В принципе, на этом суд и закончился. Обманутым вкладчикам намекнули, какие они идиоты. Но в качестве пряника пообещали поймать ловкого купца. С них все обвинения сняли, но обязали за свой счёт установить на торгу и вечевой площади стенды, где будет бесплатно вывешиваться газета. Так сказать, во избежание. Это уже посадник озвучил идею, поданную ему Олегом. На том и разошлись. Относительно мирно, без ругани естественно не обошлось, зато без мордобития и поножовщины. В массовую акцию протеста вече не переросло.

Один гражданин хотел привлечь внимание общественности к вопиющей несправедливости, но откуда-то, ему прямо в лицо прилетел комок грязи с навозом, на чём он и кончился как политический деятель. А пока он пытался очиститься, его случайно лягнула лошадь, которую совершенно случайно проводил мимо один из парней Юрьевича. Очень неудачно для оратора, вывело его из строя на пару дней, минимум. Ну да, реал политик в городе с богатой демократической историей.

Несмотря на счастливое завершение судьбоносного для них вече, их группировка находилась в состоянии повышенной боевой готовности ещё три дня, пока страсти окончательно не улеглись. Жизнь вошла в своё привычное русло, купца с сотоварищами так и не поймали, его шайка растворилась в бескрайних северных лесах. Деньги обманутому народу, соответственно, не вернули. Незадачливого попаданца, придумавшего всю аферу, посадник хотел по-тихому утопить в Волхове, но потом передумал. Оставил его гнить в камере, авось пригодится.

Алексей

Поздняя осень в средней полосе, нет хуже времени для путешествия и войны. Правда Климин воевать не собирался и его длинное путешествие подходило к своему счастливому завершению. Очень вовремя, уже полетели над землёй белые мухи, закрывая печальный пейзаж белым покрывалом, ещё неделя и наверное всё, так что успели перед самым ледоставом. Скорей бы, походный быт в такую погоду успел изрядно ему надоесть. Сыро, холодно, одним словом — гнусно. На маленьком ушкуе спрятаться от этой гнусности негде. В общем — отвратительно.

Сравнивая путешествие с испытаниями в прошлой жизни, пришёл к выводу, что ничего подобного он не испытывал. Была одна осень в палатке, вовремя второй кавказской, паршивая надо признать осень в пластилиновой стране. В смысле, в море грязи, перемешанной колёсами вездеходов, гусеницами танков и, естественно, солдатскими сапогами. Но в палатке у них было аж две печки и у каждого своя койка, паршивая, но горячая пища три раза в день. Ну может и не три раза в день, и не каждый день, но как то справлялись, не голодали, по крайней мере.

С другой стороны, чем сейчас плохо? Холодно и мокро, зато никто не стреляет, не стремится заполучить твой скальп. Даже наоборот, народ от их вооружённой до зубов ватаги старается держаться как можно дальше, несмотря на численный перевес и преимущество в высоте бортов. Так сказать, во избежание, уж очень свирепый был у них вид. Новгородцы решили во что бы то ни стало довезти добытое серебро до дома, поэтому на любую встреченную посудину реагировали соответственно.

Единственно, вши достали. За длинный путь из Галича до Новгорода, без захода в города, где их могли поджидать охотники за головами, умудрились запаршиветь до совершенно скотского состояния. И действительно, чего он разнылся? Путешествие как путешествие, когда от китайцев убегал ощущал себя куда как хуже, даром сибирское лето в том году выдалось шикарное. Не иначе, старый стал, занудный. Под такие псевдо-философские размышления, впереди, на фоне низких свинцовых туч, показался золочёный крест Святой Софии. Всё, практически дома.

По сравнению с летом в порту было тихо. Стояла пара десятков ладей и сколько-то мелочи, большинство игроков на рынке речных перевозок уже свернули деятельность, попрятав корабли по сараям или просто вытащив на берег. Остались самые отчаянные или припозднившиеся. В надежде содрать береговое, к ушкую заспешил мытарь, но, разглядев кто привёл кораблик, резко развернулся и под лихой свист новгородцев поспешил обратно в тепло.

