— Тише вы, психи, — зашипел на них Димка. — Спать мешаете.

Мальчики пошептались и замолкли, Потом Юра встал, пошел на цыпочках к окну. Кто-то тоже зашлепал босыми ногами, встал рядом с Юрой. Это был Димка. Оба легли грудью на подоконник, стали смотреть вниз.

— Высоко, — сказал Димка. — Враз голову расшибешь об камни.

— А как ищут людей, если знают фамилию? — спросил Юра.

— Очень даже просто. Подойдешь к справочному бюро и спросишь, где, мол, такой-то живет. Там сразу скажут, какая улица и номер дома с квартирой. А кто такой твой батька?

— Не знаю, — пожал плечами беглец.

Утром после физкультурной зарядки беглец подошел к воспитателю Григорию Романовичу.

— Как тебе спалось, Сережа? — спросил Григорий Романович. — Я правильно тебя назвал? Не ошибся?

Мальчик опустил голову, насупился.

— Неправильно, — сказал он. — Я неправду вам написал в записке.

Григорий Романович не выразил никакого удивления, спокойно спросил:

— Историю про верующего отца сам сочинил?

— В поезде слышал, один дяденька рассказывал.

— Как же тебя на самом деле зовут?

— Юра, — сказал мальчик, поколебавшись.

— Хорошее имя. Ну, что же, Юра, пойдем к Людмиле Васильевне. Там и расскажешь всю правду.

Людмила Васильевна и Григорий Романович сидели в кабинете в непринужденной обстановке, слушали признание мальчика.

— Эта женщина сказала мне, как зовут отца, — сказал Юра. — Семерихин Герман Агапович. Помогите узнать его адрес.

— Да, может, она все выдумала? Вздорные люди наболтали, а ты и поверил?

— Разве нельзя верить людям? — буркнул мальчик.

— Нужно верить, если говорят правду.

— А как узнать, где правда, а где обман?

— Ты прав, Юра, можно и ошибиться. И все-таки я предпочитаю верить людям.

— Вот и я поверил.

— Если ты вспомнил имя отца, наверное теперь вспомнишь, из какого города приехал?

— Разве не все равно, — насторожился мальчик. — Мне нужно искать отца, а вы про город.

— Не хочешь поверить нам до конца? — спросил Григорий Романович. — Сам же сказал, что людям надо верить.

— Не хотите искать, я сам найду, убегу от вас.

Людмила Васильевна дружелюбно улыбнулась мальчику.

— Ладненько, Юра, мы поищем твоего отца. Только это дело не одного дня, придется тебе пожить у нас. Иди в группу.

Когда Юра вышел, Людмила Васильевна сказала Григорию Романовичу:

— Попробуем, поищем этого Семерихина Германа Агаповича.

— А не врет мальчишка?

— Не думаю.

— Почему же он так упорно не хочет сказать, откуда приехал?

— Не знаю, но, видимо, чего-то боится.

— Наверное, натворил что-нибудь и боится, что вернем его домой, а там накажут. Вот и придумал историю про отца. Пока будем искать, немало пройдет времени, а там все утихнет, можно и домой вернуться.

— С чего это вы взяли?

— Предполагаю.

— Но есть же в его словах хоть сколько-нибудь правды? Я думаю — есть. Начнем с того, что поверим мальчику.

— А не лучше ли дать рюкзак, установить, кто он, откуда и отослать домой?

— Нет, попробуем искать отца. Семерихина Германа Агаповича.

Однажды после обеда, когда шел дождь, группка ребят собралась в спортивном зале.

Юра одиноко стоял у окна, тоскливо смотрел на дождь.

— Иди прыгать, Серега, — кричал Димка, забравшись верхом на коня. — Брось хандрить.

Димка подошел к Юре, молча стал рядом. Оба смотрели на высокую стенку, мокрую от дождя.

— Я все рассказал Людмиле Васильевне, — сказал Юра. — Обещали найти отца.

— Эх, ты! — сказал Димка. — Не больно верь, что найдут. Никто и пальцем не шевельнет, пока сам не разыщешь.

— А как я разыщу?

— Сам же говорил, бежать надо. В Москве на каждом углу справочное бюро.

— Убежишь, как же! Вон какие стены. И ворота закрытые, я смотрел.

— Попался ты им, как кролик удаву. Говорил тебе, не признавайся. Нашел кому верить.

