— Не аппарат — главное, посмотрите внимательно на то, что перед ним.
Саныч, если можно так назвать хрип уставшего почти до смерти пожилого человека, удивленно вздохнул. Виталий присвистнул. Перед самым аппаратом, в метре над поверхностью «дороги» из серосодержащих пород, висела капсула с открытой крышкой.
— Антигравитация какая-то… — восхитился Виталий.
— Это жест, — Саныч почти отдышался, но держаться за область сердца не переставал, — или приглашение.
Всё вокруг стихло, не было больше никаких явлений, или, так скажем, «призраков жизни» из разных эпох. Пустыня вновь была просто пустыней: камни, песок и пустота до самого кольца из ядовитых облаков.
— Доставайте камни, — сказал я, — поигрались и будет.
Все молча достали из своих рюкзаков небольшие кусочки с Венеры, что доставили нам столько хлопот. Я посмотрел на Саныча, он кивнул в ответ. По очереди мы поместили камни внутрь капсулы. Крышка закрылась сама, мы отступили назад… Капсула стала двигаться в пространстве в сторону небольшого люка в аппарате. Тот открылся, и блестящий цилиндр исчез в чреве «космического странника». Далее было ещё удивительнее: аппарат стал покрываться мелкими прозрачными квадратиками, словно он состоял из пикселей. Исчезли крайние из них, вместе с частью металла обшивки. Ещё и ещё… И вот последний «пиксель», ярко вспыхнув исчез в никуда. Аппарата не было. Мы остались совсем одни посреди лунного пейзажа. Тишина вновь добавилась в наши спутники.
— И что? Всё что ли? — испачканное сажей лицо Виталика казалось смешным и усталым одновременно, но бодрость, или даже некое желание жить, звучащие в тембре его голоса, уже не в первый раз придавало уверенности в том, что мы не пропадем. Но Саныч думал иначе:
— Гвоздь забили… Молоток не нужен…
— Тогда убери его на место! — с гневом произнёс наш охотник. Но обращался он к неизвестно к кому, повернувшись лицом к пустыне. — Верните нас домой!
— Саныч… Александр Александрович, — начал я, — к чему было всё это шоу? Эти вехи жизни? Чтобы сказать нам что? Чтобы потом оставить здесь подыхать?
— Андрюш, меня всю дорогу грела надежда. Это всё неспроста, думал, и наши злоключения в каменноугольном периоде и здесь, и пребывание в космосе и даже твои сны. Хотел сложить все части мозаики по порядку. Но… Не вижу смысла. Если не придёт волна, я не знаю, как мы отсюда выберемся.
— А как она придёт? — спросил Виталик. — Камни то успешно свалили куда-то, совместно с аппаратом. Нам надо было тоже за него зацепиться.
— Нет, Виталь, может он сейчас переместился в космос. А вдруг мы появились бы там без этого… Без временнóго поля? Нам бы тогда точно пришёл конец. — Высказал я.
— Вообще не пойму этот эксперимент или ритуал, черт его знает, как назвать, — сокрушенно добавил наш главный.
Я еще раз посмотрел по сторонам, затем вверх:
— Вот ребята, — указал я наверх, — кажется таким вот способом кто-то решил от нас отделаться.
Мои компаньоны задрали головы вверх и увидели… В синем небе — прямо у нас над головами — что-то тёмное и оно приближалось.
— Я понял, — голос Саныча вновь стал хриплым, — они переместили нас как раз в то самое время перед с столкновением с той тёмной материей. И концы в воду…
— Вот же паскуды, — странно, но Виталик, вновь, как и на месте выжженных джунглей «протрубил». Его голос снова изменился.
Мы просмотрели друг на друга. Испачканные лица. Не бритые, все в саже. И полные торжества глаза! Нас окутывал временнóй туман или поле, — это было уже не важно.
Небо над нами раскололась от вспышки… Затем тьма и серая мгла… «Вовремя смыться — залог успеха» — прокричал кто-то из нас. Затем моё сознание вновь попрощалось со мной, и я надеялся, что это временно.
