«Последовательные одинаковые ответы – раздражают, надо что-то другое».

– Не хотел… рисковать.

– Почему они оставили тебе жизнь? – поинтересовался палач.

«Кто – они? Команда или республиканцы? Вероятно, он имеет в виду команду».

– Так получилось… Схватили живьем, – в недоумении, простодушно ответил Топоруб.

– Ничего ж не мешало убить после. Так почему!?

Кир немного промолчал, пытаясь восстановить дыхание и обдумывая ответ.

– Почему!?

«Задолбал своим почему! Бесит уже».

– Почему!? – крикнул дознаватель, не унимаясь.

«Да потому, что я сказал им, где найти твою мать. Наверное, смотрелось бы красиво, прям эффектно, ответь я б так. Но я ведь не герой, куда мне, я просто борюсь за свою жизнь».

– Откуда ж мне знать… Возможно, у них на уме было только взятие корабля… Они передо мной не отчитывались…

– Повтори всё заново! – повелел дознаватель.

«Хороший вопрос – что именно он подразумевал под словом всё».

– После ограбления Темноречья… мы возвращались в Короноград… На обратном пути в Короноград мы встретили торговый корабль, недалеко от себя… Команда хотела атаковать судно, я был против… Произошел бунт. Меня сместили и связали… «Фурия» пошла за торгашом.

– Дальше, что было? – задал вопрос палач.

– Это… Оказалось ловушкой… «Фурия» пошла за торгашом прямиком в ловушку. Он привел нас к одному острову, за которым скрывался охотник-линкор… Произошла битва, во время боя члены моей бывшей команды меня развязали, чтоб я сражался, после я спрятался на «Фурии».

– Почему ты изначально утаил информацию, про бунт на «Фурии»?

– …Мне стыдно, что я допустил своё свержение… – объяснил Топоруб и добавил: – К тому же, это не меняет сути.

Дознаватель снова надел Киру на голову мешок, взял в руки шланг и продолжил направлять падающую струю воды последнему на лицо, затрудняя тому дыхание. Топоруб рефлекторно брыкался, но не в силах был разорвать сдерживающие его путы. Так продолжалось минут шесть-семь. После палач снова снял мешок с допрашиваемого.

– Знаешь, возможно, ты говоришь правду, но у тебя нет существенных доказательств.

– Спросите… у других капитанов,… с кем я участвовал… в набеге, – тихо ответил Кир, стараясь привести дыхание в норму.

– Они осветят лишь первую часть истории. А вторая? Да и их здесь, в Коронограде, нет. Как ты докажешь свои слова?

«А как ты их опровергнешь? У тебя нет доказательств того, что я лгу. Ты не можешь доказать обратное. Нет. Слишком прямо. К тому же, не следует прямо атаковать».

– Никто не докажет, что сказанное мною – было по-другому…

Топоруб хотел было ещё добавить аргумент, но дознаватель его перебил:

– Подозрительно, что все члены экипажа «Фурии» кроме тебя мертвы. Может, так ты избавился от свидетелей?

– Я предоставил бумаги с предательством… Найдите моряков с «Карателя»…

Дознаватель помолчал немного, затем, внимательно смотря на пленника, спросил:

– Так всё-таки, может, всё было иначе?

«Сделай вид, что не догадываешься о возможных других вариантах. Промолчать здесь нельзя. Я не понимаю о чем ты. Не то».

– Как иначе?.. Я сказал правду, – слабым голосом, наивно ответил Кир.

– Как знать, может ты – предатель? – предположил палач.

«Изобразить удивление? И что-то простое, незамысловатое, но только не банальный ответ «нет». Принять, как оскорбление?»

– Кто? Я?.. Ха-х, – губы Кира изобразили ухмылку. – Я пиратский капитан Круга, я столько раз доказывал свою преданность Ордену… Сказать мне такое?..

Дознаватель сильно ударил Топоруба по лицу.

– Не надо мне твоего гонора. Предателем может стать каждый, – пренебрежительно сказал дознаватель. – А вдруг ты восстал против Пиратского Круга? А команда и корабль целы. И команду уговорил на это? Переманил на свою сторону? И города того может и не существует вовсе? А?

