— Ну как? — радостно прошептала Анна. Она просто дрожит от любопытства. Ах, если бы Энтони только видел это! Но он видит достаточно прекрасных вещей, оставим ему эту маленькую радость.

— Сколько тебе лет? — предусмотрительно спросил парень.

— Девятнадцать, а что?

— Просто у меня такое чувство, что я где-то уже это видел. В видео. Не помню, где.

— Тебе не понравилось? — поникла собеседница.

— Очень даже понравилось, — усмехнулся Энтони. — Просто дежавю накатило. Я точно тебя где-то видел.

— Ну-у-у… — Ей было явно неловко. На языке вертелось слишком много слов, которых она так и не смогла выпустить наружу. — Как вспомнишь, позвони мне… Если захочешь.

— Обязательно, сладость моя.

— Хорошо. Жду твоих набросков!

Всплывает смайлик с поцелуем, и абонент пропадает из сети.

Стать писателем… хм… А чем не затея? Подарить человечеству мысль, простую, в меру глубокую и бодрящую, одарить чувства читающего новыми красками и внутренней свободой… Да! Вот оно! Свободой не в деньгах или коробке из полимеров, что мы зовем домом, не в выборе религии или сексуально-политической ориентации, это все мнимое! Свобода в мыслях! Гении! Пробудить спящих гениев!!! Ура!!! УРААААААААА!!!

Молодой человек стоит под струями горячей воды, улыбаясь чему-то непостижимому, маленький робот летает по просторной двухкомнатной квартире, собирая мусор и складывая продукты человеческой жизнедеятельности в утилизатор, отсекая все лишнее от изначально приятной глазу картины. И вот, закутавшись в простыню, со слегка растрепанной шевелюрой и смущенной улыбкой, в тесную комнатку, заполненную паром, входит темнокожая девушка.

— Энтони? — говорит она, сбросив нехитрое одеяние.

— Здорово, чувак, заходи!

Гарри очень рад видеть своего друга в целости и сохранности. Он раскрепощен и весел, чего нельзя сказать об Энтони.

(Опустим подробности расставания нашего героя с его подругой на одну ночь. Даже он сам не поведает своему лучшему другу, чем закончилась эта маленькая экстатическая интрижка).

Уже знакомая берлога Гарри обставлена с максимально возможным изыском: никакой грязи, посреди гостиной выставлен большой круглый стол и мягкие «винтажные» стулья в стиле середины двадцатого века, а в воздухе витает аромат домашней пищи. Лазанья, с изысканностью и теплотой приготовленная Вандой. Изображает хозяйку дома. Ну ничего, имитация и лицедейство — главные достоинства современного человека, и Ванда — не исключение.

— Энтони, дорогой, давно не виделись! — Выпятив пятую точку, и уставившись в мультипечь с такой сосредоточенностью, словно волк выжидает кролика, притаившегося в норе, Ванда приветствует гостя. Ярко-красные локоны спадают на едва прикрытый радужно-кислотным топом бюст. Генная терапия и скальпель творят чудеса! — Присаживайся, я сейчас подойду.

(Что ты здесь делаешь, придурок? Разве не помнишь, что было в прошлый раз? Хочешь снова быть третьим? Мне казалось, твоя задница тебе еще дорога!)

— Только не говори, что она вновь собралась меня кому-то сосватать, — вздыхает Энтони, рухнув на стул. Все же здесь самое место дивану, где он, кстати? Приютился в углу, как сирота, и кресло с ним на пару.

— Конечно, нет! — хохочет Гарри. Чист и выбрит, благоухает тяжелой туалетной водой. Мускус… (Как же воняет! И это жужжание музыкальной системы просто убивает… Парень, вали отсюда, пока не поздно!) — Просто воскресный ужин с друзьями. Остальное на твое усмотрение.

(Беги, говорю! Ты же знаешь, случится какая-то херня!..)

— Заткнись!.. — сдавленно шипит Энтони, пытаясь привести себя в чувства. Все-таки прямой диалог с самим собой несколько необычен для здоровых незакомплексованных людей.

— Чего?

— Можно пива?

— Конечно, чувак. Тебе как обычно?

— Нет. Сегодня ягодное, любое.

— Что-то с тобой не так, Энтони, — нахмурился Гарри. Пухлая рука опустилась на плечо гостя. — Расскажешь?

