— Кажется, вот и все, — Каташи повел в воздухе мечом перед решающим замахом. — Мой отец отнял у тебя палец, тогда как я заберу жизнь. Как ты того и заслуживаешь, предатель. Есть что сказать напоследок?

Каташи сделал шаг вперед и занес над головой меч, но не успел он нанести, как ослепленный Исаро вдруг выхватил из-за пазухи пистолет. Грохнул выстрел. Каташи чуть покачнулся, едва не утратив равновесие — а потом резким взмахом отсек Исаро голову. Еще пару мгновений тот сжимал в кулаке дымящийся пистоль, но потом тело его рухнуло на бок. Рядом осел и Каташи, на левом боку которого быстро расплылось багряное пятно.

Первым оцепенение с себя сбросил Макото. Издав почти что звериный рев, он за несколько стуков сердца отправил на тот свет троих людей Исаро, которые едва-едва сопротивлялись. Кенджи не отставал, без пощады рубя оставшихся в живых предателей, и даже Исаро поразил нескольких врагов — и вот, уничтожив всех противников, они все вместе окружили тяжело дышащего Каташи.

— Отец!.. — Макото стянул с себя порванный жилет и бережно положил ему под голову. — Не шевелись! Сейчас мы найдем лекарей и…

— Нет, сын, — прервал его Каташи и задался в хриплом кашле. — Ни знахари, ни их снадобья, ни что-либо другое мне уже не поможет. И мы оба это знаем.

— Весь род Ода до последнего колена поплатится за проступок Исаро! — воскликнул Ичиро, упав на колени рядом с братом. — То, что он совершил — немыслимо!.. Отец, знай, я не успокоюсь, пока каждый из этих негодяев не будет болтаться в петле!

— Ичиро, ты ли это? Подойди поближе, я не узнаю тебя, — Каташи выдавил из себя слабый смешок, который, судя по гримасе боли, на миг мелькнувшей на его лице, стоил ему немалых усилий. — В твоих словах я слышу нашего дорогого Джиро. О, он загорался быстрее промасленной сухой лучины — хватало только одной искры. Что ж, совсем скоро я смогу обнять его и вместе усесться пировать вместе с нашими предками…

— Не говорите так, господин Такэга, — вмешался Кенджи. — Вы проживете еще много-много…

— Хватит, — мягко, но голосом, не терпящих возражений, прервал его Каташи. — Времени у меня становится все меньше, так давайте не будем тратить его впустую. Ичиро, Макото, подойдите поближе, дети мои, — подождав, пока оба сына склонятся над ним, он продолжил: — Для меня не секрет, сколь вы разные характером и в спорах готовы поломать друг о друга немало копий. Однако пора отставить все разногласия и позабыть старые обиды. То, что произошло сегодня — только начало, помяните мое слово. И судьба всего Дома — Великого Дома Змея — целиком и полностью зависит от вас. Начнете грызню — и от нашего рода останется только пыль, что рассеет ветер. Прикроете друг друга в трудный час — и цвета нашего Дома будут носить еще сотни и сотни лет. Помните об этом. Кенджи, — Каташи перевел на него взгляд и Кенджи увидел в нем немую просьбу; сжав губы, он коротко кивнул, на что Каташи ответил легкой улыбкой. — Ты уже не раз вытаскивал моего младшего сына из передряг и, я уверен, еще сделаешь это не раз. А где один, там и двое, верно?..

— Клянусь, что сделаю все возможное для вашей семьи и нашего Дома, господин, — поклонился Кенджи.

— Знаю. И безмерно благодарен тебе за это. Что ж… Надеюсь, господин Сато не откажется выпить со мной кружку-другую. В момент нашей последней встречи разговор у нас, увы, не слишком заладился.

Произнеся это, Каташи вздохнул в последний раз — и после взгляд его заволокла пелена. Наклонившись, Макото бережно провел ладонью по лицу отца, закрыв тому глаза, а после сжал кулаки:

— Я найду этого Землепашца и засуну эти драгоценные сферы так глубоко, что он вообще пожалеет, что когда-то перешел нам дорогу, — мрачно заявил он и, в ответ на недоуменный взгляд брата, буркнул: — Объясню попозже. Долгая история.

— Кажется, все негодяи мертвы или сложили оружие, — покачал головой Ичиро и огляделся по сторонам. Действительно: немало гостей сложили головы, однако оставшимся вместе с подоспевшей стражей удалось перебить негодяев, некоторые из которых, видя безвыходность ситуации, сдались на милость победителям.

