А. Ахтамзян, профессор МГИМО МИД РФ, заслуженный деятель науки РФ, почётный академик АН РТ (Вестник МГИМО, № 6, декабрь 2013 г.)

Бесспорно, что успех внешнеполитической деятельности зависит не только от военно-политической и экономической мощи государства, размера его территории, престижа на международной арене, но и от дипломатической службы. Её недостатки могут нанести значительный ущерб государственным интересам, и, наоборот, благодаря грамотному дипломатическому ходу можно избежать нежелательных сложностей. Тонкости службы прекрасно известны человеку, прослужившему на этом поприще более 40 лет в разных странах азиатского суперконтинента, и не только. Гость нашего журнала – Юлдуз Нуриевич Халиуллин, один из немногих уроженцев Татарстана, связавших свою жизнь с дипломатией. Он родился в предвоенном 1936 г., полтора десятка лет прожил в родной деревне. Но судьба подарила ему возможность увидеть изнутри жизнь множества стран и народов, возможность представлять интересы страны в непростые, переломные моменты истории. Наш разговор – о тонкостях этой загадочной и трудной профессии и о её роли в современном мире.

– Юлдуз Нуриевич, Вы с детства мечтали о сфере международных отношений? Что способствовало Вашему поступлению в МГИМО?

– Разве мог я мечтать в детстве о подобных перспективах в глухой татарской деревне, которая находится в 330 км от Казани и в 30 км от районного центра? Вряд ли мы, деревенские ребята, знали в то время, что такое дипломатия. Впервые я заинтересовался международными отношениями уже во время службы в армии, где сам читал лекции о международном положении. Правда, помню, как мою маму деревенские жители почему-то называли дипломатом, видимо, потому что она умела урегулировать небольшие ссоры, возникающие между соседями. Тогда мне даже казалось, что это слово имеет какой-то негативный оттенок, то есть вроде ни нашим, ни вашим. Что меня подтолкнуло к этой сфере? Точно не могу сказать. Но уже в школе испытывал определённое пристрастие к трём предметам: истории (тренировка памяти), географии (склонность к путешествиям) и к немецкому языку (стремление понять чужую культуру). Семилетку окончил с отличием. И почти через 30 лет – Дипломатическую академию с красным дипломом. Это мой принцип: где бы я ни находился, необходимо получать максимум возможных знаний. Помню, в 14 лет я делал почти получасовой доклад в кружке географии о путешествии Васко да Гамы в Восточную Азию. Кто бы мог подумать, что через 14 лет я проделаю почти тот же путь в Джакарту, по которому он плавал в своё время. Это произошло в 1964 г., я летел по маршруту Москва – Тегеран – Карачи – Коломбо – Джакарта, чтобы начать службу в советском посольстве.

А поступление в МГИМО – своего рода элемент случайности. Я служил в радиотехнической части военно-воздушных сил, был радиомехаником. Собирался поступать в КАИ, но по пути домой, из Краснодара в Казань, заехал в Москву. И какой-то внутренний голос подсказал мне, что надо попробовать поступить в МГИМО. Конкурс был доволь- но серьёзным – 18 человек на место, но я выдержал конкурсные экзамены. Это всего лишь один элемент в цепи случайных закономерностей или закономерных случайностей. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь состоит из них.

– В своей книге «Восток глазами дипломата» Вы сказали, что «при сегодняшних темпах интернационализации экономических, политических и культурных связей в мире невозможно рассчитывать на полную отдачу, если используются только традиционные формы дипломатии»…

– В новом тысячелетии многосторонняя дипломатия становится мощным фактором стабильности и безопасности в мире. В будущем её роль должна возрасти многократно, чтобы преодолеть глобальные вызовы цивилизации совместными усилиями всех государств. Мы вступаем в эпоху, когда задачи дипломатии чрезвычайно усложнились, поскольку она быстро проникает в новые, ранее не подвластные ей области, занимается проблемами экологии, космоса, морей и океанов, нуждающихся во всеобъемлющем международно-правовом регулировании. Мы являемся свидетелями привлечения представителей широких общественных кругов в эту деятельность. Во многих странах мира созданы различные фонды народной дипломатии, куда входят общественные и государственные организации, частные компании. На наших глазах происходит эволюция дипломатических терминов и понятий, расширение корпуса дипломатов за счёт представителей общественности разных стран.