— Нет. Принеси пива, пожалуйста.

— Окей…

«Хозяйка» извлекает из печи истекающее соком с блестящей корочкой блюдо и направляется к гостю. Не по-женски мощные руки душат Энтони в объятиях, а силикон немилосердно давит на спину, Ванда действительно рада его видеть, и лишь старый опыт удерживает ее от того, чтобы поцеловать гостя в щеку. Она уже успела почувствовать, как холодные мурашки пробежали по его телу и тут же отпрянула.

— Только не напивайтесь раньше времени, сегодня Гарри обещал вести себя культурно, — воркует Ванда блестящими, налитыми губами. — Верно, сладкий?

— Всего по бутылке, клянусь, — смеется Гарри и подсаживается к своему другу. Его возлюбленная удаляется. — Чувак, будь проще. Покажи людям, какой ты на самом деле, и не придется корчить из себя обиженного гения.

Энтони принимает бутылку, одним движением срывает крышку и делает хороший глоток.

— Вы все как будто сговорились, — выдохнул он. — Всех тянет состроить из себя философа и нравоучителя. Гарри, неужели ты не в курсе, что люди не меняются?

— Во-первых, если у всех вокруг одно мнение относительно тебя, то к этому стоит прислушаться. А во-вторых, да, я знаю. Куда река ни течет, она рекой и останется. Но вот задать новое направление для деятельности я тебе все же порекомендую.

— Звучит как проповедь в храме Дао, брат. Ты подсел на эту хрень для узкоглазых?

— Не меняй тему, Энтони, — вздохнул Гарри. Он смотрит на своего друга детства и понимает, что что-то с ним не так. Может, не стоило его угощать той дурью? — Что с тобой? Я видел, как ты смотрел на Марию, ни за что не поверю, что тебе не понравилось.

— Какая разница? Я ни черта не помню.

— Но потом, когда ты отошел, что-то пошло не так?

— Как обычно, брат. Однодневный перепих, пусть даже с такой девушкой, не насыщает душу.

— Теперь ты ударился в духовность и метафизику! — Гарри тычет в него пальцем, а в глазах растерянность.

— Я серьезно, Гарри. Ты никогда не думал, чем мы занимаемся? Зачем?

— И причем здесь душа?

— Притом, брат, что любое занятие должно приносить удовлетворение. Мы с тобой программисты, так? Мы задаем контуры и наполнение материальным вещам. Мы набиваем глотки нашим покупателям всяческим дерьмом, экологически чистым и безопасным, но все же. И нет числа всему тому, что мы вытворяем. Понимаешь? Мы, мать их, волшебники! Самые настоящие!

— Стой-стой-стой, Энтони, я не улавливаю сути.

— Просто дослушай. Мы ведь творим вещи из воздуха. Ладно, не совсем так, но свободная конвертация энергии в материю — это вполне можно назвать магией. И мы кормим этой дармовой магией людей за вполне материальные деньги.

— Электронные, — уточняет Гарри.

— Не важно! — хмурится гость. — А к чему это? Мы можем всю Вселенную переделать в то, чего недостает нашему телу. Да можно было бы устроить общечеловеческий коммунизм, если бы «Рейнбах» позволили! А как насытить душу? В обществе тотальной сытости невозможно наполнить брюхо смыслом. Ни жратвой, ни шмотьем, ни дурью, ни бабами — ничем!

— Энтони, послушай, — Гарри всерьез испугался за своего друга, — я прекрасно понимаю, у тебя отходняк, только не надо удаляться в такие дебри. Как придут остальные, можешь задвинуть им парочку своих теорий о человеческом всемогуществе, им понравится. Только не загоняйся, прошу тебя.

— Но, брат…

Прозвучала мелодичная трель и Энтони подавился собственными словами. Ванда спешит к двери. На голографическом экранчике радостно салютуют незнакомцы и через мгновение трое неизвестных заходят внутрь.

— Ванда, дорогая! — громогласно хохочут две близняшки, обхватив хозяйку за шею. За ними молча протиснулся затянутый в синтетическую куртку с люминесцентными вставками парень, небрежно махнув Гарри.

— Тамара, Джина! — смеется Ванда, пытаясь сбросить с себя две пары татуированных цветочными узорами рук. — Господи, успокойтесь, вас не было всего две недели. Привет, Скалли!