего мужа и его любовницы. Он тебе никто, как и ты ему.

– Неправда… Он мне уже как родной. Я возьму опеку над ним.

И пусть, что ребенок – внебрачный, я успела полюбить его… Он – мой шанс на материнство.

Мужчина отрицательно мотает головой.

– Какая ерунда, этого не будет. Племянник будет жить со мной. Точка, – он дергает запертую дверь кладовки.

Силы в нем столько, что он может выдрать её с «мясом».

– Остановитесь же, – дергаю его за рукав. – Вы сумасшедший? Я вызову полицию.

Через мгновение я понимаю, какую глупость сморозила, и мужчина пользуется этим.

– Хорошая мысль. Пусть разберутся с вами по всем статьям, – ехидно оскаливается он.

– Послушайте… – умоляю. – Я люблю Костю, вы не можете его у меня так просто забрать.

Мое откровение не трогает его, всё как о бетонную стену – безнадежно.

– Еще как могу. В отличие от вас, я его ближайший родственник.

– Есть еще родная бабушка. Если мать Бориса узнает о Косте, то ни вам, ни мне малыша не видать. Это коварная женщина. Пожалейте мальчика.

– Не смешите, никакая полоумная бабушка мне не помешает, – фыркает он.

Звучит самонадеянно, просто он не имел дела с Ларисой. Она может превращаться в занозу, в клеща, в пилу, во все, что причиняет вред и «жрет» тебя.

– А может вы хотите денег? – огревает меня шальная мысль.

– Смешно, – он задирает голову и смеется. – Денег мне хватает. Костя – единственная память о моей сестре. Более мне ничего не надо.

– Кто же его будет воспитывать? – не сдаюсь я. – Полагаю, вы не собираетесь сидеть с ним с утра до ночи.

– Это уже не ваша забота. Проводите меня к Косте.

– Нет, пока не пообещаете, что не заберете его.

Виктор фыркает. Ответ – отрицательный. Он целенаправленно идет на второй этаж, где находится детская.

– Да где же ты его спрятала? – дергает одну дверь за другой.

Я паникую, потому что скоро он откроет ту самую комнату.

– Вы же напугаете малыша своим напором, успокойтесь! – преграждаю путь, выпятив грудь в защитой стойке.

Мужское лицо склоняется к моему, – смотрит в глаза, и почти в губы говорит членораздельно:

– Успокоюсь, когда увижу его, – берет меня за плечи и убирает с пути.

– Ладно… Я покажу… – сдаюсь я, лишь бы усмирить этого зверя в пиджаке.

Я провожаю Виктора в детскую комнату.

– Он наверняка спит. Не шумите, – шепотом говорю перед дверью.

Мужчина кивает.

Мы тихонько заходим внутрь, и я бесшумно запираю дверь. На нас оглядывается нянечка, которая держит на руках Костю. Чем ближе Виктор подходит к мальчику, тем сильнее колотится мое волнующееся сердце. Он с любопытством разглядывает малыша, а потом говорит:

– Я хочу взять на руки.

Няня Вика вопрошающе смотрит на меня, и я, пересилив тревожность, разрешаю.

Как только Костя оказывается на руках Виктора, так сразу начинает кривить губы и хныкать.

– Что не так? Почему он ревет? – паникует мужчина, и я сразу понимаю, что он первый раз взял на руки маленького ребенка.

– Он не знает вас, – я ненавязчиво забираю мальчика и успокаиваю его. – Для него вы чужой, ваше лицо, голос, запах, прикосновения… Они все чувствуют.

Костя перестает реветь и мирно лежит у меня на руках. Улыбаюсь умиленно, пока он завороженно разглядывает узор на моей кофточке. Я укладываю малыша в кроватку и включаю музыкальную карусельку.

– Скоро он уснет. Видите какие глазки сонные?

Виктор кивает. Впервые уголки его губ приподнимаются, буквально на миллиметр, но все же.

– Он похож чем-то на сестру. У него родимое пятно на плече, такое было и у Лизы.

– Славный малыш, неправда ли?

– Да, маленькие все славные, – сухо отвечает он.