На радость Климина деловая активность полностью не прекратилась, мужиков готовых поработать носильщиками искать не пришлось, сами явились. Это хорошо, сам бы не дотащил: оружие, снаряжение, награбленное и не только добро, общим весом больше центнера. Один «ларец» с наследством девочки весил около пуда — крепкий деревянный ящик, обитый железными полосами, с золотым византийскими номизмами, если он не ошибался, некоторые были аж времён Святослава. И крайне любопытными документами, дедушка у неё был ещё тот интриган. А вот оборудование для передвижной мини типографии он не довёз, продал Ярославу Владимирковичу за сумасшедшие бабки. Менеджер, вечно испытывающий острую нехватку наличности, наверное, будет рад.

По дороге сделали небольшой крюк, отведя слепца к дому посадника, с которым у того был заключён ряд и пошли домой. Прежде чем постучать в ворота «родного дома», ободрил заметно нервничавшую девочку. Всё нормально, теперь она дома, где ей будут только рады. Она робко улыбнулась, он похлопал её по плечу — всё, пошли. Ворота открыл Лещ, которого он нанимал разнорабочим и тот сразу принялся сгибаться в поклонах и рассыпаться в выражениях своей радости по случаю его возвращения, в промежутках докладывая о состоянии дел. Припасов заготовили чуть ли не на год вперёд, дров хватит до лета, скотина здорова, получку выплачивают без задержек и в полном объёме, не жизнь, а малина. А уж с его возвращением наступит и вовсе золотой век. Что ж, хоть у кого-то всё замечательно, можно порадоваться за человека. Чтоб человек сильно не радовался, отправил его готовить баню. Оба отделения. Для мальчиков и девочек.

За время его отсутствия строитель сдержал своё обещание, сделал нормальные окна, а на командирском этаже ещё и застеклённые лоджии. Красота, девочка так вообще в шоке, правильно, листового стекла она видеть не могла. Очень обрадовалась, когда узнала, что в её комнате будет такое же окно. Хорошо, пусть радуется, а о чём это говорит ему? Видимо дела у попаданцев идут неплохо, раз нашли время для столь масштабного проекта, это не у Милана шесть окон, тут работа посерьёзней.

Пока он оценивал зигзаг архитектурной мысли, из дома набежали работники с поклонами и изъявлением преданности. Что-то ему это напоминало. Дослужись в родном мире до больших звёзд, наверное сказал бы — всё как дома, чисто засветиться перед начальством. С одним существенным отличаем: местные искренне считают, что так и положено. Не засветиться, а выказать уважение работодателю. Хотя, разве в двадцать первом веке было иначе? Не лизнёшь — не проживёшь.

А вот из соотечественников встречать никто не вышел, по причине отсутствия. Рябушев с Наташкой в монастырской клинике. Антонина Павловна, торговка с черкизона, подкинувшая идею с производством мебели, в августе вышла замуж заодного вдового купца, на которого Климин, покопавшись в памяти, не нашёл сведений, заслуживающих внимания. Сочетаться браком готовились и Юлька с Машкой, развившие бурную деятельность и целыми днями мотающиеся по городу. Все остальные переселились на завод, там у них вот-вот начнутся спытания.

Испытания — это прекрасно! Жаль, не удалось узнать чего или кого они собрались испытывать. Идей наплодили воз и маленькую тележку, технических возможностей — увы и ах. Война с Боголюбским на носу, а у них ещё и порох не сделан. Неправильные они попаданцы. Серёга наоборот, очень правильный, прямо Марти Сью. У суздальского князя на особом счету, охраняют его княжеские телохранители, воеводой заделался, технический прогресс двигает со страшной силой и взрывчатка у него уже есть.

За прошедшее лето можно много наделать, с нефтью у него проблем не возникнет: Волга рядом, доставят быстро. Не сможет собрать нужного количества селитры, сделает обычные зажигалки, из нефти они куда лучше получатся, чем его киевская порнография. Расставит по периметру свои требушеты, зарядит их горшками с нефтью со смолой перемешанной и привет Новгороду! Был когда-то такой деревянный городок у истоков Волхова, пока не сгорел. В принципе, город можно и не палить, орудия у него весьма точные, достаточно спалить кусок стены. Возможно, они слишком увлеклись станкостроением, в ущерб простым механическим игрушкам?