— Не все, — сказал Кенджи, у которого в голове наконец-то сложилась целая картинка. — Кажется, нам нужно нанести визит одному старому знакомому. И лучше с этим не медлить. Однако пред тем мне нужно навестить Хо.

В этот момент он вдруг вспомнил слова ведьмы: «… подавившийся змей, пытающийся сожрать собственный хвост».

Постучав три раза, Кенджи дождался приглушенного крика: «Войдите!» и последовал приглашению. Попав вовнутрь кабинета главного императорского советника, Кенджи с любопытством огляделся. А тот не отказывал себе в роскоши — убранству вокруг могли позавидовать самые зажиточные богатеи. От сияния золота просто резало глаза, а изысканные гобелены, изображавшие богов и героев прошлого, стоили целое состояние. Сам же Чикара стоял у раскрытого окна, сложив руки за спиной и наблюдаю за вечерней столицей, жители которой уже готовились отходить ко сну.

— Господин Кенджи, — он оглянулся и жестом позвал его сесть за стол. — Признаться, я и сам хотел поговорить с нами, но вы меня опередили. Прошу, садитесь. Чувствуйте себя как дома.

Кенджи не пришлось уговаривать дважды. Чикара же тем временем достал из шкафа хрустальный графин и два небольших пузатых стакана.

— Примите мои самые искренние соболезнования, — сказал он, разлив сакэ. — Смерть господина Такэга — потеря не только для Дома Змея, но и для всех нас. Исаро… Кто бы мог подумать. Мне он всегда казался порядочным человеком.

— Оболочка часто бывает обманчивой, — ответил Кенджи и залпом осушил стакан, чувствуя, как горячий словно жидкий огонь напиток прожигает желудок, наполняя тело приятным теплом.

— Мудрые слова, — покачал головой Чикара, выпил, сморщился, и вновь наполнил бокалы. — Разумеется, могу заверить, что я приложу все усилия, чтобы каждый сопричастный к этому вопиющему предательству был наказан. Резня прямо посреди Каноку во дворце императора, прими боги его душу!..

— Действительно, думаю, тот злополучный вечер войдет в хроники многих Домов, — кивнул Кенджи и кинул взгляд на нескольких гвардейцев, с ног до головы закованных в броню; стояли они по углам, прячась в тенях, и были столь неподвижны, что их легко можно было принять за статуи. — А мы не могли бы переговорить с глазу на глаз?

— О, не обращайте на них внимания, — хмыкнул Чикара. — Это мои личные телохранители, которых я отбирал лично. Считайте, что у них нет ни ушей, ни глаз, ни языка. Все, что они увидят или услышат в этой комнате никогда в жизни не выйдет за ее пределы.

— Прекрасно, — кивнул Кенджи. — Ведь это в ваших же интересах. Ответьте на один вопрос — как давно вы приняли решение предать Симада?

Чикара так и замер, едва-едва поднеся стакан к губам и не успев сделать и глоточка. Спустя пару мгновений он аккуратно поставил бокал на стол и пригладил волосы — Кенджи не мог не заметить, как сильно дрожат его руки.

— Громкое обвинение, — процедил Чикара; на лице его не дрогнул и мускул, но вот глаза бегали туда-сюда испуганными мышками, а шея пошла кроваво-алыми пятнами, — которое вполне может стоить вам свободы, если не головы. Невзирая на все ваши заслуги и покровительство Великого Дома. Если это шутка, то она весьма неудачная…

— Бросьте, — произнес Кенджи и, заметив, что Чикара кинул взгляд на одного из стражей, добавил: — К слову, предвижу ваши помыслы — если я не вернусь к утру целым и невредимым, один из моих друзей тут же отправится в магистрат и предоставит тамошним мэцукэ все доказательства. Так что на вашем месте я бы дважды подумал перед тем, как отдать приказ. Тем более, вы действительно столь уверены, что вашим людям удастся прикончить меня без лишнего шума?

Он улыбнулся. Чикара же, явно признавший правоту его слов — пускай и нехотя — опрокинул стакан и откашлялся в рукав.

— Ну и чего же ты хочешь? — сухо спросил главный советник, похоже, решивший прекратить строить из себя невинную овечку. — Денег? Место при дворце? Собственный Дом?