Кроме того, дисгармонизация детско-родительских отношений в семьях детей с аутизмом может возникнуть вследствие того, что диагноз ребенку ставится примерно в 3–5 лет, еще позднее диагностируются расстройства аутистического спектра, проявления которых становятся заметны лишь в дошкольном или младшем школьном возрасте. Все планы семьи, привычный уклад и выстроенные отношения между членами семьи рушатся в один миг. И на то, чтобы принять диагноз ребенка и перестроить все свои планы и, в целом, жизнь, уходит достаточно много времени. Более того, многим родителям в итоге так и не удается выстроить гармонические отношения со своими особыми детьми.
Необходимо отметить, что полученные нами результаты, в целом, согласуются с выводами многочисленных исследований, связанных с изучением характера детско-родительских отношений в семьях, воспитывающих особых детей.
Так, например, в ходе исследования А. С. Гильяно, в котором приняли 20 родителей детей с ДЦП, была доказана гипотеза о том, что в семьях, воспитывающих ребёнка с ДЦП, наблюдаются такие особенности родительско-детских отношений, как наличие негармоничного (патологизирующего) семейного воспитания (гиперпротекция и эмоциональное отвержение). Установлено, что в таких семьях только для 20 % испытуемых характерен оптимальный эмоциональный контакт между родителями и ребёнком, а наличие негармоничного (патологизирующего) семейного воспитания характерно для 30 % испытуемых. Родители в данной категории демонстрируют следующие типы воспитания: потворствующая гиперпротекция (5 % испытуемых), доминирующая гиперпротекция (10 % испытуемых), повышенная моральная ответственность (5 % испытуемых), эмоциональное отвержение (10 % испытуемых) [А. С. Гильяно, 2020].
И. В. Тимофеевой были получены аналогичные результаты. В ее исследовании приняли участие 306 семей, воспитывающих детей с ДЦП в возрасте 8–10 лет. По результатам анализа полученных данных автором установлено, что детско-родительским отношениям в этих семьях присущ противоречивый характер. С одной стороны, родители стараются проявлять терпение, участие, мягкость по отношению к детям, а, с другой стороны, отношения нередко характеризуются раздражительностью, безучастностью и равнодушием.
И особенно ярко эти различия проявляются в отношении детей с сохранным и нарушенным интеллектом. В исследовании было установлено, что в семьях с детьми с сохранным интеллектом, страдающими ДЦП, родители проявляют излишнюю концентрацию на детях, выстраивают воспитание по типу гиперконтроля и инфантилизации. То есть основной характеристикой родительского отношения в этом случае является любовь к ребенку, родители прилагают максимум усилий в борьбе с болезнью ребенка, стремятся ему помочь во всем и защитить. С другой стороны, такое родительское отношение влечет за собой требовательность и контроль состояния ребенка, его развития. Все это порождает внутреннюю противоречивость и напряженность родительского отношения.
Что касается детско-родительских отношений в семьях, воспитывающих детей с ДЦП, осложненном нарушением интеллекта, то они чаще всего, исходя из результатов исследования И. В. Тимофеевой, характеризуются излишней эмоциональной дистанцией, родители менее ориентированы на сотрудничество с ребенком [В. С. Тихомирова, 2013].
Следует при этом отметить, что в психологической литературе описаны и прямо противоположные результаты, касающиеся характера детско-родительских отношений в семьях, воспитывающих детей, страдающих ДЦП. В качестве примера можно привести исследование В. С. Тихомировой, в котором приняли участие 103 матери, воспитывающие детей с диагнозом «спастическая дисплегия». В ходе исследования автором доказано, что для всех этих матерей, независимо от состояния здоровья, ребенок является значимым и ценным, эмоциональное отношение к нему – положительное. При этом они отдают себе отчет в том, что возможности их детей ограничены, по сравнению со здоровыми детьми. Дети с ДЦП воспринимаются матерями как нерешительные, несамостоятельные и пассивные, тем не менее, значимость своих детей для них матери оценивают чрезвычайно высоко.
