– Не хочу об этом, – отрезаю я. – Сто лет прошло. Что было, то было, – засовываю руки в задние карманы джинсов и, опустив глаза, переступаю с пятки на носок. Откуда столько робости взялось? – Я останусь здесь… сейчас. Никакой попытки сбежать, обещаю, но в обмен я хочу свободы. То есть я не хочу, чтобы меня запирали. Хочу увидеть свои картины. Хочу рисовать. Это все, что у меня есть.

Он не двигается с места. Я тоже. Даже не рискую поднять на него глаза. Слышу, как он вздыхает.

– Мы подготовили твою комнату. Там все есть. Твои картины, краски, холсты…, – я позволяю ему поднять мою голову за подбородок. Он заглядывает мне в глаза. – Не было дня за все эти сто девять лет, когда бы я ни вспоминал тебя. Я искал тебя все это время. Знаю, тогда я оставил тебя, но, если ты захочешь, я расскажу, почему все так вышло. Для меня главное, что ты сейчас здесь. Я хочу заботиться о тебе СЕЙЧАС. Это не восполнит все те годы, но… ты мне нужна.

От его слов по моему телу бегут мурашки. Синие глаза затягивают меня в бездну. Я не могу ни пошевелиться, ни ответить ему. «Теперь ты не одинока», «Ты мне нужна». Он даже дышать перестал.

– Я уже не злюсь, – отвечаю я ему. На самом деле я вообще мало что ощущаю. Наблюдаю, как на лице Маркуса напряженное ожидание сменяется заметным облегчением. Я прямо чувствую себя Матерью Терезой. – Выдохни, – серьезно произношу я. – Не хочу быть причиной твоей смерти.

Улыбка на его лице расплывается медленно. В какой-то момент мне кажется, что он сейчас поцелует меня. Поспешно делаю пару шагов назад. Мне нужно личное пространство.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Маркус.

– Эм-м… нормально, спасибо, – кажется, мои щеки краснеют. Без подруги я явно сдаю свои позиции.

– Может тебе стоит отдохнуть?

– Нет! Я в порядке. Правда. Уж точно лучше, чем … тогда. Кстати, сколько я уже тут?

Поднимаю глаза, только чтобы встретиться с серьезным взглядом воина. Что я не так сказала?

– Десять дней.

– Десять??? – я буквально задыхаюсь. – А… а у них… сколько они меня держали?

– Пятнадцать дней, – его голос просто ледяной. Я ежусь. Мне казалось, что у них я была намного меньше. Пятнадцать дней! Я от силы помню несколько моментов. От осознания потери времени, я просто замираю. Мое тело охватывает паника. Они накачивали меня чем-то, вводили какие-то препараты, давали мне время заживить раны, чтобы потом снова ломать мои кости, снова избивать… Они насиловали меня? Мне нужна Роксана.

– Марианна? – слышу я над своим ухом и вскрикиваю, отшатнувшись. Я даже не заметила, как он приблизился. – Эй, тише. Ты в безопасности. Теперь ты в безопасности.

– Я… я просто… Мне нужно поговорить с Роксаной, – мне кажется, я готова разрыдаться. Что если я беременна? Что если… – Ваши… то есть… черт! Вампирши могут забеременеть?

От его рыка у меня мурашки по коже.

– Посмотри мне в глаза, – произносит он, хватая меня за плечи. Я подчиняюсь ему так легко, что сама поражаюсь. – Кто это сделал?

Я не сразу понимаю, что он имеет в виду.

– Нет, – мотаю я головой, – я не знаю. Я не уверена. Я не помню, – на последних словах слезы застилают глаза. – Просто я не помню… все так темно… я не помню. Я не знаю, что они со мной могли делать.

Он притягивает меня к себе, и я уже рыдаю на его груди. Так нас и застает Роксана. Она останавливается в проходе и, видимо, не понимает, как ей лучше поступить. Мне так стыдно, что я просто отворачиваюсь, не в силах смотреть на нее. Я вдыхаю аромат Маркуса. Он пахнет чем-то свежим… чистым воздухом, морозом, снегом, тем родным, к чему я так привыкла.

– Ты осматривала ее, когда мы ее доставили? – произносит Маркус. Его голос звучит громче, так как я прижимаюсь к его груди. Мне жарко, но я не могу от него оторваться.

– Да, – шепчет Роксана. – Что случилось?

