— У тебя есть водитель? Или, может, для твоей безопасности мне отправить Девона.

— Все нормально. Не беспокойся, милая, — ответил он с теплотой.

С огромной улыбкой я показала Стюарту поднятый верх большой палец. В ответ получила череду ругательств.

— Я перед тобой долгу. Хочешь сегодня вечером после концерта пойти куда-нибудь?

— Нет, но ты можешь расплатиться со мной другим способом, — прошептал он с намеком.

— И каким же? — прошептала я, решив сыграть в его игру.

Он откашлялся.

— Не играй со мной. Ты знаешь, чего я хочу.

— Нет, я, честно говоря, без понятия.

Я подошла к зеркалу, поправила свои длинные каштановые волосы и добавила побольше косметики, скрыв черные круги под глазами.

— Ливи, — он усмехнулся и выпалил. — Дай мне оттрахать твоего бас-гитариста.

Я расхохоталась.

— Генри, он натурал!

— И? Я думал, что тоже когда-то был натуралом.

— Какой же ты врун. Ты никогда им не был.

— Это, наверно, правда, но давай же, Ливи. Просто скажи, что я могу хотя бы попробовать, — взмолился он.

Не было никакого смысла отказывать ему.

— Конечно. Можешь попробовать, но сначала убедись, что поздороваешься с его невестой, — поддразнила я его.

Генри не нашел это смешным.

— Черт возьми! Почему гетеросексуальность — причина для отказа в сексе.

— Это действительно так.

И действительно так было для Генри. Он был высоким, с худым мускулистым телом, что даже я не могла этого не заметить. Женщины его обожали, хотя он открыто всем сказал, что являлся геем. Однако, самая большая проблема Генри заключалась в том, что у него была навязчивая идея хотеть натуралов. Я даже не могла посчитать, сколько раз ему разбивали сердце парни, которых он просил дать ему шанс, но в результате они все возвращались к женщинам.

— Все хорошо, детка. Мне нужно одеваться. Скажи Стю, что я встречусь с ним на площадке через час. Спроси, не хочет ли он немного порезвиться перед сегодняшним выступлением.

Я ухмыльнулась и обратилась к Стюарту.

— Эй, Стюарт. Генри хочет узнать, не нуждаешься ли ты в мужской любви?

Это было шуткой, но Стюарт сделал шаг ко мне, в его глазах кипела ярость.

— Клянусь Богом! Я женатый человек! Если он начнет разбрасываться этим дерьмом…

Он сделал паузу и запустил руки в свои волосы.

Я все еще держала телефон у уха, когда ахнула.

— Боже, пожалуйста, скажи мне, что ты не пытаешься на самом деле подцепить Стюарта?

Генри расхохотался.

— Черт, нет! Но он уже меня ненавидит, поэтому я подумал, почему бы не притвориться.

Теперь была моя очередь засмеяться. Стюарт продолжал петушиться.

— Ладно, иди, одевайся. Увидимся через несколько часов, — сказала я ему, поправив свое длинное платье и подготовившись к выходу.

— Эй, Ливи. Сделай мне одолжение. Полегче, ладно? У тебя сегодня вечером концерт. Я знаю, что ты хочешь быть там, но не затеряйся в прошлом. Они не Лиззи.

Он был не прав.

Они были.

Каждый из них.

Я не сказала ему об этом. Вместо этого ответила:

— Спасибо.

Он вздохнул на мной не-ответ.

— Увидимся вечером, детка.

— Да. Сегодня вечером. — Я кинула свой телефон в сумку и начала рыться в коробках с CD-дисками и футболками, которые мы привезли, чтобы подарить детям.

— У нас закончился альбом «Раздвоение», который Генри подписал? — спросила я.

— Да, у нас почти все закончилось. Это еще одна причина, по которой нам следует приехать в другой день.

— Ох! Отвали ты от меня уже, — сказала я, направившись к двери.

Меня ждала маленькая девочка Морган, перед которой мне нужно было хорошенько извиниться.

