«Пиратский Круг сильно не обеднеет».

Для Пиратского же Круга капитан, потерявший корабль, что бы ни произошло, виноват в любом случае. Но Орден учитывал, что степень вины бывает разной, отсюда следовало и разное наказание провинившегося. У Кира было только одно оправдание, и он надеялся, что это оправдание хотя бы смягчит наказание.

– Меня предали так же, как и Орден. На моём месте ни один человек не смог бы спасти «Фурию», – сказал в свою защиту Топоруб.

«Я сделал все, что можно человеку. Кто сделает больше, тот не человек2».

– Может быть, – допустил возможность правоты собеседника старшина.

– Какие новости в Коронограде?

– Тебя искренне заботит этот вопрос? – удивился Григ.

– Почему бы нет. Какие капитаны Круга выезжают и возвращаются в Короноград в ближайшее время?

– Хочешь сбежать? – с подозрением спросил старшина.

– Разве кто-то из капитанов Круга посмеет принять на борт опального капитана? – выразил сомнения относительно возможности такого поступка Кир.

– Скоро в Короноград должен причалить Железнорук. На неделе Таранис Тангниостр отчаливает на «Громобое».

– Надеюсь, «Грому» будет сопутствовать в рейде удача. Когда ждать ответа от Круга?

– Скоро. Дождись только.

– Конечно. Я, пожалуй, пойду, – Кир встал из-за стола, немного замешкался.

– До скорого, – попрощался Григ.

– Да, до скорого.

Кир повернулся и направился к выходу из зала. Выйдя, он не пошел к фейсконтролю бара, а свернул на лестницу и поднялся на второй этаж. Часть этого этажа занимали помещения куртизанок, часть – кальянная, малый зал бара, комнаты отдыха, комнаты обслуживающего персонала, кабинет директора…

Кир прошел по этажу, посмотрел в выходящее на набережную окно. Увидев, что к входу в гостиницу только-только подошли какие-то люди и остановились, Кир отправился дальше. А именно к проходу, соединяющему на втором этаже здания бар и гостиницу «Над черепом». Достигнув его, он вошел в коридоры-артерии гостиничной жизни.

В гостинице квартировали исключительно люди, имеющие хоть какое-то отношение к пиратству. Собственно, в бар «Череп» пускали также только причастных к воздушному разбою. Наверное, для квартирантов был удобен такой сложившийся стиль жизни. Когда почти всё нужное рядом: жилье; место, где можно поесть; промотать награбленное; развлечься и весело провести время; и пообщаться с соратниками. Не говоря уже о том, что бар являлся центром пиратской жизни Северного Коронограда. Здесь всегда можно было узнать последние новости пиратской жизни, обменяться историями захвата добычи, похвастаться абордажной удалью и услышать (иногда со сцены) какие-либо пиратские выступления или заявления, о выходах в полет, планах, набегах, назначениях, распределениях и другом.

К слову сказать, гостиница «Над черепом» по звездной системе, – если б кто вздумал устанавливать данную принадлежность, – имела бы следующий плавающий уровень: от одного до четырех, ибо в ней имелись комнаты всех этих звездных разрядов. И, по правде сказать, не только всех этих звездных разрядов, а также (как это ни покажется странным) комнаты коммунального, и общежитского (коридорного и блочного) типа, и именно поэтому целиком всё сие заведение, именующееся «Над черепом», трудно было назвать гостиницей.

Кир, пробравшись через эту страшную и странную мешанину разных типов жилья, объясняющую и служащую причиной разнообразия жильцов, спустился по лестнице и вышел к одному из запасных выходов. Предусмотрительно проверив наличие людей у внешней стороны от выхода (опять же посмотрев из ближайшего подходящего окна), он взялся за дверную ручку, надавил, дверь была закрыта.

Искать другой выход? Если да – то потерять время. К тому же за этой дверью вроде пока никого и открывается она наружу. Кир взял с пояса топор и несколько раз с размаху ударил им по двери, затем ударил ногой – дверь открылась.

Только Кир сделал шаг на улицу, как его правую руку, держащую топор, схватили за кисть и предплечье и попытались заломить. Топоруб стал бить того левой рукой, человек упал, но чуть до этого успел заставить Кира выпустить из руки топор. Тем временем на Кира обрушился второй, – ранее вступить в схватку ему помешала открывшаяся влево дверь, где тот как раз и поджидал Топоруба.

