Я полоснул наотмашь эфирным мечом, пытаясь одновременно уклониться от этого тарана. Тварь хоть и была огромной, но довольно быстрой, пусть и не очень ловкой.

Он задел меня лапой, отправив в полет прямо в мягкое кресло. Вместе с этим самым креслом мы и впечатались в дальнюю стену под рев чудовища.

Еще три выстрела, тварь прыгает в мою сторону, но явно неверно оценивает свои габариты. Вместо того, чтобы обрушиться на меня всем своим весом, Джаггер бьется башкой о потолок, сминая балки и оставив огромную вмятину в перекрытии.

Валится обратно на пол и трясет башкой. Я все это время расстреливал его, пытаясь подняться. Плазма оставляла раскаленные следы на его броне, некоторые оплавленные наросты отваливались, но в целом я не наносил хоть какого-то видимого урона.

Батарея иссякла и пользуясь моментом, я срываюсь в рывок, пытаясь дотянуться до морды твари мечом. И у меня даже получается это сделать. Эфирный клинок полоснул монстра по морде, оставив тонкий багровый росчерк.

Пригибаюсь, уходя в скольжение и пропуская размашистый удар лапой прямо над головой. Еще один удар по руке не принес видимого эффекта. Я оказался прямо под брюхом монстра и с силой вонзил клинок ему в живот.

Только вот вместо того, чтобы прожечь живую плоть, эфирное лезвие растеклось по броне твари, обжигая, но не более. Джаггер не стал изворачиваться, а просто встал на задние ноги и со всей свой чудовищной дури пнул одну тупую химеру.

Боль от ломаемых ребер я почувствовал даже в состоянии Берсерка. И снова полет. Я стал химерой, лишь для того, чтобы работать тренировочной грушей. Всегда найдется тварь больше и сильнее. И эта явно была самой сильной.

Я вылетел из зала охраны, пробив перекрытия своей тушей. Под приближающийся рев чудовища, я пытался подняться, но тело перестало слушаться. Скорей всего у меня сломаны кости, просто я этого не чувствую.

Перед глазами все плывет, я не понимаю, где низ, а где верх. Я то ли лежу на полу, то ли прижался к стене. Что-то горячее обволакивает меня и отрывает от гладкой поверхности. Перед глазами разгорается багровое пятно, которое вскоре делится на два.

Глаза. Я смотрю прямо в глаза Джаггернаута и вижу в них пылающую ярость. Столько злобы и ненависти я не видел в лице ни одной восьмерки. От его рыка тело бросает в дрожь, но я не могу пошевелиться. Безвольной куклой продолжая висеть в лапе твари.

— Замри, три-ноль, — раздается чей-то властный голос. Почему-то он кажется мне знакомым. — Положи его на пол.

И я чувствую, как Иной бережно отпускает меня. Дышать стало немного легче, но перед глазами все еще пелена.

— Активировать стазис. Деактивировать боевой протокол. Режим ограниченного наблюдения.

Мое тело странным образом отзывалось на услышанные фразы, но все происходило без моего участия. Голос что-то еще говорил, но явно не мне. Послышался топот множества ног, чьи-то руки касались меня, а затем я почувствовал боль в шее, но следом все исчезло.

Пелена спала с моих глаз и я уставился в блеклое мерцание потолочных ламп. Я видел, слышал, но не чувствовал своего тела.

— Встань, Восьмой, — раздался знакомый голос.

Я не хотел шевелиться, но меня никто не спрашивал. Тело само медленно поднялось на ноги и развернулось в сторону голоса. Кира с самым суровым лицом гневно смотрела на меня.

— Хреново выглядишь, — прошептал я заплетающимся языком. — Плохо спишь?

Звонкая пощечина обожгла лицо и заставила голову дернуться. Боли я не почувствовал, лишь в момент касания промелькнула короткая вспышка.

— Как же ты меня бесишь, — прошипела Кира. — Почему ты вечно все портишь?

Я хотел было вырвать ей сердце, желание казалось мне невероятно сильным, сравнимо со звериным инстинктом, но рука лишь жалобно дернулась. Впрочем, этого хватило, чтобы Кира сделал шаг назад.

— Еще можешь сопротивляться? — спросила она с толикой уважения. — Вколите ему сыворотку.

Снова что-то ужалило шею, но я не мог повернуть голову. Я вообще не мог ничего сделать, словно тело мне больше не принадлежало. Все, что мне оставалось, это вяло ворочать языком, да вращать глазами по сторонам.

