Фургон все же не смог вовремя затормозить и избежать столкновения. Он находился в паре метров от меня. Наверное, отбросило после удара. А в том, что он был, сомнений не было. Бампер был явно помят. Впрочем, несильно. Можно надеяться, что люди, находившиеся внутри, не пострадали. Рядом уже останавливались редкие машины, чтобы то ли узнать, что случилось, то ли вызвать экстренные службы.

А потом открылась боковая дверь пассажирского сиденья, и на улицу вышел Леннарт. Я потянулся за пистолетом, но опоздал. В меня уже полетела первая пуля, выпущенная его сообщником.

Пригнувшись, я все же достал пистолет, проверив магазин, и уже готовился открыть огонь, высунув руку через этот своеобразный люк, но вовремя остановился.

Мне нельзя стрелять вслепую! Там заложники. Там Эмбер!

Сколько их? Стреляет только один, но это еще ничего не значит. Нужно дождаться, когда у этого стрелка опустеет магазин. Тогда можно будет высунуться хотя бы на пару секунд. Оценить обстановку и, если повезет, пристрелить хотя бы одного.

Пули уходили с четкой периодичностью. Отчаянный парень. Так скрупулезно стрелять, зная, что все равно меня не достанет. Хотя это ведь всего лишь способ не дать мне начать отстреливаться. Но я смогу поймать паузу. Отсчитывая секунду, я держал палец на спусковом крючке, готовясь в любой момент подняться. И я дождался. После последнего выстрела прошло полторы секунды. Мой выход.

Встав в полный рост, я сразу навел оружие на стрелявшего, ориентируясь по звуку. Выхватив еще не сфокусировавшимся зрением темную мужскую фигуру, выстрелил. Не знаю, убил или только слегка задел. Времени разглядывать не было. Главное, что противник выведен из строя хотя бы ненадолго. Но еще до того, как я успел перевести взгляд на Леннарта, услышал его голос, который сопровождался очередным выстрелом по мне, но уже с другой стороны. Как раз с той, где стоял бывший наставник.

— Я бы не твоем месте не стал этого делать, — спокойным голосом сказал Янссон. — Раз ты здесь, то уже знаешь, что я в этой машине не один. А сейчас можешь выглянуть на секунду. Стрелять не стану, обещаю. Тебе просто нужно кое-что увидеть.

Я что, похож на идиота? Он же сам меня воспитывал и должен знать, что я не поведусь на такую простую уловку. Обещание… Серьезно?

И все же я выглянул. Правда немного не так, как он планировал. Быстро высунув руку, я стволом подвинул боковое зеркало так, чтобы видеть, что происходит возле фургона.

— Я тебя и отсюда вижу, Леннарт, — крикнул я. — Что тебе нужно? Уехать из страны? Уезжай. Но только один.

— Видишь ли, Александр, в этом как раз и проблема. Во всех вас. Но сейчас не об этом. Кого-нибудь я захвачу с собой. В принципе, особой разницы нет, но я бы предпочел, чтобы это был ты, — даже как-то печально вдохнул он. — И если ты меня видишь, обрати внимание на то, что зажато в моей руке.

Стекло было слегка мутным и треснуло во время аварии, но после его слов я все равно увидел то, что он хотел мне показать, и понял, к чему все ведет. В руке была зажата граната.

— Оценил? Она уже без чеки. Как только перестану сжимать — взорвется. Впрочем, ты и сам это знаешь. К тебе я ее, может быть, и не закину, а вот в кабину этого фургона — без проблем. А там ведь Эмбер, Кира. Какие хорошие девочки. Такие молодые. Я ведь знаю, что ты привязался к ним. Несмотря на все мои усилия, ты так и не смог истребить в себе эту привычку сближаться с людьми. Впрочем, я могу выкинуть ее и в лес. Решать только тебе.

— Что тебе нужно? — повторил я, пытаясь в уме просчитать варианты.

— Чтобы ты выбросил наружу все свое оружие и вышел с поднятыми руками.

В фильмах герои всегда опускают пистолет, отшвыривают подальше свой боезапас и идут сдаваться плохим парням, чтобы спасти чью-то жизнь. Красивый жест. Трогательный. И совершенно бесполезный. Конечно, в этих картинах все остаются живы. Но для того, чтобы хэппи-энд состоялся, сценаристы не спят сутками, думая, как спасти этих идиотов. Выворачивают события наизнанку, плюют на логику, физику и здравый смысл. В жизни так не бывает. Если ты опустишь оружие, умрут все, кого ты пытался спасти. Без вариантов.

