Она в лесу. Одна. Ночью. Если здесь тоже есть волки, то они, пожалуй, могут начинать ужинать – она не сумеет сопротивляться.

– Эй, кто там? Стоять! – услышала Фалина.

Среди кустов вдруг выросла человеческая фигура. Прямо в лицо эссина Калани смотрела арбалетная стрела.

И это было, вообще говоря, хорошо – она не одна в лесу, для волков пир отменяется! Фалина подумала об этом перед тем, как в её глазах всё померкло…

Ей снился сон, такой удивительно живой и яркий. Солнечный день и небо голубое. Пахнет свежим снегом, снег искрится на крышах, и сам воздух сверкает льдинками в лучах полуденного солнышка. Она, Фалина, кутаясь в старый домашний плащ, стоит у главного входа и смотрит на припорошенный снегом двор. Это Калани, её Калани. Она дома. Ветер несёт вкусные запахи из кухни. Стоят кареты, без лошадей, больше десятка, неудивительно, что они тут – в сарае просто нет столько места. И лошади у коновязи, много лошадей. И флаги реют над воротами. В Калани много гостей сегодня.

– Миледи, миледи, – подбежала к ней пожилая эсса, нянька сына. – Миледи, лорд Флеман подрался с его высочеством! Что делать, миледи?!

– Ну если они уже подрались, то что тут поделаешь? – хмыкнула Фалина. – Их разняли? Они целы, я надеюсь?

Случись что серьезное, нянька с этого и начала бы.

– У лорда Флемана разбит нос в кровь, а у его высочества будет синяк под глазом!

– Это ужасно. Кровь из носа остановили? Принцу приложили к синяку медный форин?

– Конечно. Её величество послала за притирками в соседнюю деревню. Она говорит, что только там готовят хорошие средства.

– Вот и хорошо. Её величеству в этом вопросе можно доверять. Она не расстроилась?

– Не сказала бы, миледи. Вы сами сделаете внушение маленькому лорду?

– Да, наверное. Или попрошу мужа. Как считаете, ему можно доверить это важное дело?

– Ах, миледи, – всплеснула руками нянька. – Простите меня великодушно, но милорду самому следует сделать внушение. У нас гости. Почему он ходит по двору в старом штопаном камзоле?

– Это ужаснее, чем синяк принца, – согласилась Фалина. – Ладно, пойду, гм… делать внушение милорду.

Милорд рубил дрова за кухней. Собственноручно. Ну естественно, это дрова для Новогоднего костра, и хозяин сам должен разрубить хотя бы одно полено. Да хотя бы сделать вид! И он же сам должен на Новогодье разжигать праздничный костёр.

Её муж, хозяин Калани, тоже мог бы делать вид, что рубит дрова. Но он всегда к празднику рубит их на самом деле, всю поленницу, ему нравится. Он большой и сильный, ему доставляет удовольствие тратить твою силу. А для неё такое же удовольствие смотреть, как он поигрывает тяжёлым колуном, как тяжелое полено послушно разлетается на множество частей, как на его спине играют мышцы под тонкой рубашкой. Да, тот старый камзол он сбросил на поленницу, остался в одной рубашке, и служанки то и дело носятся мимо, чтобы поглазеть на лорда, занятого подготовкой к Новогодью.

– Эй, моя леди! Ты так вкусно смотришь на меня, что я сейчас утащу тебя в спальню! – он бросает на неё взгляд через плечо.

Ну конечно, это не Конан. Никак не он.

– Я пришла сделать вам выговор, милорд, за то, что вы неподобающе одеты, а у нас гости… – она улыбается.

Она ведь не собирается ругать его на самом деле.

– Повторяю, утащу тебя в спальню, и ты будешь там подобающе раздета…

– Вы можете быть серьезны, милорд? – она хмурится. – Ваш сын поставил синяк под глаз принцу.

– Да ну? – он смеется. – А сам не пострадал? Какой молодец, горжусь им!

– У него разбит нос.

– Ну, принц тоже молодец. А учитывая, что им по пять лет…

Он аккуратно положил колун, повернулся, сгрёб Фалину в объятия и поцеловал, и это было долго и волшебно. Это было невероятно приятно! Только её муж так умеет целовать! И она готова была никогда не останавливаться, хотя это было просто до ужаса неприлично – замок был полон людьми до отказа, яблоку не упасть! Да, она не хотела останавливаться. Но вместо этого уперлась кулаками ему в грудь, отстранилась:

– Ваш сын каждый день дерется с принцем!