— Давай сделаем подкоп под стеной, — предложил Юрка. — И вместе убежим.

— А мне зачем бежать? Мне и тут хорошо, — сказал Димка. — Я им наврал, что мой батька с матерью на самолете разбились, а я остался живой, только, мол, сильно контуженный. Не верят, конечно, но пока разберутся, я поживу на ихних хлебах да на компотах. А надоест, угоню чью-нибудь машину и уеду в Севастополь. Ты видел Черное море?

— Никакого моря я не видел. Может, достанем веревку или лестницу и ночью перелезем через стену?

— Где тут такую веревку достанешь? Надо поискать щель или дырку в ограде. Видал кино про графа Монте-Кристо? Во хитрый мужик был, из тюрьмы убежал.

Юра с тоской смотрел на мокрую стену за окном.

Внизу под навесом сидели девочки, чистили картошку, бросали в большую кастрюлю. Дождь развеселил их и отвлек от дела.

— Какой сильнющий дождина! — с восторгом воскликнула черноволосая, непоседливая девочка лет пятнадцати, с лукавыми глазами. — Смотрите, какая лужа! А пузырьки как прыгают!

— А я боюсь дождя, — сказала другая девочка в пестрой косыночке. — Меня один раз в поле застал дождь с грозой, я чуть не умерла.

— Подумаешь, трусиха! — ответила первая.

— А ты храбрая? Сама боишься.

Девочки засмеялись и обступили черноволосую.

— Боишься, Наташка? Слабо?

Наташа порывистым движением сбросила с ног башмаки и выскочила из-под навеса на дождь. Запрыгала по теплой луже, подставила лицо летнему ливню, весело закричала:

— Кр-расота, девочки! Чудо! Дождик, дождик, припусти, мы поедем под кусты!

Она с удовольствием подставляла дождю свое красивое возбужденное почти детское лицо, острые плечи, вытянутые руки и, подпрыгивая в луже, вся моментально промокшая, весело смеялась и выкрикивала слова детской песенки.

Подставляя лицо дождю, она взглянула на окно и увидала там лицо Юры. Их взгляды встретились. Она крикнула ему:

— Иди сюда! Не бойся, иди!

Юра смутился и отошел от окна.

Людмила Васильевна стояла на сцене в клубе и смотрела, как воспитатель разучивал с хором песню. В переднем ряду стояли девочки, сзади — мальчики, а воспитатель дирижировал.

В клуб вошел Григорий Романович с потертым портфелем. Остановился в пустом зале, слушал песню. Когда кончилась песня, Людмила Васильевна увидала Григория Романовича.

— Перерыв на пятнадцать минут, — сказала воспитателю Людмила Васильевна и пошла в зал к Григорию Романовичу.

— Есть новости? — спросила Людмила Васильевна.

— Есть, да еще какие!

— Пойдемте в комнату.

Они прошли за сцену в небольшое служебное помещение, где никого, кроме них, не было.

— Кажется, нам повезло, — сказал Григорий Романович с видом человека, провернувшего удачное дело. — Семерихиных в Москве оказалось не так уж мало, зато Германов Агаповичей, к нашему счастью, куда поменьше.

— Нам нужно не больше одного, — сказала Людмила Васильевна.

— Путем исключения отчислили всех Германов Агаповичей, не подходящих к нашему случаю по возрасту. В итоге осталось три. Изучил эту тройку и установил, что интересующий нас Герман Агапович Семерихин работает старшим научным сотрудником, женат, проживает в Филях. Вот название учреждения, адрес и даже служебный телефон.

— Вот видите. А вы сомневались, — сказала Людмила Васильевна. — Не хотели поверить мальчику.

— Мы еще хлебнем с ним горя. Тут не все просто, чует мое сердце.

— А мальчик очень надеется на нас, переживает. Вчера приходил в библиотеку, просил книгу Дюма «Граф Монте-Кристо». И знаете, у нас ее не оказалось, он был страшно огорчен.

— Романтик, — сказал Григорий Романович. — Так что будем делать с Германом Агаповичем?

— Говорите, он женат?

— Да. Я случайно обратил внимание на одну важную подробность. Во всех документах и анкетах он указывает троих детей, а в заявлении на получение новой квартиры пишет, что детей у него четверо.

— Где это заявление?

— В райжилотделе. У Мироновой.