— А от чего? — спросил я. — Молния? Грозовых туч я не заметил, хотя шут его знает, из-за дыма там ничего не было видно. И вообще довольно странно: в прошлую «мелкую» волну мы увидели вчерашний день, как мне показалось. А теперь, получается, завтрашний?
— Да, мне тоже, — руководитель приподнялся и махнул в сторону холма. — Нужно идти. Молния там была или нет, одно известно точно: завтра в лес — ни ногой! Будем осматривать скалы на возвышенности, я заметил, что больших деревьев нет и пожара там не будет. И нужно ускоряться, друзья мои, если будет большая волна, я… Боюсь даже представить куда она нас перенесёт.
Поднявшись немного на холм, мы огляделись. Перед нами предстала поистине живописная картина: шелестящее море леса раскачивалось кронами огромных деревьев, розовые облака уходили своими башнями к горизонту, закатное солнце пыталось согреть лица усталых путников последними лучами… И всё это великолепие было дополнено звуками обитателей древних джунглей.
Саныч посмотрел, прищурившись, протянул руку, указывая вдаль, затем опустил её, ни слова не сказав. Мы с Виталием не стали спрашивать нашего «профессора» что же он хотел или, скорее, не хотел сказать, мне показалось лишь, что его жест напоминает прощание. Я отвлёк моих спутников:
— Давайте выше — к скалам.
— Вон! — весело воскликнул Виталик. — Пещера! Там и заночуем!
Пещера оказалась весьма пригодной для ночёвки. Услышав заключение нашего «охотника» об отсутствии какого-либо на полу помёта животных — а значит, и отсутствие хищников, которые так же смогли бы здесь скоротать ночь, мы немного приободрились. И главное: в глубине пещеры по известковой стене стекала вода, она образовала небольшой бассейн, размером с ванну, край которого венчала трещина, через которую куда-то в гору уходила вода. Мы по очереди помылись, Виталик ещё и поделился шампунем из тюбика — это было просто блаженство… После — быстрый сбор хвороста, дымок костра, нехитрый ужин… И, вершиной всему — потрясающий вид сумерек, куполом объявший древний мир.
— Теперь жить можно, — заключил Виталий, отхлебнув кофе из стаканчика.
Мы кивнули в ответ, да, жить можно. После всего пережитого, что случилось с нами за последние два дня, мы, можно сказать, вздохнули с облегчением.
— Андрей, почему вы выбрали именно меня? — увидев на наших с Санычем лицах немой вопрос, Виталик добавил. — Ну меня? На нашей базе ещё четыре машины, а повезло именно мне?
— Эм, — я немного растерялся вопросу, — потому что я не раз уже был с тобой в «поле». Ты замечательно там себя зарекомендовал, ну и… Наверное, потому что я могу назвать тебя своим другом. Иди к чёрту!
— Принято, — приподнял стаканчик Виталий.
— Поддерживаю, — проделал то же самое своей посудой Саныч, — я давно хотел подчеркнуть, дорогие мои, что у нас сформировался довольно крепкий, дружеский коллектив! Который, несмотря ни на что упорно движется к своей цели!
— Так выпьем же! — закончил за него Виталий, что вызвало бурю положительных эмоций с нашей стороны. Хотя в плане «выпить» кроме кофе и бесконечного запаса воды со стен пещеры у нас больше ничего не было.
Через пару минут общего, затянувшегося было молчания, я спросил:
— Александр Александрович, о чём задумались?
— Андрей, Виталик, к чёрту официоз. Называйте меня Санычем, дядь Сашей, я не обижусь. А задумался я о тех людях… — вновь умолк он.
— Вот, головы у меня нет, — выругался я, — и как я мог не догадаться!
— Что такое, Андрей? — потянулся Виталий к ружью. Но я остановил его жестом:
— Нет-нет, сидите…
Быстро открыв свой рюкзак, я достал нашу рацию, и включив её, подошёл к выходу из пещеры. Все замерли, вслушиваясь.
— Я — «Лиса — пять»… Меня кто-нибудь слышит? — замолк я на время, отжав кнопку.
Но в ответ из динамика лишь слышалось шипение помех.
— Я — «Лиса — пять»… — повернулся я к своим спутникам. — Может перенеслись ещё люди?
Но ответа не последовало, все молчали, пытаясь уловить хоть какой-то другой звук из динамика.
— Давайте побережём батарею, — предложил Саныч, — а завтра попробуем ещё.
Я кивнул ему в ответ.