— Зачем я тебе нужен? — спросил я, пытаясь потянуть время.

— Не нужно заговаривать мне зубы.

Пока Леннарт говорил, я уже пролезал через проем с переднего сиденья в кузов этой машины. Если у меня и есть хоть какой-то шанс, то он состоит в том, чтобы появиться в неожиданном месте и пристрелить Янссона до того, как он забросит в фургон эту гранату. Она, конечно, все равно взорвется, но люди внутри машины не должны сильно пострадать…

— Я ведь понимаю, что ты пытаешься сделать. Но у меня не так много времени, — бросил бывший наставник.

В кузове не оказалось оглушенных охранников, что к лучшему. Не хватало еще с ними возиться. Теперь нужно незаметно и по возможности бесшумно открыть дверь, а затем выбраться наружу.

— Даю тебе последний шанс показать мне свои поднятые руки.

Покореженные петли все же скрипнули, но, кажется, на это никто не обратил внимания. По крайней мере, стрелять не начали.

Спрыгнув на землю, я выглянул за угол, пытаясь оценить обстановку. Леннарт стоял очень неудачно. Его наполовину закрывал фургон, а у меня всего одна попытка. Промахнуться нельзя.

— Что ж, ты сам сделал свой выбор, — вздохнул он, а потом сделал движение рукой, которое я не смог в полной мере уловить зрением, но сразу понял, что это было.

Леннарт перекатился, снова уходя с траектории выстрела, а в следующее мгновение раздался взрыв, заставив пошатнуться то ли от ударной волны, то ли от того, что я видел.

По округе разлетелись ошметки дверей, крыша легла на капот, до меня долетели мелкие детали. Под ногами звякнули автомобильные номера. Фургон, в котором находилась Эмбер, был полностью уничтожен.

Существует мнение, что самосохранение — самый сильный безусловный рефлекс человека. Так устроена природа. Для выживания нам нужно думать в первую очередь о себе. Возможно, о детях, но зачастую в те периоды, когда гормональный фон зашкаливает. Во всех остальных случаях человек будет заботиться сначала о самом себе. Конечно, это не отменяет сопереживания и любовь. Но попав в стрессовую ситуацию, любой нормальный представитель нашего вида будет думать о том, как спасти себя, а не окружающих. Забота об остальных отойдет на второй план. Это подтверждают даже некоторые исследования… К чертям эти исследования!

— Если завал серьезный, они не смогут вынести бомбу, — эти слова изменили все, и тот самый пресловутый рефлекс самосохранения вдруг перестал быть чем-то важным.

— Нет, — мотнула я головой. — Этого не может быть! Я не верю!

Собственное незавидное положение уже почти не пугало. Намного страшнее было хотя бы на секунду представить, что Александр и Лиен не смогут выбраться из того здания. Что они заперты там с бомбой, которую нельзя обезвредить. Истерика подкатывала все сильнее, и казалось, я могу скатиться в рыдания в любой момент. Я все еще понимала, что мне нужен трезвый рассудок. От этого буквально зависит моя жизнь. Но я просто не могла отбросить мысли об Алексе. И я отдала бы все, чтобы просто увидеть его… живым, невредимым… в безопасности.

— Успокойся, — Кира сжала мою руку почти до боли, приводя в чувство. — Там наверняка есть запасные выходы. Они выберутся в любом случае, — сказала она, а затем, немного помолчав, добавила. — А вот получится ли вынести бомбу — большой вопрос…

— Даже если выберутся, а она взорвется, они окажутся слишком близко к источнику радиации, — всхлипнула я.

— Эмбер, твою мать, успокойся. Мы им все равно сейчас не сможем помочь. По крайней мере, пока пристегнуты к этим долбаным сиденьям, — она подергала рукой, проверяя на прочность то ли поручень, то ли наручник. — Давай думать, как отсюда выбраться. А потом уже поможем ребятам.

— Хватит шептаться! — прервал наш диалог грубый голос наемника.

Какое-то время мы ехали в тишине. Под пристальным взглядом нашего охранника было неуютно. Даже еще более неуютно, чем раньше. Разговаривая с Кирой я могла хоть немного отвлечься и перестать думать о том, что сейчас происходит у Александра и Лиена. Смогут ли они выбраться? Успеют ли убежать достаточно далеко? А на сколько нужно отдалиться от АЭС, чтобы не попасть в зону заражения? На этот вопрос наверняка смогла бы ответить Элин… Приехала ли к ней скорая? Успеют ли они?