– Мой принц, вы обернулись. Пусть на мгновение, но обернулись волком. Самостоятельно!

– Пр-р-равда?! А у меня быр-р-ри хвост и р-р-рапы? – оглядел себя Мидир, но увидел лишь привычное сюрко, штаны и сапожки.

– Все как у настоящего зверя. И как это вы умудрились обернуться волчонком? Пора вам уже попадать к магам. А ваши слова мне очень помогли.

Начальник стражи словно бы посветлел, а Мидиру стало приятно еще даже до всяких слов: он помог! Он правда огромному белому волку помог! У него получилось! Он тоже уже большой и умный, что бы Мэрвин ни говорил! И уже смог обернуться!

– Да, мой принц, вы подали мне изумительную идею, благодарю вас от души, – Киринн покосился на Мидира с гордостью, и волчонок почувствовал, как сильнее забилось сердце. – Впредь буду с вами советоваться.

Еще и поклонился! Мидир постарался разжать свои пальцы – вцепился он в латную перчатку знатно – и не смог, отцепляться от Киринна совершенно не хотелось.

Тренировка с двуручной болванкой удалась и на этот раз, Мидир схватывал быстро, ему нравилось вращать приятно увесистую деревяшку, обрушиваться ударами, будто гибель с самих небес, мощно, неостановимо! И на этот раз Киринн наконец согласился сказать папе о перемене оружия – ему приглянулось, как уверенно Мидир фехтовал.

В первую голову, правда, пришлось сообщить советнику. Тот появился на тренировочной площадке гораздо раньше, чем начиналось занятие с Мэрвином, причем явно что-то высматривал. Киринн подобрался, и это насторожило Мидира. Советник важно прошествовал мимо всех сражающихся пар, особенно приглядываясь и подозрительно принюхиваясь. Теперь Мидир заметил, что беловолосых стражей было не один и не два, просто они старались убирать под шлем заплетенные в косы светлые пряди.

Начальник стражи выступил вперед, опережая советника, жестом приказал волкам разбиться на пары, разновозрастным волчатам до трехсот лет – посторониться, и вызвал в круг, чтобы «научить новому приему на живом примере», белого волка, еще юного и казавшегося очень хрупким возле мощного Киринна. Советник недовольно поджал губы, но отошел: главнее начальника стражи на тренировочной площадке не было никого.

Киринн показывал новый удар, который следовало отрабатывать молодым волкам – своим полуторником раз за разом опрокидывал противника, злившегося и отчаянно пытавшегося это не показать. Сколько бы раз молодой стражник ни поднимался, Киринн опять и опять укладывал его в пыль тренировочной площадки, причем не меняя основное движение атаки, а попросту смещаясь или выходя на фигуру из неожиданной связки. Мидир, как и прочие, залюбовался. И пусть ему, как бойцу с двуручником, не светило применить именно этот прием, запомнить на будущее точно не помешает.

Вдобавок, Киринн проговаривал, что именно он делает, для молодых волков, и это дополнительно раздражало его противника. Мидир чуял досаду и почти обиду. Киринн, несомненно, чуял тоже, но не останавливался и не пытался смягчить свою манеру, не сменяя настроения, манеры и не повышая голоса.

Наконец, прием был рассмотрен со всех сторон, Киринн отошел от белого волка, обиженно опустившего голову. Советник шагнул было к неучу, но тут к нему приблизился Мэрвин, и молодому белому волку совершенно точно повезло. 

Но когда Мидир проходил мимо, ветер донес обрывок сердитой фразы о старых белых остолопах, не видящих дальше своего носа и потому тыкающих носом в пыль всех окружающих.

Второй принц вздохнул, предполагая, что пожалеет, но в груди поднялось негодование: Киринн никакой не остолоп! И точно не старый! Ну, разве точно белый!

– Бур-р-рчишь, как девчонка, котор-р-рую дер-р-рнули за косу! – вот так, без приветствий и представлений, вырвалось у Мидира. – И зр-р-ря, между пр-р-рочим, бур-р-рчишь! Кир-р-ринн мог оставить тебя советнику! А он бы точно не пожар-р-рер-р-р!

– Ну и оставил бы! Невелика потеря! Тоже мне герой! – молодой волк адресовался при этих словах явно спине отошедшего Киринна.

Мидиру стало за Киринна обиднее прежнего, особенно потому, что начальник стражи этот обмен любезностями явно услышал и, судя по приопустившимся широким плечам, расстроился.

