Он ненадолго умолк, чтобы промочить горло.

— Но выбор учителя — сугубо твое личное дело. Я просто удивлен, что господин Рю со своей репутацией до сих пор жив и даже ходит на своих двоих без сторонней помощи — по слухам он давным-давно уже должен был лежать в могиле. Допустим, я решу, что слуги ошиблись, когда сообщили мне, что ваши вещи выпачканы кровью — по большей части чужой, как я подозреваю. Но все это возможно лишь в одном случае — если ты больше никогда не станешь так нагло обманывать главу своего Дома. Иначе это может стать твоей последней ошибкой. Во всяком случае, рядом с нами. Это понятно?

— Да, господин Такэга, — кивнул Кенджи; и хоть Каташи за весь разговор даже не повысил голос, его ледяной тон говорил о том, что шутить он явно не намерен и вполне может претворить угрозу в жизнь.

— Чудно. Что ж, видимо, это и впрямь местные головорезы не поделили территорию, — сказал Каташи уже куда теплее, отхлебнул из бокала и кивнул на нетронутый стакан. — Прошу, угощайся. Исаро, конечно, тот еще старый плут — впрочем, как и его отец и отец его отца — но что-что, а вино делает на совесть. Поговорим о другом — мне также донесли, что ты до последнего не хотел принимать участие в Турнире, утверждая, будто твое имя в списки участников попало по чистой случайности. Это правда?

— Самая что ни на есть, — сказал Кенджи и пригубил вино. Оно действительно было изумительным, чуть сладковатым, но не приторным; крепким, но в меру, ровно столько, сколько нужно.

— Позволь же узнать — в чем причина твоего недовольства? — казалось, Каташи ничуть не сердится, скорее им двигало простое любопытство. — Многие, включая моего сына, готовы отдать все что угодно за подобный шанс, от которого ты отмахиваешься, точно от надоедливого овода.

— Просто, — Кенджи тщательно подбирал каждое слово, чтобы ненароком не солгать, но и не сболтнуть лишнего, — у меня есть кое-какие личные дела, не требующие отлагательств.

— Понимаешь ли, друг мой, — Каташи отставил бокал и сплел пальцы, задумчиво глядя куда-то за плечо Кенджи, — я совсем не против того, что ты самостоятельно решаешь свои проблемы, никого не ставя в известность. Напротив, это весьма похвально, так как многие мужи куда старше тебя лично просят меня отправить целую армию на любого, кто посмеет кинуть на них косой взгляд. Но став членом Дома, ты получил не только привилегии, но и обязанности. И с этих пор каждое твое действие, каждый твой поступок — не важно хороший или дурной — влияет не только на твою репутацию, но и на то, кем будут слыть Змеи. Великими воинами, разгромившими банду головорезов и вернувшими тело погибшего мэцукэ его семье или же уличной шпаной, проливающей кровь на грязных улицах. Тем более что за любым твоим шагом, как за участником Турнира, теперь следят сотни, если не тысячи любопытных глаз. Позволь же узнать — какие такие дела могут быть важнее состязания, которое легко может внести тебя в историю?

— Месть, — произнес Кенджи ни на миг не задумавшись; даже само это слово звучало так сладко, что ему хотелось произносить его снова и снова. «Мес-с-с-ть», — повторил за ним тот самый странный голос и, как показалось Кенджи, сделал он это с еще большим удовольствием.

— Месть? — с удивлением сказал Каташи и откинулся на спинку стула. — И за что же?

— За смерть моего отца, моего брата, — голос Кенджи чуть дрогнул, — господина Сато и еще множество других невинных жертв.

— Интересно, — пальцы Каташи забарабанили по широкому подлокотнику. — Насколько я помню, во время нашей последней встречи Юма как раз разыскивал какого-то странного человека, ответственного за несколько убийств. Ты про него? Так значит, тот негодяй убил твою семью? Именно поэтому Сато взял тебя с собой?

Кенджи молча кивнул.

— Но ведь Йоши мертв, а оставшиеся Черепа либо разбежались, либо залегли на дно. Думаю, вряд ли хоть кто-нибудь еще услышит это название. Прекрасно понимаю твои чувства — я бы и сам с удовольствием вырвал сердце голыми руками каждому из этих подонков, покрывшими позором не только себя, но и свой род, однако…

— Мою семью и господина Сато убил не Йоши, — сказал Кенджи. — Он был всего лишь наемником. Простым орудием в чужих руках, работающим на куда более могущественного и опасного человека.