— А я ведь один раз до этого уже потерялся, — начал Виталик.
— Неужели? — Оживился наш главный. — Довольно любопытно послушать.
— Да. В детстве ещё. Лет восемь мне было. Мы тогда в Воскресеновку приехали, летом, там бабулька с дедом мои жили. А у меня знакомых пацанов там не было, ну вышел я, смотрю: ребята местные играют. Я к ним. Привет, говорю, давайте вместе поиграем. Ну они мне: давай. Только будем играть в индейцев и ковбоев. Зашибись, говорю. Кто за кого? А тут, видите ли, они все проголосовали за ковбоев. А меня назначили индейцем. Молодцы, конечно. Давай, говорят, убегай, а если поймаем — скальп снимем. Две минуты тебе даём. Ну я и дал дёру. Помню пробежал какую-то ферму, потом — лес, дальше уходил по канаве, заметая следы от собак…
— От каких собак? — удивился Саныч.
— Это я в роль так вошёл. Меня было просто не унять. Не смейся, блин… — обратился Виталик ко мне. — Ну и вот. А уже времени часа три прошло, стемнело. Я как раз под какой-то старый мосток залез ещё, обложился ветвями, не возьмёте, думаю, сволочи. Прошло ещё несколько часов, комары кусают, а я радуюсь: что, взяли, ковбои хреновы? Тут, давай, действительно, — раздался лай собак. Смотрю: цепь огней на меня идёт. Вот, думаю, серьёзно подошли к делу. Ну я пока туда-сюда, окружили меня, а солдаты меня засекли, кричат: «стоять!».
— Солдаты? — не поверил я.
— Да. Дед мой в части служил, рядом с посёлком. Поднял он там шуму, и по тревоге роту пригнал, — внук пропал же. Дал он мне тогда по шее… А пацаны деревенские — от души, зауважали потом. Вот.
— Виталик, — улыбнулся «профессор», — с тобой мы не пропадём, повторюсь.
— Если бы на Земле сейчас водились птицы, я обязательно раздобыл бы для тебя несколько длинных перьев, — в свою очередь улыбался я.
— А зачем? — всерьез удивился Виталик.
— Потому что у настоящего индейца должны быть перья!
— Ах ты…
Моё дежурство в эту ночь пролетело быстро. Устроившись с относительным удобством на полу пещеры, я ещё долго ворочался, прежде чем заснуть. Одолевали мысли. Что было бы, если бы я оказался здесь один? Какие мысли у моих спутников? Верят ли, что выберемся? Не знаю… Пока главное, что живы и можем искать дальше. Нужно выспаться…
Понемногу тьму сомкнутых век окрасили цветные пятна, постепенно сформировавшиеся в образы: кухня у нас дома, жена присела рядом, сидит, смотрит на меня, улыбается, откусив печенье. «Представь, мама звонила. У них в посёлке свет выключили, а ей приспичило пойти в баню. Заходит, говорит, в предбанник, а там темно как в гробу. Она свечку с собой взяла, уже и поджечь её — спичку чиркнуть хотела, но что-то, говорит, меня как отдёрнуло. Чувствую: газом несёт, аж невыносимо. Оказывается, котёл газовый потух, а газ шёл. Представь? А я ей говорю: мам, какой котёл, какие спички? Ты же давно умерла… Так и с ума сойти можно. Печеньку будешь?» Я смотрел на неё обескураженный, и пытался осмыслить её рассказ, но прежде чем я смог произнести хоть что-то, жена замерла на полуслове, её рука повисла в воздухе так и не дотянувшись до кружки с чаем. Цвет руки менялся на глазах, становясь постепенно пепельно-серым, затем цвет тлена стал распространяться дальше по телу. Пошли мелкие трещинки, её фигура стала оседать, затем развалилась прямо на стуле, оставив горку пепла…
— Андрей! Встаём, не на курортах пребываем… — голос Саныча выхватил меня из «объятий Морфея». Солнечный свет заливал пол пещеры, Виталик «колдует» у костра, дым, шум леса снаружи… Нет, я не дома. Но в данном случае это хорошо…
Жуя на ходу — выбор мой пал на галеты из пачки, и взяв рацию я подошёл к выходу из пещеры.
— «Лиса — пять» на связи, приём. — Треск и шипение, шипение и треск… Ответа нет.
— «Лиса — пять», находимся в районе холмов… — повторил я. Оборачиваться и встречаться взглядом со своими товарищами сейчас не хотелось, уверен, сейчас их сердца были полны надежд.