Мне семь лет. Я сижу возле стены курятника и длинной палочкой не даю цыплятам, что гуляли в небольшом загоне, перепрыгнуть через небольшую доску, которая не давала им сбежать в огород. Мне бы поставить ещё доску, но мне очень нравилось это занятие — важное дело, не иначе. Вдруг надо мной промелькнула тень; цыплята — врассыпную… Оказывается большая хищная птица — ястреб, хотел проскочить под ветвями груши, что раскинула ветви над загоном. А хищник просто хотел полакомиться молодой курятиной. Но он запутался в рыбьем садке. Мой дед его зачем-то туда повесил. Я вскочил, сначала сильно испугался, затем понемногу успокоился, разглядел красивую и сильную птицу. «Ну что, не получилось?». Ястреб лишь моргнул сердитым глазом. Через минуту я уже одел большие дедовские рукавицы и лез на дерево. «Ну ладно тебе. Не кусайся ты… Больше не прилетай!» Взмах сильных крыльев — раз, два и птица унеслась над крышами. Красивый такой… «Вы посмотрите, какой добрый мальчик» — смотрю, а под деревом стоит моя бабуля. «Я не хотел его ловить, и цыплят он же не тронул. Пусть летит?» Бабушка улыбалась, солнечные зайчики играли на её щеках: «Конечно, пусть летит. Это очень добрый поступок, я и друзьям твоим тебя похвалю.» «Они не поверят, бабуль.» «А я им та-ак расскажу-у, что поверят, родной…» Видение исчезло, но что характерно, оно не закончилось также трагически как предыдущие.
Солнечные зайчики… Солнечные зайчики на моих щеках, я чувствую их тепло. Ветер, запах трав, шум листвы и… Люди. Они что-то говорят. «В шестнадцать сорок пять обнаружены тела…» Кто-то перебивает: «Ты рехнулся? Какие тела? Они просто в отключке…» Шух-шух-шух… Какой знакомый звук. Но какой именно? Это же вертолёт! Пробую открыть глаза, — яркое солнце, небо и раскидистые ветви сосен. Рядом приподнимаются с травы Саныч и Виталик — улыбки до ушей!
— Вам нужна медицинская помощь? — девушка в жёлтом плаще сидела рядом, приоткрыв походную аптечку. Оксана, наверное…
Я отрицательно помотал головой — не нужно, всё хорошо. Посмотрел вбок и увидел на поляне вертолёт, от него к нам бежал координатор — Игорь Владимирович, он бежал и кричал в рацию:
— … Да! Нашли! Группа «Лиса — три» нашла этих чертовых учёных…
Теперь он подбежал к нам:
— Александр Александрович, ну знаете! Это чёрт знает что! Я снимаю половину групп на ваши поиски, а они тут развалились и видите ли — спят! А что… Что с вами случилось? Вы в болото что ли попали? Почему грязные как черти?
— Дорогой мой, — приподнял ладонь Саныч, — давай всё потом. Мы очень устали и давай мы пока поедем домой, хорошо? У нас все нормально.
— А то что аппарат развалился в атмосфере и капсулу нашли без образцов — ты знаешь? Транспортировочный мешок внутри запечатан, а камней там нет. Ты хоть можешь объяснить, что это за хрень?
— Возможно, дорогой мой. Но потом. Я смертельно устал.
— А мне в душ надо. Давайте мы уже уедем на нашем «уазике»? — добавил Виталик.
Игорь Владимирович оглядел нас ещё раз, плюнул и смачно выругался. Наверное, больше включать в поисковые группы неподготовленных людей он больше не будет.
Мы снова шли по полю. Не спеша. Грязные, усталые, но счастливые. Вдалеке уже виднелась наша машина.
— Это что получается, нас не было всего несколько часов? — спросил Виталий.
— Получается, — улыбнулся я.
— Ну хоть с Нинкой цапаться не надо, и то хорошо.
— Сан Саныч, какие будут выводы? — задал я вопрос. Потому как в моей голове не всё ещё стало на свои места.
— Обладать образцами с Венеры нам ещё рано, — поднял палец старый учёный. — Нам это успешно кто-то продемонстрировал. Хорошо хоть все живы и все вернулось на свои места.
Виталик хлопнул себя по карману и с присвистом вынул зажигалку — ту самую, что я утопил в древнем болоте:
— Волшебство прям.
— Правда, удивительно, — взяв её на время в руку и повертев, произнёс Саныч.
— Может и видео с твоего телефона не сохранилось, — добавил я.
Через минуту Виталик, помучив свой гаджет, ответил:
— Конечно же там нет никакого видео, твою налево… Всё, батарейка сдохла.
— Не нужно отчаиваться, друзья мои! Виталий, Андрей! Наша память — вот всё что у нас есть. И мы должны приложить будем в будущем просто гигантские усилия для того, чтобы при следующем полёте на Венеру человечество уже было вооружено нашими знаниями! Ведь с помощью этих камней можно попасть в прошлое, а изменить его — легко. И тут таится главная опасность: могут исчезнуть дорогие нам люди, наши близкие, да и все человечество в целом. А как научиться исследовать прошлое, не вмешиваясь в ход истории — это задача для людей будущего. Вот главный итог, который мы с вами добились, друзья мои. Без доказательств нашего путешествия донести до людей информацию так, чтобы нам поверили — будет очень трудно. Но мы должны.