— Вот как? — нахмурил брови Каташи. — Ты знаешь его имя?

— Нет, — ответил Кенджи, вновь не соврав; он и сам удивлялся, как ему до сих пор так ловко удается балансировать на грани между откровенной ложью и чистейшей правдой. — Помнится, вы и сами в одной из прошлых наших бесед подтвердили то, что среди вас… точнее сказать среди нас может быть предатель. Скорее всего, все они — Йоши со своими Черепами, тот таинственный убийца и возможные перебежчики — действовали сообща, пускай даже и преследуя разные цели. Во всяком случае, мне так кажется, — поспешно добавил он, чтобы не выдать свою излишнюю осведомленность во всей этой истории.

— Хорошо, — вздохнул Каташи, одним глотком осушил стакан и поморщился, точно проглотил не вино, а горькую микстуру. — Да, такой разговор имел место быть, пускай я пока что и не нашел тому ни единого доказательства. Змей пригрел на груди змею — звучит как дурная шутка, не правда ли? Мои соглядатая следили за каждым шагом любого, кто мог хоть словом уронить мое доверие — но либо шпионы попусту тратят мои деньги, либо же та засада и впрямь была простым совпадением. Тем не менее, я подниму еще пару старых связей и закину несколько крючков — если среди нашего Дома и впрямь завелся изменник, он непременно клюнет на один из них и потом…

Взяв из глиняной миски большой орех, он сжал кулак — раздался громкий хруст и на стол упало очищенное ядрышко. Возможно, года и изрядно потрепали старшего Такэга, но отчего-то Кенджи не сомневался, что попади возможный предатель в руки Каташи — участь негодяя будет предрешена.

— … но до тех пор ты должен пообещать мне, что перестанешь в компании моего сына с гиканьем носиться по столичным улицам с мечом наперевес на потеху зевакам, — сверкнул глазами он и Кенджи ничего не оставалось кроме как покорно склонить голову. — Даже если среди Дома Змея и завелся изменник, то своим чересчур пылким юношеским энтузиазмом вы скорее спугнете его, нежели заставите выдать свою лживую натуру.

— Увы, не могу ручаться за Макото, господин, — попытался отшутиться Кенджи. — Если вдруг ему придет в голову куда-то понестись, боюсь, его не остановит и каменная стена.

— Это точно! — излишне громко рассмеялся Каташи; судя по всему, третий бокал вина за столь короткое время все же взял свое. — Скажу больше — стене в этом случае вряд ли можно позавидовать. Удивительно, насколько разные у меня получились сыновья, хоть и получившие одинаковое воспитание. Макото — чересчур импульсивен, ему не хватает терпения и однажды это может сыграть с ним злую шутку. Ичиро напротив — слишком медлителен, даже в тех ситуациях, где это играет против него. Вот Кер — мой старший сын — умело сочетал в себе обе этих стороны. Он не лез даром на рожон, но и не боялся рискнуть. Знал, где смолчать, а где нужно ответить крепким слово, если не взяться за оружие. Из него бы получился идеальный глава семьи и Дома. Жаль только…

Он умолк, глядя на пламя свечи, подпрыгивающее от дувшего сквозняка, а Кенджи, если честно, почувствовал себя несколько неловко. Словно бы он случайно заглянул в ящик с личными вещами, которые их владелец старательно прятал от сторонних или же стал невольным свидетелем приватного разговора, не предназначенного для чужих ушей.

— Не хочу показаться невежливым, господин Такэга, — он поднялся со стула, — но завтра важный день и я…

— Конечно-конечно, — тот на миг встрепенулся и Кенджи показалось, что он смахнул с век что-то блестящее; но он вполне мог ошибаться, так как уже через мгновение лицо Каташи вновь напоминало непроницаемую маску. — Тебе необходимо отдохнуть, так что ступай. И покажи всем, что Дом Змея по праву носит звание Великого.

— Я сделаю все, что в моих силах, — абсолютно искренне произнес Кенджи.