— Она купила цельный для нашего отпуска в Сент-Киттс. А там же будут папарацци, само собой, — его отрывистый акцент и мягкое произношение буквы Р указывало на то, что он побывал в британской школе, но в то же время прожил в США достаточно долго, чтобы произношение сделалось слегка гнусавым. Он говорил как диктор радио из 1920-х. Хьюго повернулся к Урсуле, приподняв тёмные брови. — Я похож на парня, который будет встречаться с девушкой в цельном?

— Я вообще не понимаю, о чём речь.

— Цельный купальник. Купальный костюм, — он говорил медленно, будто она умом повредилась. — Типа, не бикини.

— Да, я понимаю, что такое купальник. Я просто не знала, что есть тип мужчин, чьи девушки…

Зи сильно пнула её под столом, а Хьюго сердито посмотрел на нее. «Чёрт. Я же должна быть очаровательной».

Она улыбнулась пошире раскрыв глаза.

— Но, конечно, я никогда не ношу купальные костюмы… в смысле, купальники.

— Ты не плаваешь?

Она облизнула губы, надеясь, что это выглядело соблазнительно.

— Я плаваю только обнажённой.

Хьюго подвинулся в её сторону, внезапно заинтересовавшись.

— Что ещё ты делаешь обнажённой? — его взгляд явно опустился на её груди перед тем, как подняться к лицу.

— О, ну знаешь. Всякое, — Урсула мягко произнесла эту фразу, нежно положив руку на колено Хьюго там, где Вирджиния этого не увидит. Оставалось надеяться, что прикосновение к колену отвлечёт его от того факта, что она только что попыталась соблазнительно сказать «всякое».

Хьюго посмотрел ей в глаза, и в уголке его рта заиграла лёгкая усмешка, после чего он резко отвернулся и хлопнул руками по столу.

— Мне надо отлить.

Он пихнул ногой бедро Урсулы, показывая, что хочет выйти из-за столика. Урсула подвинулась, наблюдая, как Хьюго и телохранитель скрываются в толпе. Она глотнула своего коктейля с шампанским. «Очаровать его и изолировать. Одно очко в пользу Урсулы».

Её телефон завибрировал в сумочке, и она его вытащила. На экране показалось имя Зи.

«Ты пойдешь за ним????»

«А надо?»

«Он этого хочет. Это наш шанс».

Вирджиния без умолку трещала Зи о предстоящем свидании в опере… будто русская ледяная принцесса была самой тёплой и дружелюбной персоной в мире. Определённо какая-то магия. Урсуле придётся попозже спросить об этом Зи.

Одёрнув короткое платье, Урсула встала и направилась к уборным. Она где-то читала, что британским солдатам выдавали по порции рома перед тем, как отправить в окопы. Она залпом допила коктейль. В «Клубе Лалик» придётся довольствоваться шампанским.

Она глянула на сумочку из кожи змия, зажатую под мышкой. Там лежала кредитка, 250 американских долларов, тюбик красной помады, её счастливый камушек и телефон. Но что самое важное, там находился небольшой кусочек пергамента с контрактом и ручка цвета кости с бритвенно острым кончиком. Ей всего лишь надо напомнить Хьюго о контракте, уколоть его ладонь и заставить его подписать кровью. Всё просто.

Танцпол постепенно заполнялся, и Урсуле пришлось петлять в толпе гибких блистающих женщин и мужчин в костюмах. Она старалась не думать о второй функции ручки. Кестер показал ей спрятанную кнопочку сбоку, которая при нажатии заставляла кончик ручки удлиниться и превратиться в небольшое лезвие. Оно забирало душу.

Но Урсула не собиралась им пользоваться. Даже по меркам Палача это был худший исход. Никто не будет соглашаться на такие сделки, если пойдут слухи о том, что адские гончие Эмеразель убивают всех в их восемнадцатый день рождения. Чтобы система работала, им нужны подписи, а не трупы.

В одном углу над тёмным альковом висела золочёная буква М. Телохранитель Хьюго стоял прямо возле входа. Когда Урсула приблизилась, телохранитель ей подмигнул. «Хорошо. Хьюго определённо меня ожидает».

Она толкнула дверь и проскользнула внутрь. У раковины оказался невысокий кудрявый мужчина с белым полотенцем в руках. Позади него на столике находился серебряный поднос с одеколоном, спичечными коробками с эмблемой «Клуба Лалик» и мятные конфетки для свежести дыхания.

