Вернувшись впервые в Германию в 1952 году после долгого отсутствия, он ощутил некую отчужденность по отношению к своей стране, что сделало невозможным его окончательное возвращение. В 1956 году он переехал обратно в Рим. В 1965 году отмечалась 50-я годовщина ареста армянской интеллигенции в Стамбуле (24 апреля 1915 года) — знаковой даты, символизирующей весь процесс геноцида. Событие привлекло внимание прессы и вызвало интерес к фотографиям, сделанным Армином Т. Вегнером на Ближнем Востоке. Потрясающие по силе выражения, фотографии отличались высоким художественным уровнем, «соединяя в себе достоинство и страдание». По этому случаю Вегнер опубликовал очерк о событиях 1915 года, озаглавленный Bari luis: Das gute Licht («Добрый свет»).

Признание

Роль Вегнера как свидетеля геноцида армян и защитника прав армянского и еврейского народов была, наконец, признана на международном уровне. Помимо наград, полученных от его родного города в Федеративной Республике Германии, в 1967 году ему был присвоен титул «Праведника» Израильским институтом и Мемориалом о Холокосте «Яд ва-Шем», а в 1968 году Католикос Всех Армян Вазген I вручил Вегнеру орден Святого Григория в столице Армении Ереване, где одна из улиц носит его имя.

Вегнер посвятил последние годы жизни литературному творчеству и свидетельству о геноциде армян в разных городах Европы и Соединенных Штатов. Его деятельность пролила свет на первый геноцид XX века: ранее неизвестные эпизоды и прежде всего фотографии из его фотоархива навсегда останутся в истории. В поэме Der ate Mann («Старик») он писал: «Моя совесть призывает меня к свидетельству. Я глас изгнанных, вопиющий в пустыне»

[90]

Перед смертью Вегнер позаботился о передаче всех своих литературных произведений Архиву немецкой литературы города Марбаха в Федеративной Республике Германии.

Документ о признании Армина Вегнера «праведником», выданный ему Институтом Яд ва-Шем. 1967 г.

Армин Вегнер с Католикосом Всех Армян Вазгеном I. Эчмиадзин, 1968 г.

Армин Вегнер умер в Риме в возрасте 92 лет 17 мая 1978 года. В 1996 году часть его праха была перенесена в Армению и похоронена под Ереваном в Цицернакаберде в стене Мемориала, посвященного жертвам геноцида. В Стромболи, на потолке его кабинета в башне, вырезаны такие слова: «Нам поручено дело, но не дано выполнить его до конца».

Анна Мария Самуэлли

[91]

Приехав из Турции в Германию на время короткого отпуска в октябре 1915 года, Армин Т. Вегнер встретился с издателем Гельмутом фон Герлахом и другими известными лицами, чтобы попытаться дать ход информации о трагедии армянского народа. В 1926 году Герлах опубликовал приведенную ниже статью (Der Weltbühne, Charlottenburg, 1926, S.82).

В октябре 1915 года мне нанес визит Армин Т. Вегнер, с которым я прежде не был знаком. Он только что приехал из Турции и глубоко потрясен увиденными там зверствами, которым подвергали армян.

Охваченные фанатизмом турки творили нечто неописуемое. Мы, немцы, должны каким-то образом воспрепятствовать их бесчеловечным действиям, если не хотим, чтобы на нас указывали как на сообщников, поскольку мы союзники турок. Я решил изучить этот вопрос и нашел в швейцарской немецкоязычной прессе полное подтверждение услышанному. Религиозные деятели всего мира пытались остановить истребление христианского народа. Я видел отчеты немца Лепсиуса, сопровождаемые ошеломляющей, леденящей душу документацией. Нет никаких сомнений: самые ужасные события, порожденные мировой войной, происходили в Турции. Наш союзник систематически, по приказу министерства, истреблял армянский народ: мужчин, женщин, детей. Не щадили никого и ничего. Факты были столь чудовищны, что даже страстный милитарист Поль Рорбах — кстати, хорошо знавший высокоразвитую культуру армянского народа — отказался продолжать пропаганду войны, которую до того проводил с большим рвением, потому что счел совершенно недопустимым то, что учинялось по отношению к армянам.

Но Германия по-прежнему хранит молчание. Цензура не дала нам и рта раскрыть. На пресс-конференции было сказано, что нам «нежелательно» говорить о преследованиях армян. Нельзя защищать все, что творится в Турции, но нельзя и осуждать: прежде всего из уважения к союзнику, поскольку он очень обидчив и не терпит вмешательства в его внутренние дела. Следовательно, лучше всего молчать.

Однако молчали не все. Газета «Deutsche Tageszeitung» напечатала безобразную подстрекательскую статью против армян. После этого сам представитель Министерства иностранных дел потерял терпение. Граф Ведель заявил на пресс-конференции о своем сожалении по поводу такого пренебрежения к правде. Мы все знали, что в Турции что-то происходит — что-то безусловно ужасное. И нам не следовало бросать вызов всему миру, выдвигая обвинения против жертв насилия. Большинство немцев так никогда и не узнало о том, что было известно всему миру: что наши союзники, турки, были гонителями народов, и притом самыми жестокими.

Гельмут фон Герлах

Выдержка из интервью с Армином Т. Вегнером, которое было проведено Мартином Руни в декабре 1972 года в Риме. Полностью оно опубликовано в книге, посвященной Вегнеру, в год столетия со дня его рождения

[93]

Руни: В1915 и 1916 годах ты, Армин, был свидетелем высылки армян в пустыню. Своим открытым письмом к Вудро Вильсону ты привлек внимание мировой общественности к этим зверствам. Рассказывает ли твоя книга Дорога без возврата непосредственно об этих событиях?

Вегнер: Случилось так, что фельдмаршал фон дер Гольц вместе с турецким и немецким офицерами ехал на машине через пустыню, направляясь в Багдад более короткой дорогой, а его офицерский корпус (подчиненные ему помощники и врач) следовал в том же направлении, но намного медленнее. Когда вечером или ночью мы останавливались для отдыха, часто проходили мимо лагерей, где беззащитные армяне, изгнанные в пустыню, ожидали медленной смерти. Турки всячески отрицали существование этих лагерей. Немцы здесь не проезжали и делали вид, будто их нет. Я был единственным, кто там побывал, хотя это и было опасно для здоровья, так как среди беженцев распространялись многие болезни. И это являлось одной из причин, почему немцы предпочитали туда не ходить. Во-первых, будучи союзниками Турции, им не хотелось замечать этого, а во-вторых, они боялись болезней и инфекций.

Но я часто заходил в лагеря и делал десятки снимков этих гонимых людей. Армяне подарили мне свою долговечную дружбу, потому что я постоянно принимал участие в их судьбе. В то время я ездил в отпуск в Берлин и побывал в Министерстве иностранных дел, где обо всем знали, но, как мне сказали, ничего не могли поделать. Я старался связаться со многими известными людьми. Некоторые отказывались со мной встретиться, узнав о причине моего визита, которую я заранее указывал в письменной форме. Другие принимали меня: например, знаменитый Максимилиан Харден, который предложил поставить в известность императрицу, подчеркнув религиозную сторону вопроса — ведь речь шла о христианском народе. Таким способом он надеялся добиться каких-нибудь результатов, но все оказалось напрасно. И я, вернувшись назад, был вынужден бессильно наблюдать ужасный конец этих людей. По железной дороге или с помощью других средств передвижения они толпами прибывали в последний город на краю пустыни, Алеппо.