— Она чует любовь в воздухе — и очень быстро подвигается вперед. У нее уже появились многие симптомы — она стала мрачна и угрюма, не ест, лежит с открытыми глазами и мечтает по углам. Я поймала ее за песней о «сладкогласном ручье»[25], а один раз она даже сказала «Джон», как ты, и при этом покраснела, как маков цвет. Что же теперь нам делать? — сказала Джо, готовая принять всякие меры, не исключая даже и насильственных.

— Ждать и больше ничего. Оставь её в покое, будь ласкова и терпелива, а приезд отца разрешит все, — возразила ее мать.

— Тут есть записка для тебя, Мегги, совсем запечатанная. Как странно! Тэдди никогда не запечатывает моих, — сказала Джо на другой день, распределяя содержание почтового домика.

Миссис Марч и Джо были совершенно погружены в свои собственные занятия, когда восклицание Мегги заставило их обернуться, и они увидали, что она отшатнулась от своей записки с испуганным лицом.

— Дитя мое, что там такое? — воскликнула мать, бросаясь к ней, пока Джо старалась завладеть бумагой, причинившей всю беду.

— Это ошибка — он не писал этого, — о, Джо! Как ты могла это сделать? — и Мегги закрыла лицо руками, заливаясь такими потоками горячих слез, как будто бы сердце ее было совсем разбито.

— Я! Да я ничего не сделала! Что она там толкует? — закричала Джо, совершенно озадаченная.

Кроткие глаза Мегги сверкнули гневом, когда она вытащила из кармана смятую записку и протянула ее Джо, выговаривая с упреком:

— Ты написала это, и этот гадкий мальчишка помог тебе. Как ты могла так грубо, низко и жестоко поступить с нами обоими?

Джо едва слышала, что она говорила, так как они с матерью были заняты чтением следующей записки, написанной странным почерком:

— О, дрянной мальчишка! Это он мне отплачивает таким образом за то, что я сдержала слово, данное маме. Я ему задам хорошую трепку и заставлю его просить прощения, — закричала Джо, возгораясь желанием произвести немедленную расправу. Но мать остановила ее, сказавши с таким взглядом, который у нее бывал очень редко:

— Постой, Джо, ты должна прежде оправдаться сама. Ты столько раз попадалась в таких шалостях, что я боюсь, не замешана ли ты и в этой.

— Честное слово нет, мама! Я в глаза не видала этой записки и ничего не знаю о ней, это так же верно, как то, что я существую! — сказала Джо так серьёзно, что они поверили ей. — Если бы я принимала участие в этом, я бы сделала это лучше и написала бы записку со смыслом. Я бы знала, что вы не поверите, чтобы мистер Брук мог сочинить такую чепуху, как эта, — прибавила она, гневно швырнув бумагу.

— Это похоже на его почерк, — проговорила Мегги, сравнивая её с другой запиской, которую держала в руке.

— О Мегги, надеюсь, ты не отвечала ему? — воскликнула миссис Марч торопливо.

— Отвечала! — и Мегги снова закрыла лицо руками, подавленная стыдом.

— Вот-те на! Пожалуйста, позвольте мне притащить сюда этого противного мальчишку, чтобы заставить его объяснить все и выслушать нотацию. Я не успокоюсь, покуда не приволоку его. — И Джо снова устремилась к двери.

— Тише! Предоставь это мне; дело-то, выходит, хуже, чем я предполагала. Маргарита, расскажи мне все, как было, — приказала миссис Марч, садясь около Мегги, но все еще продолжая удерживать Джо, чтобы она не вырвалась.

— Я получила первое письмо через Лори, который, как казалось, ничего не знал о нем, — начала Мегги, не поднимая глаз.