– Она может быть беременна? – сухо произносит он. Я слышу, как Роксана вздыхает. Сама я вцепляюсь свитер Маркуса, как котенок. Мне страшно слышать то, что она может поведать.

– Если ты спрашиваешь о следах насилия, то я их не обнаружила. – Я задерживаю дыхание. – Анализ крови ничего не показал, но мы можем взять еще раз… на всякий случай.

Я знаю способ проще, но говорить при Маркусе мне не хочется. Проходит минута. Маркус берет меня за плечи и отстраняется, заглядывая в глаза. Мы в комнате снова одни.

– Марианна, ты ее слышала? – я киваю. – Роксана сейчас все сделает, а завтра ты будешь точно знать… в любом случае, я буду о тебе заботиться. Я тебя не брошу.

Это звучит так успокаивающе. Я снова киваю. Маркус проводит пальцами по моим щекам, собирая мои слезы.

– Прости, – шепчу я. – Я не собиралась плакать… просто… просто я испугалась.

Он склоняется так близко, что между нами остается не больше дюйма расстояния.

– Тебе нечего бояться, – тихо произносит он. Его глаза такого насыщенного синего цвета. Красивые сверкающие сапфиры. – Я рядом. Я теперь всегда буду рядом.

Благо дверь снова открывается. Мне даже ответить Маркусу нечего. Роксана уже не одна, ее сопровождает Зод.

– Маркус, нам нужно поговорить, – серьезно произносит воин. Роксана заходит в комнату. У нее в руках медицинские штучки. Я сглатываю. Еще человеком ненавидела все, что связано с больницами.

– Я скоро вернусь, – шепчет Маркус и быстро целует меня в макушку.

Вот это да! В голове все смешалось. Я стала каким-то нытиком. Хочется бросить вслед Маркусу что-то типа: «Не торопись! Я не мороженое, не растаю!». Но я продолжаю стоять на месте и молчать. Дверь закрывается, приглушая голоса парней.

– Льдинка, давай возьмем кровь на анализ, – спокойно произносит Роксана. – Хотя я уверена, что с тобой все в порядке, и никто не прикасался к тебе.

– Откуда такая уверенность? – мой голос сиплый от слез.

– Потому что ты бы помнила. Они бы сделали это, чтобы сломить тебя.

В этом есть своя логика. Не поспоришь. Я отворачиваюсь, когда Роксана наполняет пробирки моей кровью. Не могу сейчас терпеть вид алой жидкости.

– Ну вот. Завтра все будет известно. Заодно проверим, как твое здоровье.

Странно это слышать. Я думала, что вампиры никогда не болеют и их трудно убить.

– Спасибо, – хриплю я. Роксана украдкой бросает на меня взгляд.

– Пойдем отсюда. Тебе не помешает ознакомиться с домом, а потом нужно отдохнуть, – она вскидывает руки. – И никаких возражений.

Дом огромный. Мы переходим из одной комнаты в другую, и Роксана рассказывает, что где находится. Удивляюсь, как я смогла сбежать отсюда.

В конце нашей прогулки Роксана проводит меня на третий этаж. Тут, видимо, находится какой-то очень важный объект. Помимо ключ-карт Рокси вводит пароли через каждую вторую дверь. В конце концов мы оказываемся в широком коридоре. Справа и слева он заканчивается высокими дверями. Впереди арочный проем, который ведет в широкую гостиную с выходом на балкон.

Роксана подводит меня к дверям слева.

– Это твоя комната, – улыбается она. Я кривляюсь, потому что выбраться с этого этажа без чьей-то помощи я не смогу. «Маркус мне не доверяет!»

– Хорошо, спасибо.

Я шагаю внутрь и останавливаюсь на пороге. На меня смотрят мои картины. Именно в том порядке, в котором я их рисовала. Мои пальчики загудели. Мне хочется схватить кисти и рисовать, рисовать, не останавливаясь. «Но не сейчас», – осекаю я сама себя.

Комната просто царских размеров и, что меня радует, мебели в ней не очень много – лишь все самое необходимое. В отделке в основном использован приглушенный цвет какао.

Мебель с темными и серебристыми деталями. Акцентом является объемная широкая кровать с коричневой отделкой. Сейчас она заправлена мягким вельветовым покрывалом в тон стен и по нему разбросаны подушки бордового цвета. Такое сочетание цветов я очень люблю, поэтому прихожу в замешательство, на мгновение задумавшись, откуда вампиры могут знать о моих предпочтениях. «Конечно же, они не знают. Просто это всего лишь совпадение. Не больше».