Результаты эмпирических исследований детско-родительских отношений в семьях, воспитывающих детей с аутизмом, также убедительно доказывают их специфичность и своеобразие, а также выявляют явные различия с детско-родительскими отношениями в семьях, воспитывающих обычных детей.
Так, в исследовании В. А. Куташова и В. В. Квасовой получены результаты, которые созвучны и с выводами нашего исследования. В частности, доказаны более низкая симбиотическая связь матерей со своими детьми, страдающими РАС, по сравнению с материями, воспитывающими здоровых детей. Лишь 15 % родителей особых детей продемонстрировали высокие показатели по шкале «симбиоз», тогда как в группе родителей здоровых детей их 52 %. Кроме того, авторами установлено более выраженное эмоциональное отвержение ребенка, находящееся в прямой корреляционной зависимости с его инфантилизацией. Так, 58 % родителей особых детей не прошли все стадии принятия ребенка и испытывают отвержение к нему, что положительно коррелирует с неверием в силы и возможности своего ребенка, приводящей к его инфантилизации, у 65 % родителей. В группе же родителей, воспитывающих условно здоровых детей, лишь 7 % отвергают ребенка и 28 % считают, что их дети – не приспособленные, ни на что не способные маленькие неудачники [В. А. Куташов, 2016].
Здесь стоит отметить, что на сегодняшний день в психологии достаточно активно изучается проблема ДРО в семьях, имеющих детей с тяжелыми хроническими заболеваниями. Согласно результатам исследований, во многих семьях выявлен авторитарный стиль воспитания, гиперопека ребенка, повышенная тревожность у родителей. Авторы публикаций отмечают искажения детско-родительских отношений, приводящие к длительному психоэмоциональному напряжению в семье, повышающему риск обострения хронических заболеваний.
Однако, данные о детско-родительских отношениях в семьях с детьми, страдающими рассеянным склерозом, в настоящее время встречаются, в основном, в зарубежных исследованиях. Так, например, U. M. Messmer, S. Traversa, M. Trujano в исследовании чувства родительской компетентности в семье с ребенком, больным рассеянным склерозом, установили, что наиболее серьезными источниками тревожности и неудовлетворенности родительской ролью у матерей и отцов являются: невозможность контролировать процесс и активно влиять на улучшение жизни ребенка; непредсказуемое течение болезни и недостаточная информированность о ней. Также отмечается, что уровень тревожности и депрессии у матерей выше, чем у отцов [U. M. Messmer, 2013].
Е. А. Бойко, Е. В. Иванчук, К. Р. Латий, В. Л. Малыгин, О. В. Быкова, Т. Т. Батышева установлено, что в семьях, имеющих детей с рассеянным склерозом, выявлены симптомы легкой или умеренной депрессии у матерей, преимущественно несбалансированный тип семейной структуры, потребность матерей и детей в изменении дистанции со всеми членами семьи в равной степени, низкий уровень самооценки у ребенка и родителя, стремление родителя к сотрудничеству с ребенком.
Использование проективной методики «Семейная социограмма» позволило выявить ряд особенностей семейной системы. Отличительной чертой этих семей является потребность в уменьшении или увеличении дистанции со всеми членами семьи в равной степени. В то время как родители условно здоровых детей хотели бы изменить дистанцию с одним из членов семьи. Также, в отличие от семей, воспитывающих условно здоровых детей, у всех родителей особых детей выявлялся пониженный уровень самооценки.
Далее рассмотрим результаты корреляционного анализа.
На рисунке 1 представлена корреляционная плеяда, отражающая статистически значимые связи, полученные в ходе тестирования по Опроснику родительского отношения (ОРО) (В. В. Столин, А. Я. Варга) и Опроснику эмоционального интеллекта (ЭмИн) (Д. Б. Люсин).