Говорят, что дипломат подобен айсбергу, надводная часть которого то, что он может сказать, подводная же то, что он знает. В 30-е гг. ХХ столетия видный английский дипломат Г. Никольсон говорил, что «идеальный дипломат должен хорошо знать языки, обладать изысканным вкусом, быть гостеприимным, спокойным и невозмутимым человеком», «проявлять терпение и по отношению к невежеству своего собственного правительства». Однако сегодня всего этого недостаточно, хотя эти требования классической дипломатии, безусловно, остаются в силе. Современный дипломат должен быть человеком острого аналитического ума, обладать быстрой и безошибочной реакцией на высказывания и заявления официальных лиц страны пребывания. Он дол- жен умело систематизировать добытую информацию и довести до своего правительства только обоснованные выводы. Здесь не обойтись без чувства реализма, исходящего из беспрестанного анализа практических интересов того или иного государства, без хорошего знания его экономики, культуры и истории.

– Что включает в себя понятие «дипломатический язык», можно ли ему научиться? Какими чертами должен обладать дипломат?

– Академик Гриф Хайруллин, доктор педагогических наук из Алма-Аты, в своём предисловии к моей книге сказал: «Дипломатами не рождаются». Трудно что-либо возразить человеку, прошедшему огонь, воду и медные трубы педагогической дипломатии в странах Центральной Азии.

Широкое хождение имеет крылатое выражение «Дипломатам язык дан, чтобы скрывать свои мысли». Но ещё более распространено выражение «Дипломаты – это честные люди, посланные за границу для того, чтобы лгать в пользу своего государства». Некоторые приписывают эту фразу творцам древнегреческой дипломатии, другие – создателям дипломатии римской империи. Но дотошные британские исследователи в начале ХХ в. доказали, что она принадлежит английскому дипломату XVII в. Генри Уотсону. Сохранился документ, подтверждающий то, что английский король Яков I, считая это выражение циничным, отправил Уотсона в отставку задолго до смерти. Но именно так, в сущности, действовала английская дипломатия в период колониальных завоеваний. Эти методы были декларативно отвергнуты французской дипломатией, ставшей образцом для всей Европы почти на протяжении трёх столетий – XVII–XIX вв. В своей книге «О ведении переговоров с государями» де Кальер говорил о том, что нельзя ставить успех своей миссии в зависимость от обмана или обещаний, которые заведомо нельзя выполнить. Представитель этой профессии должен помнить, что доверие строится на открытой информации, за исключением той, которую он должен держать при себе в силу своего долга.

Конечно, само собой разумеется, что дипломатический работник должен владеть и дипломатическим языком. Под ним обычно понимают не язык, на котором ведутся переговоры, а совокупность специальных терминов и фраз, образующих общепринятый словарь, сложившийся в результате многовековых традиций и отношений между государствами. Для того чтобы изучить его, конечно, нужно профессиональное образование. Прежде всего, речь идёт о международном публичном и частном праве, международном протоколе, истории международных отношений. Нужно знать почти наизусть Венскую конвенцию о дипломатических сношениях 1961 г., где кодифицированы нормы международного права, относящиеся к деятельности диппредставительств, изложены привилегии и иммунитет дипломатического корпуса. Существует специальная профессиональная фразеология, которую тоже необходимо знать. Без специального обучения практически невозможно стать хорошим специалистом. Правда, сегодня есть политические назначенцы, не окончившие МГИМО, но им приходится буквально на ходу изучать все тонкости этого дела.