Я кошу глаза в его сторону и не понимаю, как можно быть таким сухарем перед собственным племянником. Мы еще некоторое время наблюдаем за Костей, а потом я обращаюсь к Виктору:

– Мне надо с вами объясниться, давайте выйдем?

Оставив ребенка с няней, мы выходим в холл и устраиваемся возле окна.

– Я не могу иметь детей, Виктор. Что бы вы не говорили, Костя мне не чужой. Я не желаю ему зла. Он нужен мне, а я нужна ему. Нас тянет друг к другу.

Мы встречаемся взглядами, я умоляюще смотрю на него и надеюсь на капельку благосклонности.

– При всем моем понимании, – прочищает горло мужчина. – я не могу отдать Костю вам, он не вещь, а мой племянник. Он должен быть рядом со мной.

– Не будьте же таким черствым… Прошу вас…

Он задумчиво хмурится. Я принимаю паузу за шанс и продолжаю убеждать его.

– Ни одна няня не подарит ему столько любви и ласки, как я, уж поверьте…

– Я в любом случае не откажусь от Кости.

– Просто позвольте мне быть рядом с ним.

– Это возможно лишь при одном условии.

– Слушаю.

– Если у мальчика будет два опекуна. Ими будут я и вы.

– Это возможно?

– Если опекуны – супружеская пара, то да.

От такого поворота брови удивленно выгибаются дугой.

– Вы предлагаете мне выйти замуж за вас?

Виктор даже не думает смеяться, ведь это не шутка. А мне становится не по себе.

– С брачным договором, разумеется. Брак будет фиктивным, – уточняет он.

Но даже с этим нюансом все кажется нереальным бредом.

– Я только потеряла мужа… – растеряно перебираю отговорки. – И еще даже не разведена.

– Слушайте, я вас не заставляю. Нет так нет. Я искал варианты, если он вам не подходит, то…

Его скрытые манипуляции отлично действуют.

– Я должна подумать, – кусаю губу. – Дайте мне время.

– Даю вам два дня. После – я забираю малыша в любом случае. Думайте, Вера.

Оставив мне свою визитку, Виктор уходит, а я, облокотившись на подоконник, задумчиво гипнотизирую вид из окна. Виктор кажется порядочным мужчиной, переживает за племянника, я могу ему доверять. Шестое чувство с интуицией предательски молчат. Зато я отчетливо слышу голос сердца, который говорит: «Это мой мальчик. Я должна быть рядом с ним во что бы то ни стало».

– Слава, что бы я без тебя делала, – с великой благодарностью смотрю на друга и по совместительству партнера компании. – Спасибо тебе, большое. Я просто как кисель в последние дни, не могу собраться с мыслями и настроя никакого.

Я мотаю головой и со вздохом опускаюсь в кресло.

– Вер, я все понимаю. Тебе сейчас тяжело… Мне сложно подобрать слова… Просто знай, что я буду помогать, чем смогу, можешь на меня положиться.

Слава обнимает меня за плечо, и от нахлынувшей порции заботы я, впервые за последние дни позволяю себе быть слабой в присутствии другого человека. Склоняю голову на Славу и закрываю глаза, ни о чем не думая. Когда в жизни происходит настоящий хаос, поддержка и доброе слово – на вес золота. Нет, это просто что-то бесценное.

Мой муж тесно дружил со Славой Безруковым, эти двое понимали друг друга с полуслова, потому и в совместной работе у них все ладилось, и получались впечатляющие результаты. Сейчас Слава работает за них двоих и по факту загружает себе на плечи ответственность за всю компанию.

– Твою ж дивизию, совсем стыд потеряли, проклятые журналюги, – ругается Слава, когда замечает за панорамные окном человека с фотоаппаратом. – Ничего святого не осталось. Пошел отсюда.

С убийственным выражением лица он прогоняет папарацци и опускает жалюзи, загораживая обзор на личное пространство от чужих глаз.

– Опять такого понапишут…

– Они могут. Опять вон целая урна накопилась, – усмехаюсь я, глядя на корзину желтой прессой. На самом верху лежит газета с большой фотографией, на котором запечатлены Борис и Лиза в машине, именно в день аварии. Видимо снимок был взят с придорожных камер. В статье они предполагают, то это могла быть любовница, естественно для рейтингов, но они даже не представляют, насколько они правы.