— Сначала это меня мучило и я намеревалась рассказать тебе; потом я вспомнила, как ты любишь мистера Брука, и подумала, что ты, вероятно, не будешь сердиться, если я сохраню свой маленький секрет в течение нескольких дней. Я такая глупая, что мне приятно было думать, что никто не знает об этом; и пока я решала, что отвечать, я почувствовала себя совершенно так, как рассказывается в книгах про девушек, которым приходится быть в таких обстоятельствах. Прости меня, мама, теперь я наказана за мою глупость; никогда больше я не посмею взглянуть ему в лицо.

— Что же ты отвечала ему? — спросила миссис Марч.

— Я сказала только, что я теперь еще слишком молода, чтобы сделать что-нибудь в этом смысле, что я не хочу иметь никаких секретов от тебя и что он должен говорить об этом с папой. Потом — что я очень благодарна за его внимание и буду его другом, но ничем более, на долгое время.

Миссис Марч улыбнулась, очевидно очень довольная, а Джо захлопала в ладоши, воскликнув со смехом:

— Ты почти так же осторожна, как Каролина Перси[26], которая была просто образцом предусмотрительности! Ну, дальше, Мегги. Что же он сказал на это?

— Он написал в совершенно другом тоне, что никогда не посылал никакого любовного письма, и очень сожалеет, что моя шаловливая сестра, Джо, так бесцеремонно распоряжается от его имени. Все это очень ласково и почтительно, но подумай, как это ужасно для меня!

Мегги прильнула к матери, представляя собой олицетворенное отчаяние, а Джо забегала по комнате, принимаясь бранить Лори. Вдруг она разом остановилась, сравнивала оба письма и, посмотревши на них очень внимательно, объявила решительным тоном:

— Не думаю, чтобы Брук когда-либо видел хоть одно из этих писем. Тэдди написал оба, а твои бережет у себя, чтобы досадить мне за то, что я не хотела сказать ему моего секрета.

— Пожалуйста, не заводи никаких секретов, Джо; скажи все маме, избавься от всякого беспокойства, как я, — сказала Мегги убедительно.

— Ах ты ребенок! Да мама же мне и сказала.

— Ну, хорошо, Джо; я постараюсь успокоить Мегги, пока ты сходишь за Лори. Я хочу рассмотреть это дело основательно и раз навсегда прекратить такие шалости.

Джо убежала, и миссис Марч ласково сообщила Мегги о настоящих чувствах мистера Брука.

— Теперь, милочка, каковы твои собственные чувства? Довольно ли ты любишь его, чтобы ждать до тех пор, пока он может устроиться, или ты желаешь оставаться совсем свободной?

— Я была так испугана и расстроена, я совсем не хочу иметь дела с женихами, долго-долго, а может быть и никогда, — отвечала Мегги с жаром. — Если Джон ничего не знает об этой бессмыслице, не говори ему ничего, и заставь Лори и Джо прикусить язычки. Я не хочу, чтобы меня мучили, обманывали и вышучивали как дуру. Это просто срам!

Видя, что обыкновенно кроткая Мегги совсем рассердилась и что злая шалость оскорбила ее самолюбие, миссис Марч успокоила её обещанием полнейшего молчания и сдержанности на будущее время. В ту же минуту раздались шаги Лори в прихожей, Мегги бросилась в классную, а миссис Марч приняла виновного наедине. Джо не сказала ему, зачем его потребовали, опасаясь, что он не придет; но он догадался, как только увидал лицо миссис Марч, и остановился, комкая свою шляпу в руках с таким виноватым видом, что уже одним этим выдал себя. Джо попросили удалиться, но она предпочла расхаживать взад и вперед по сеням, наподобие часового, вследствие некоторого опасения, что пленник ускользнет. В течение получаса звуки голосов в гостиной то возвышались, то затихали, но девочки никогда не узнали, что произошло в продолжение этого свидания. Когда их позвали, Лори стоял перед их матерью с таким раскаянием на лице, что Джо тотчас же простила ему, хотя не сочла удобным обнаружить этого. Мегги приняла его смиренное извинение и была очень успокоена заверением, что Брук ничего не знал о шалости.