Сэм

По крайне мере, дождя не было. Это должно быть хорошим знаком, правда? Повернувшись спиной к ветру, прикурил сигарету. Я смотрел с моста, как делал это каждый вечер в течение месяца. Холод еще присутствовал в воздухе, но, к счастью, удручающие, серые тучи покинули бухту на ночь. Некоторые люди любили грозу, но для меня мрачность, которая ее сопровождала, была удушающей. Я устал сражаться в борьбе под названием «жизнь», не видев в конце свет. Мне не нужна погода, которая делала ее еще тусклее.

— Дерьмо, — отругал я себя, когда бинт, обернутый вокруг моей руки, развязался. Я зажал сигарету между губ и снова быстро обмотал его вокруг своей руки. Попытался завязать изношенный бинт, но в итоге просто заправил края внутрь.

Я был таким трусом.

В момент, когда распиленное дерево прорезало мою ладонь, показалось, будто весь мир начал вращаться. Было чудом, что я остался в вертикальном положении, когда увидел капавшую из моей руки кровь, хотя после этого мой зад все же примостился на пыльный пол мастерской.

Вскрытие вен на запястье так и не произошло.

Значит и самоубийство не случилось. С моим везением, Ад был реальностью, и я бы в конечном итоге потратил вечность в тоске по моей пустой жизни.

Моя жизнь была в порядке. Моя работа была в порядке. Мой дом был в порядке. Моя личная жизнь была в порядке. Мои друзья были в порядке. Боже, я устал, бл*дь, от этой нормальности. И нуждался в чем угодно, чтобы смог почувствовать себя живым.

Почему-то мне казалось, что смерть могла быть тем самым, но я не был уверен.

Но это срабатывало с ними.

Совсем недавно это помогло ей.

К тому же я уже перепробовал все возможное. Более ста часов в кресле у тату мастера, прыжки с парашютом, бейсджампинг, банджи-джампинг, дельтапланеризм. Вы только назовёте, а я уже пробовал это. И хотя все это на короткое время давало мне необходимое, при возращении все чувствовалось так чертовски отстойно. Я ненавидел каждую минуту нормальности. Должно было существовать что-то большее. Лучшее было скрыто в тени.

Я застонал.

И закатил глаза на мысли, кружившиеся в моей голове. Даже эмоции были обычными и логичными. Я не мог быть чрезвычайно нерациональным. Что было как минимум неинтересно.

Я бросил окурок на землю и потушил его своим ботинком. А когда наклонился, чтобы поднять его, увидел пару туфель, которые должно быть стоили целое состояние.

Какого черта она тут делает?

Она не должна тут находиться, несмотря на то, как сильно я втайне надеялся на ее возвращение.

Направился в ее сторону и позволил себе глазами пройтись по ее ногам, но возможные новые повреждения были скрыты длинным, черным платьем.

— Ну вот, мы снова встретились, — сказал я, вытащив новую сигарету из потайного кармана своего рюкзака.

Она прижала очки к своему носу и заявила очевидное.

— У тебя есть пальто.

— Да. Мой врач вынудил меня носить его после того, как я еле оправился от приступа гипотермии прошлой ночью.

Улыбка тронула ее губы, накрашенные красной помадой. Она была чертовски великолепна, по крайне мере, от носа и ниже. Кто знал, что она скрывала за этим глупым париком и очками. Или, еще лучше, почему, черт возьми, она думала, что нуждалась в них. Солнцезащитные очки еще ладно. Но парик? Что она прятала?

— Гипотермия. Ха! Ты самый бесхарактерный полуэскимос, которого я когда-либо встречала, — сказала она, заставив меня улыбнуться в ответ.

— Это, наверное, правда. — Я зажег сигарету, но она начала отмахиваться от дыма, поэтому мне пришлось прикрыть ее руками, чтобы дым пошел в другую сторону.

Она собрала волосы парика в хвост и перекинула их через плечо.

— Но поскольку я больше ни одного не знаю, то ты выглядишь самым жестким.

— Удивительный. Победитель по умолчанию, — ухмыльнулся я. — Я учту это.

— Что ты делаешь здесь сегодня? — спросила она рассеянно.

— Любуюсь видом, — затянулся я.

— Я тоже, — прошептала она. — Эй, могу закурить?

Мои брови взметнулись вверх от удивления.

— Я думал, ты рассталась с раком легких? — я вытащил сигареты из кармана, предложив ей.