«Отвечай аккуратней. Вразнобой. И не на все – кроме последнего, пусть посчитает, что я, не имея, что ответить, специально на него промолчал».

«Я же не сумасшедший идти против Ордена в одиночку – нет, не то, может подумать, что есть ещё кто-то: подельники там союзники».

– Я же… не сумасшедший идти против Ордена. Команда?.. Хрен там всех подговоришь… И Круг сам, через представителей, отбирал команду, – неторопливо проговорил Кир.

– А город?!

«Как раз на этот вопрос из трех, я могу дать более твердый ответ».

– Другие же командиры… и команды подтвердят… И Темноречье я указал… на карте. Можно проверить…

Палач опять продолжил пытку. На этот раз она длилась минут десять.

– Может, твоей была инициатива напасть на торгаша, а сейчас спихиваешь всё на других? – затем спросил он.

Топоруба охватила жгучая ненависть к мучителю, порожденная продолжительными мучениями и кончавшимся терпением, и он со злостью выпалил:

– А может… ты говноед.

Дознаватель, не надевая мешок, стал поливать водой его рот, нос, глаза.

«Всё, успокойся, не психуй».

Палач спустя некоторое время прекратил лить на Кира воду, а затем сказал, предположив:

– А если ты работаешь на республику? И ты заманил своих в ловушку?

– Я… предоставил… бумаги с предательством…

– Или же продался после захвата «Фурии» и плена.

– Я б… тогда… не вернулся, – признался Топоруб.

– Может, такой план. Приказ.

Кир чуть помолчал, раздумывая, а затем ответил:

– Приказ идти в то место… где меня ждет смерть? Если ты прав… то это какой-то странный приказ и план.

– И это всего лишь совпадение, что все свидетели, кто мог подтвердить или опровергнуть твои, слова мертвы? Все, кроме тебя.

«Ты подобное уже говорил».

– Совпадение…

Дознаватель продолжил пытку. Он поливал Кира водой, после прекращал, задавал новые вопросы, иногда старые и получал ответ. Раз за разом. Топоруб все время пытался придерживаться ранее поставленной задаче. К слову, ничего существенного для читателей он не сказал. И Киру в похвалу, как бы не было ему тяжело, он не сказал ничего, что его дополнительно компрометировало бы, и чему он не был более-менее удовлетворен. Однажды он потерял сознание, его привели в чувства и продолжили допрос. Пытка – допрос – пытка – допрос. Вопрос – ответ. Так продолжалось около двух часов. Когда кончились вопросы, а может и терпение, дознаватель позвал уже знакомых нам троих. Те освободили Топоруба от пут и полусознательного вволокли обратно в его темницу. Кинули на пол, сняли наручники и, оставив одного, ушли.

«Теперь остается ждать, что у Ордена перевесит: желание наказать и показать силу или возможная необходимость в капитане (все-таки какой никакой капитан, хотя такая ли уж необходимость?) и справедливость (да, именно справедливость)».

Когда следующий раз открылась дверь камеры, задумчивый и абсолютно спокойный, Кир сидел на кровати. Трое тюремщиков провели старую процедуру – заломили невольнику руки за спину, надели наручники, а после и мешок. Опять провели по старому пути, зайдя в недавнюю пыточную, поставили на колени и сдернули мешок.

Перед собой Топоруб увидел небрежно сидящего на стуле Грига Скаротова, который в руках держал пистолет «Балтиец» – оружие Кира.

– Слушай, Кир. Честно, я не хотел такого конца для тебя, – начал Григ. – Понимаешь, просто, так устроена любая структура, система. Возьмем, например, коммунизм, чисто теоретически очень хорошая вещь, на практике – мало кто хочет жить в общежитиях и коммуналках. Ведь вся идея-то в следующем: общий дом, общий труд и всё такое. Но всегда найдутся люди, спихивающие свои обязанности на других, не работающие, ленящиеся, боящиеся сделать больше остальных и мусорящие. В общем, кому нет дела до общего… Возьмем монархизм. Опять же теоретически неплохая, даже отличная, вещь. Но на практике, может править бездарь и самодур. И в первом, и во втором случае наблюдается отклонения от принятых, установленных в обществе правовых и моральных, гласных и негласных правильных норм, правил, эталонов. Поэтому нужно виновных надоумливать или заставлять им следовать.