Четырнадцать детей и Оби стояли в ряд по стойке смирно. Точно так же, как и я сам. И пусть мне не видно, но Джаггернаут тоже перестал шевелиться. Я слышал его мерное дыхание, обжигающее мне спину.

И да, я стоял в потрепанной форме инквизитора. Броня химеры ушла по команде Кирии. Вот тебе и скрытые ограничители. Наномашины — лишь сила, что была дана мне взаймы. Я ее не заслужил, не заработал. Но я на нее рассчитывал, поставив во главу угла.

И сейчас расплачиваюсь, стоя беззащитным перед лицом той, что мне ее одолжила. Хитрая стерва.

Тем временем Кирия выгнала всех из помещения, оставив лишь несколько солдат инквизиции из своей личной гвардии. Видимо, она чувствовала себя здесь более чем в безопасности.

— Что, Восьмой? — спросила Кира. — Не надо на меня так пялиться. Это ты во всем виноват. Тебе надо было согласиться на мое предложение тогда. Я собиралась назначить тебя главнокомандующим новой армии. А ты…

— Детей? — попытался усмехнуться я. — Армии из детей? Серьезно?

— Они не дети, Восьмой. Они оружие нового поколения. Как и ты. Опытная лояльная химера, что сможет встать на острие атаки человечества.

— Ты больная.

— Я прагматик, Восьмой. Мы вымираем. Иные продолжают вырезать нас и теснить. Вопрос времени, когда они преодолеют пустоши и возьмут города штурмом.

— Если человечество посылает в атаку первыми детей, то пусть оно сдохнет. Оно заслужило.

— Я бы и рада использовать солдат. Но они неподконтрольны и своевольны. Ты и Роберт Хофф тому яркие примеры. Стоит вам почувствовать собственное превосходство, как вы перестаете выполнять приказы. Даже после войны умудрились сразу организовать бунт.

— Х…юнт, — огрызнулся я. — Ты сама себя слышишь, дура? Ты притащила Джаггернаута в центр Альтаира. Выращиваешь химер из детей. Собрала Иных в катакомбах под восьмым сектором. Хочешь устроить прорыв, я прав? Я ведь прав?

— Ну надо же, — усмехнулась Кира. — Ты и об этом знаешь. Людям нужен стимул. Мэру нужна причина дать проекту «Химера» зеленый свет. Падение одного из секторов — это веский повод.

— Конечно, — усмехнулся я. — Сраных восьмерок никому не жалко. Мы лишь расходный материал. Можно пустить под нож целый сектор, чтобы сраный мэр подписал вам пару бумажек.

— Мы? — удивилась Кира. — Ты не восьмерка. Забыл что ли? Ты добровольно ушел туда, но мог вернуться в любой момент. Я предлагала.

— Не мог, Кира. Однажды восьмерка, восьмерка навсегда.

— Жаль, — кивнула она. — Я раньше не понимала смысла этой фразы, но глядя на тебя, кажется начала понимать.

— Пятнадцать детей не остановят армию под сектором, — попытался я воззвать голосу разума. — Я видел гнездо, Кира. Оно огромное. Что бы ты там не задумала, но твой эксперимент давно вышел из-под контроля. Иные разрослись. У них есть альфы, что управляют иными.

— Ты так и не понял? У них беты. Альфа у нас. Посмотри ему в глаза и ты все поймешь.

Мое тело восприняло это как приказ и развернулось лицом к Джаггернауту. Я уставился в наполненные яростью багровые провалы. Но Иной стоял смирно и не шевелился. Да как они вообще смогли подчинить эту тварь?

— Так и не понял, да? — усмехнулась Кира. — Это не Джаггернаут, разве ты не видишь? Посмотри на скелет. На мышцы. На структуру тела. На форму наростов. Ты забыл, как выглядят Джаггернауты? Ведь ты их столько убил во время войны.

И теперь я заметил то, о чем она говорила. Джаггернаут пусть и выглядел как одна из тварей Иных, но все же отличался. Суставы, расположение конечностей относительно корпуса, волокна мышц, увитых бронированными наростами.

Я узнал основу. Эта тварь не была Иным. По крайней мере не сразу.

— Познакомься, Восьмой, — раздался шепот Киры у меня над ухом. — Это та химера, что ты так упорно искал. Та, что убила твою семью, чтобы я смогла сделать из тебя того, кто ты есть. И семьи этих детишек, если они пытались разыскать свои чада. Перед тобой третье поколение. Биомод. Вот что бывает, если смешать ДНК человека с геном иных. Наномашины тоже присутствуют, но в нем они выполняют не связующую роль, а сдерживающую. Мы создали мутанта, а с помощью технологий сделали его послушным и способным к существованию.