– Не преувеличивайте, миледи. Просто ваш сын… то есть мой сын… то есть наш сын подружился со своим кузеном и они прекрасно проводят время. И хватит уже кудахтать по пустякам… – он засмеялся и отбросил волосы ото лба. – Ну что, любовь моя? В спальню? – он подхватил её за бока и перекинул через плечо…

– Да отпусти, что ты себе позволяешь!  – заверещала Фалина, вырываясь.

Как будто из его рук можно было вырваться!

– Да что ты себе позволяешь?! – она распахнула глаза.

Он стоял, наклонившись над ней. Они уже в спальне?!

– Ну наконец-то, эссина Калани. А то я уже волновался. Только почему вы так вопите?..

А она вопит?..

– Ну как же? – пробормотала она, – наш сын подрался с принцем, а вы, милорд, ужасно себя ведете, хотя на нас смотрят… – и тут до неё дошло, что она говорит что-то совсем не то.

Они не во дворе Калани. Этот несносный кучер принца – вовсе не её муж. У них нет никакого сына, тем более пятилетнего! И естественно, никакого кузена-принца, с которым можно драться каждый день, у их несуществующего сына тоже нет! Она в домике неподалёку от Ручья Феи. За окошками – темень. Она лежит на лежанке, прикрытая своим плащом. И на неё потрясенно взирают трое. Кучер Гантер, принц Найрин и мальчишка Валь, о котором ей рассказывала Азельма – дружок её детства. Если верить болтовне горничных, этот Валь в Азельму влюблён.

– О, простите, – Фалина никогда ещё не чувствовала себя настолько глупо.

Её щёки погорячели, и захотелось исчезнуть, или провалиться сквозь пол этой хижины, или неважно что сделать, но только чтобы он не смотрел так…

– А можно про нашего сына чуть подробнее? – вкрадчиво попросил Гантер.

Он откровенно её рассматривал, и, кажется, ему это очень нравилось. В глазах его словно затеплилось по огоньку, ласковому и насмешливому.

– Так расскажете?

– Это был бред, милейший, – сказала Фалина резко. – Меня чуть волки не съели. Я потеряла свою охрану. А потом вы меня хотели подстрелить. Когда дурно, чего только не привидится.

– Ну меня-то идиотом не считайте, – усмехнулся кучер, – вроде той дурной охраны, которая вас потеряла. Я не собирался в вас стрелять. Ну и я молчу про идею ехать в ночь верхом через лес с этой гм… охраной. Где вы волков нашли, кстати? Вон, парнишка уверял, что их не было тут уже много лет. В дальних лесах шалят, а тут ни-ни. Может, это тоже был бред, как и наш с вами сынишка?

Как он смеет над ней насмехаться! Фалина наградила его гневным взглядом. Зато она окончательно пришла в себя.

– Перестань смущать эссину, Гарт, – попросил со своего места Найрин. – Видишь ведь, ей и так досталось. И она правду говорит, не бредит. Поверь мне.

– Про нашего сына?

– Про волков, Гарт.

– Были волки, сказала Фалина, садясь на лежанке. – И позвольте поблагодарить вас. Вы мне очень помогли.

– Ну наконец-то дождался, – опять усмехнулся кучер. Как золотым меня одарили, эссина. Польщён.

Ну что он за неприятный тип?!

И… о-о! Её корсаж, зашнурованный спереди – по моде, как уверяла портниха! – раскрылся на две половины, и её высокая полная грудь, хоть прикрытая нижними рубашками, нескромно явилась из него во всей красе. Кучер судорожно вздохнул и поспешно отвел взгляд.

– Вы меня раздели?! – Фалина была поражена до глубины души.

– Расшнуровал всего лишь! Вы были в обмороке! – рявкнул Гантер. – Освободил от этой тугой сбруи! Я должен был как-то вам помочь?! И потом, я глаза закрывал очень старательно, Пламя мне свидетель! Не верите?! – теперь он покраснел и не решался взглянуть на девушку.

Она поспешно натянула на грудь плащ. Принц Найрин странно хрюкнул и тоже отвернулся. Фалина осторожно повернула голову, взглянула на него. Ну конечно, он старался не смеяться.

– А вы не в курсе, эссина, что мы тут как-то без горничных обходимся? – неласково бросил кучер.

– Простите его, эссина, – попросил принц, теперь совершенно серьезно. – Клянусь честью, мой друг переживал, очень старался и, в сущности, ни в чём не виноват. Простите? Вы сейчас приведёте всё в порядок. Мы отвернёмся.