Тогда в баре, Кир специально чуть задержался, перед тем, как уйти от Грига, чтоб проверить, протянет ли тот руку для пожатия, иль нет. Всё-таки нет. Хотя этого и следовало ожидать: вокруг на них смотрели люди, а Григ один из тех, кто говорит от имени Пиратского Круга, – таких, как он, называют Голос Круга, и почему-то они носят звание «старшина», – а Орден ещё не высказал свой вердикт. И вот теперь, Топоруб столкнулся с его людьми…

Кир сцепился с новым соперником, покрупнее первого. Он хоть и пропускает несколько сильных ударов, но опрокидывает второго наземь, затем, не теряя ни секунды, подбирает свой оброненный топор, делает несколько быстрых шагов прочь от дома. Но тут прозвучал выстрел…

Кир остановился. В свет уличного огненного фонаря вошел человек в авиационных очках, держащий, направленный в сторону Топоруба, пистолет.

«Если дернешься, в следующий раз выстрелю не вверх… Макс! Ивар!» – медленно произнес тот. Минута, и оба названных соперника Кира поднялись на ноги и приблизились к капитану. Один из них схватился за топор Кира, но последний продолжал его держать. Когда человек с пистолетом произнес: «Отпусти его!», Кир разжал пальцы и тут же последовал удар обухом топора по голове его недавнего владельца. Топоруб в беспамятстве упал на землю.

Кир открыл глаза. Голова ужасно болела, на запястьях чувствовал наручники. Он осмотрелся. Кир лежал на каменном полу, в комнате без окон с одной кроватью у стены.

Он поднялся, лег на дощатый настил деревянной кровати с соломенной маленькой подушкой у изголовья. На нарах было жестковато, но всяко лучше, чем на холодном полу. Кир потрогал ноющую голову, похоже, затылок был забинтован. Он пошарил по телу в поисках своего оружия, – нет. Конечно, следовало ожидать, что его обыскали и ничего не оставили, но попробовать стоило, а вдруг.

«Попался… Никого ж вроде не было. Как я их не заметил? Скорее всего, прятались невдалеке, а, услышав треск двери, подбежали и встали по бокам.

Надо было хоть тех двоих убить. Хотя, может даже к лучшему, что не оставил им жизни. Они же люди Ордена, да и конкретно чьи-то люди. Бывает, некоторые очень щепетильно относятся этому, когда убивают их подчиненных, требуют мести и ни за что не могут простить. Правда, не все, кому-то плевать на, презрительно кем-то называемый, расходный материал. Судя по тому, что взяли они меня живым, и что подробности до Ордена не могли так быстро дойти, они ждут указаний от Пиратского Круга, а взяли меня, чтоб я не сбежал в случае неблагоприятного для меня исхода пиратского правосудия. Сейчас, я почти в статусе опального капитана, надо действовать осторожно и любой необдуманный поступок, в особенности убийство, мог и может усугубить и без того моё шаткое положение и нажить лишних врагов».

Спустя некоторое время (наручные часы с него тоже сняли) дверь открылась, и показавшийся в проеме человек положил на пол, совсем рядом с входом, глубокую тарелку с едой и ложку, после, ничего не сказав, обратно закрыл дверь. «Скорее всего, это завтрак, – подумал Кир, – раз я попался вчера вечером».

Несколько последующих тяжелых дней жизнь Кира заполонило монотонное физическое насилие над ним посредством рукоприкладства и пыткой водой. Капитан твердил одно и то же, – то же, что недавно говорил пиратскому свету на сцене «Черепа» и в личной беседе Григу. Кормили его мало, спать не давали.

«Заговорит ли правдиво допрашиваемый под пытками или нет, в первую очередь зависит от палача или дознавателя. А именно, от его изощренности и жестокости. Если немного утрированно, бывает три типа мучителей. Первый – больной ублюдок, пытает ради пытки и своего наслаждения, он пытает, чтобы пытать; его цель – принести мучение. Ко второму типу можно отнести тех, кто выбивает сознание на заранее решенное дело; его цель – выбить признание. Третий – тот ещё больной ублюдок, но он пытает ради правдивой информации. Если с первым нельзя договориться и ничего не поделаешь, то со вторым и третьим, напротив, можно остановить мучения, со вторым нужно признаться, а третьего надо убедить, что рассказал правду. Именно убедить, так как просто сказать правду – недостаточно, можно пытать говорящего правду человека и не верить его словам; такова специфика допроса и дознания: в невозможности дознавателя достоверно точно знать о степени лжи и правдивости в словах допрашиваемого человека. К тому же, процесс допроса ухудшается и осложняется из-за возможного непрофессионализма и глупости дознавателя. Дрянная, конечно, специфика, но именно из-за неё дознавателя должны (или могут) одолевать сомнения при дознании. Только вот хороший вопрос – кто перед ним?» – так думал Кир, хотя это скорее отрывочные и беглые его мысли или воспоминания, собранные и преобразованные автором в логический абзац, понятный читателю.