– Тепер-р-рь я тоже думаю! Невер-р-рика! Р-р-раз ты не можешь вести себя как воин! Пусть бы советник извар-р-ряр тебя в гр-р-рязи и смешал с твоей кр-р-ровью! Гр-р-рупый бер-р-рый вор-р-рк!

Воин надулся, как будто хомяк, набравший зерна за щеки, Мидиру захотелось посмеяться, он успел хохотнуть и показал двуручником, как бы советник поступил, когда окрик отца заставил мигом забыть о странных белых волках, как больших, так маленьких.

– Мидир! Изволь объясниться, почему ты тренируешься с двуручным мечом!

Все замерли: Джаретт умел подходить абсолютно неслышно. Громыхнул у кого-то выпавший из рук меч, жалобно звякнул и затих.

Сердито приближающийся король вгонял окружающих волков в ступор, а второй принц глубоко вздохнул, готовясь отбиваться.

– Я не…

– Я искал тебя, мы с матерью искали тебя! И где я тебя нахожу?

– Там, где я есть! – Мидир красиво отсалютовал папе своей болванкой. – Это здор-р-рово, я тоже хотер-р-р вас найти!

– Да что ты говоришь? – папино недовольство ни капли не убавилось. – Так откуда ты взял двуручный меч? Я же запрещал!

Мидир насупился: выдавать Киринна он не хотел, а откровенно врать папе было нельзя. Невозможно.

– Мой король, это моя вина, – склонил голову Киринн. – Я хотел попробовать, что у второго принца пойдет лучше всего. Именно сегодня я взял…

– Это я взяр-р-р из стойки! –  перебил его Мидир, видя, как папа все сильнее хмутился. – Пор-р-рутор-р-рник ср-р-ришком р-р-регкий! А с двур-р-ручником мне нр-р-равится! Я с ним бор-р-рьше могу! Хочешь, я покажу, а, папа? – Мидир не уследил за собой и подался вперед, папа шагнул навстречу, и в итоге почти обнял прильнувшего к его боку второго принца.

Вздохнул. Погладил по голове. Пробормотал «вертите мной как хотите» и отстранил Мидира от себя.

– Пожар-р-руйста, р-р-разр-р-реши! – Мидир почти не надеялся, что все удастся. – Я очень хочу двур-р-ручник! А ты сказар-р-р, что меня научат всему!

Отец посмотрел прямо, посверлил Мидира своими черными без блеска глазами, по которым никогда не читалось его настроение.

– Хватит. Держишь ты меч уже неплохо. Мы с мамой как раз думали, что подарить тебе на пятилетие, так пусть это будет разрешение заниматься с двуручником. Раз уж ты этого желаешь! – и прежде, чем обрадованный Мидир обнял бы его, отошел, окликая опять начальника стражи. – Киринн! С этих пор будешь учить второго принца бою на двуручных мечах! Но все нововведения, будь так добр, согласовывай для начала со мной.

Мидир так обрадовался, что аж подпрыгнул, потрясая болванкой: все удалось!.. А когда приземлился, заметил, что папа прошептал Киринну на ухо что-то еще, указывая как раз на Мидира или его меч. Киринн спокойно кивнул и сразу отошел ко второму принцу. Мидиру стало неспокойно.

– Он тебя не тор-р-рько похвалил?! Кир-р-ринн! Скажи! – мысль, что начальник стражи пострадал из-за него, расстраивала.

– Это не стоит вашего внимания, принц, – ровно сказал Киринн и улыбнулся. – Пойдемте на дуэльную площадку, там сейчас никого, как раз и потренируемся.

Мидир оглянулся на папу, который уже что-то обсуждал с советником. Наверное, он с мамой больше Мидира не ищет, и ему можно куда-нибудь идти, не прося для этого разрешения. А похвастаться перед мамой можно и за ужином! Краем глаза Мидир приметил также, что тот молодой белый волк так и застыл поблизости, позабыв надуться, наоборот, разглядывая Киринна во все глаза, будто только увидел. Сам Киринн смотрел в другую сторону и внимания на это не обращал.

Удержаться было невозможно. Мидир подошел к воину, дернул за штанину, заставляя нагнуться, и прошептал в самое ухо:

– Никакой он не остор-р-роп! Он тор-р-рько что нас закр-р-рыл! Спина у него шир-р-рокая и в бр-р-роне! Но еср-р-ри бьют, бор-р-рьно-то все р-р-равно! – и нахмурился, как папа, когда надо было придать веса сказанному.