Его прервал резкий звук звонка, сопровождаемый стуком в дверь и грохотом дверной ручки.

– Очень похоже на полицию, – заметил Мейсон.

– Прошу меня извинить, – сказал Карсон и направился к двери.

– Все в порядке, мистер Карсон, – ответил Мейсон. – Я уже ухожу. Здесь мне делать нечего.

Когда Карсон открыл дверь, Мейсон находился у него за спиной. На пороге стоял лейтенант Трэгг и еще двое полицейских в штатском.

– Я так и думал, что это ваша машина, – сказал Трэгг Мейсону. – Вы не теряете времени.

Мейсон потянулся и зевнул.

– Хотите верьте, хотите – нет, лейтенант, но меня в этом деле интересует только пара золотых рыбок, которые на самом деле совсем не золотые.

Лейтенант Трэгг был одного роста с Мейсоном, его отличал высокий лоб мыслителя, изящно вылепленный нос, волевой рот, уголки которого, однако, часто ползли вверх, как у человека, много и легко улыбавшегося.

– Не сомневаюсь в этом, господин адвокат, – сказал Трэгг и добавил: – Правда, ваш интерес к рыбкам кажется мне чересчур обременительным и неотложным.

– Если честно, мне хотелось бы получить некоторую сумму из наследства Харрингтона Фолкнера, – сказал Мейсон. – Может, вы не в курсе, но на момент его смерти молодая женщина по имени Салли Мэдисон имела на руках чек на сумму пять тысяч долларов.

Трэгг с интересом разглядывал лицо Мейсона.

– Нам все известно. Чек, датированный прошлой средой, на пять тысяч долларов, на имя Тома Гридли. Может, вы и с Томом Гридли уже успели побеседовать?

Мейсон покачал головой.

Язвительная улыбка едва заметно тронула губы Трэгга.

– Уже поздно, – сказал Трэгг. – Полагаю, вы сейчас отправитесь домой и ляжете спать. Надеюсь, вы не потеряете сон из-за чего-либо, связанного с вашими интересами в этом деле.

– Конечно, нет, – добродушно заверил его Мейсон. – Спокойной ночи, лейтенант.

– И до свидания, – ответил Трэгг, входя в дом Карсона в сопровождении двух полицейских, один из которых быстро захлопнул дверь.

Перри Мейсон пытался вынырнуть из приятного моря сна, которое, казалось, сковывало каждое его движение. Усталость в свою очередь пыталась вернуть его в блаженный сон и инертность, но пронзительные звонки телефона настаивали на возвращении в реальность.

Практически не проснувшись, он схватил трубку.

– Алло, – произнес он заплетающимся языком.

Голос Деллы Стрит мгновенно привел его в чувство.

– Шеф, можешь приехать прямо сейчас? – спросила она.

Мейсон быстро сел, совершенно забыв про сон.

– Куда?

– Отель «Келлинджер» на Шестой улице.

Опухшими от сна глазами Мейсон взглянул на циферблат часов и не сразу понял, что стрелки не светятся, так как в комнате уже достаточно светло.

– Хорошо, Делла, выезжаю немедленно. Тебе действительно необходимо меня видеть?

– Крайне необходимо.

– Салли Мэдисон с тобой?

– Да. Мы в шестьсот тринадцатом номере. Не останавливайся у стойки администратора, сразу поднимайся на этаж. Не стучи, дверь будет не заперта. Я…

Связь прервалась на середине фразы, как будто провод перерезали ножом.

Мейсон скатился с кровати. Быстро скинув пижаму, он потянулся за одеждой, даже не включив свет в квартире. Через две минуты, надевая на ходу пальто, он уже бежал по коридору.

«Келлинджер» оказался довольно скромным отелем, рассчитанным, судя по всему, на постоянных клиентов. Мейсон припарковал машину и вошел в вестибюль, где его встретил заспанный ночной портье, который сначала едва удостоил его взглядом, но потом, нахмурившись, принялся рассматривать более внимательно.

– У меня уже есть ключ, – поспешно проговорил Мейсон и добавил несколько глуповато: – Очень спать хочется.

Лифт был автоматическим. Мейсон отметил, что в отеле семь этажей. На тот случай, если недоверчивость ночного портье на первом этаже сменится подозрительностью, адвокат нажал кнопку пятого этажа и потерял несколько драгоценных секунд в поисках лестницы. Продвигаясь по коридору, Мейсон услышал, что лифт снова пришел в движение.