— Мисс, это мужской… — начал он, но умолк, увидев стодолларовую купюру в протянутой руке Урсулы.

— Можете дать нам несколько минут? — прошептала она.

Он молча кивнул, показывая в конец ряда из кабинок с чёрными дверьми.

Каблуки Урсулы цокали по плитке. Стальные писсуары выстроились вдоль левой стены под высокими окнами с видом на Манхэттен. Любой мужчина, мочащийся в Клубе Лалик, мог представлять, что мочится на бедняков внизу. «Уф. Если настанет революция, я точно буду по другую сторону дворцовых стен».

Сделав глубокий вдох, она стукнула по последней двери.

— Хьюго? — «Соблазнительно. Говори соблазнительно». — Это Урсула, — выдохнула она.

Он приоткрыл дверь, и она проскользнула внутрь, волнительно сжимая сумочку. Одну стену полностью занимало окно, и лишь тонкая чёрная занавеска закрывала нижнюю половину для приватности. Оставалось лишь надеяться, что никто не проводит вечер с биноклем, наблюдая за уборными Лалика.

Хьюго прижался спиной к окну, расстегивая ворот рубашки.

— Кто ты?

Урсула попыталась перебросить волосы через плечо, но из-за неловкого рывка головой это, наверное, больше напоминало нервный тик.

— Я Урсула. Подруга Зи.

На его лбу выступил холодный пот.

— Но я не знаю, кто такая Зи, и откуда моя спутница, похоже, знакома с ней. Когда я спросил своего телохранителя, он тоже не вспомнил, откуда её знает.

Зи определённо применила к ним какое-то заклинание. Пора покончить с любезностями.

— Тебе только что исполнилось восемнадцать. Я здесь из-за твоего пакта с Эмеразель.

Он вытер рукой рот, глядя ей в глаза. Теперь в его радужках пылал огонь Эмеразель.

— В мой день рождения никто не пришёл. Я думал, что всё обошлось.

Урсула выдохнула. Значит, он знал суть, и это не стало большим шоком.

— Прости, нет. Тебе не сошло это с рук. И теперь пора подписывать бумаги, — она шагнула ближе, доставая ручку из сумочки и снимая колпачок.

— А после того, как я подпишу… я что-то подзабыл, на что соглашаюсь.

— Когда умрёшь, Эмеразель заберёт твою душу на вечное горение в аду. — «Чёрт. Надо поработать над своими репликами».

Хьюго выпучил глаза.

— Мне больше не хочется этого делать.

— Конечно, не хочется. Это ужасно, — Урсула запнулась. — …Не идеально, но у тебя нет выбора. По условиям сделки, ты отдал свою душу в обмен на… — она достала пергамент из сумочки. — О чём ты просил? Слава?

Он с трудом сглотнул, распахнув глаза.

— Чтобы люди слышали мою музыку и думали, что она изумительна.

Урсула сунула ему контракт.

— Хммм… Ну, видимо, это работает лишь на части населения. В любом случае, ты заключил сделку на словах. И теперь ты получаешь французских моделей, Грэмми и зелёные коктейли до самой смерти. Учитывая, что большая часть света зарабатывает шесть баксов в день, ты неплохо устроился. Ну типа, вечные муки…

— Меня беспокоит душа, — тот розовый цвет ушёл с его щёк. — Это была просто шутка с приятелями. Я думал, это сказочка.

Ей со всеми просителями придётся играть в психолога? Урсула не очень хорошо умела держать за руки и сочувствовать. Как она должна убедить его, что это хорошая идея? Это же ужасная идея. И пусть он придурок, она не хотела, чтоб он горел до скончания времен. Чёрт возьми, она же не психопатка… она определённо не годилась для такой работы. И всё же ей придется приложить усилия, если она не хотела встретить кончину от рук Эмеразель… или Кестера.

Урсула расправила плечи.

— Ну, выше нос и всё такое. Держи ручку, — она натянула улыбку на лицо. — Пожалуйста, подпиши, и всё будет хорошо… какое-то время, — она не могла заставить себя солгать ему в лицо. Врунья из неё ужасная.

— Мне придётся целую вечность гореть в инфернальном пламени, — пролепетал он.

Эта часть, скорее всего, будет камнем преткновения в подобных переговорах.