Он быстро взлетел по не покрытым ковром ступеням, нашел нужный номер и осторожно повернул ручку. Дверь была не заперта, и Мейсон бесшумно ее открыл.

Делла Стрит, в халате и тапочках, предостерегающе прижала палец к губам, отошла вглубь комнаты и кивком указала на одну из кроватей рядом с окном.

Салли Мэдисон лежала на спине. Пальцы одной руки, лежавшей поверх одеяла, были расслаблены. Темные блестящие волосы рассыпались по подушке. Отсутствие бретелек и высунувшиеся из-под одеяла части тела указывали на то, что девушка спала обнаженной. Сумочка из крокодиловой кожи, вероятно, положенная под подушку, сейчас лежала рядом с кроватью. Очевидно, при падении она открылась, часть содержимого вывалилась на пол.

Делла Стрит указала пальцем на сумочку.

Мейсон наклонился и принялся рассматривать вывалившиеся из сумочки предметы, освещенные стоявшей на полу между кроватями лампой, которую специально опустили на пол с обычного положения на прикроватной тумбочке, чтобы свет не бил Салли в глаза.

Он увидел свернутые в трубочку деньги, перетянутые резинкой. Номинал верхней банкноты можно было рассмотреть – пятьдесят долларов. Чуть дальше в лучах лампы поблескивала вороненая сталь револьвера.

Делла Стрит не сводила глаз с Мейсона, а когда поняла, что адвокат полностью осознал важность находки, подняла брови в немом вопросе.

Мейсон быстро оглядел номер в поисках места, где можно поговорить.

Делла Строит обошла кровать, открыла дверь ванной комнаты, включила свет, а когда Мейсон вошел, бесшумно закрыла дверь.

Адвокат присел на край ванны, Делла Стрит шепотом начала свой рассказ:

– Она не выпускала эту сумочку из рук. Я предложила ей захватить какое-нибудь белье, но она сказала, что предпочитает спать голой. Быстро разделась, положила сумочку под подушку, легла, наблюдая, как я раздеваюсь. Я выключила свет и легла в постель. Видимо, она никак не могла заснуть. Я слышала, как она ворочалась.

– Плакала? – спросил Мейсон.

Делла покачала головой.

– Когда она заснула?

– Не знаю. Я заснула первой, хотя намеревалась подождать, пока заснет она, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Когда ты увидела сумочку?

– За пять минут до того, как позвонила тебе. Засыпая, она долго ворочалась, сумочка, очевидно, оказалась на краю кровати, а потом упала. Я спала достаточно чутко, какой-то шум меня разбудил, и я чуть не подпрыгнула от испуга.

– Ты сразу же поняла, что тебя разбудило?

– Нет, не сразу, но включила свет. Салли крепко спала в той же позе, что и сейчас. Правда, иногда вздрагивала и шевелила губами. Она что-то бормотала, но настолько невнятно, что я не смогла разобрать ни единого слова.

– И что дальше? – спросил Мейсон.

– Включив свет, я сразу же поняла, что произошло, и, ни о чем не думая, наклонилась, чтобы поднять сумочку. Я увидела деньги, хотела положить их на место, но тут мои пальцы коснулись чего-то холодного и металлического. Я немедленно опустила лампу на пол, чтобы во всем разобраться. В тот момент сумочка лежала именно на том месте, где ты ее видел, лампу я тоже не стала возвращать назад на тумбочку. Шеф, мне стало дурно. Я не знала, что делать. Оставить ее одну и спуститься в вестибюль я не посмела. Наконец я рискнула позвонить тебе.

– Как ты поступила? – спросил Мейсон. – Я имею в виду, как ты звонила мне?

– Секунд тридцать никто не отвечал на коммутаторе отеля, потом телефонист снял трубку, и я попросила его, говоря как можно тише, дать выход в город. Портье меня предупреждал, что все звонки проходят через коммутатор отеля. Только собравшись звонить тебе, я заметила, что на аппарате в номере нет диска. Я была настолько потрясена находкой в сумочке Салли, что не заметила этого прежде. Поэтому я была вынуждена назвать телефонисту твой незарегистрированный номер. В сложившихся обстоятельствах ничего другого я придумать не могла.