Неожиданно, совсем близко от себя Даша услышала разговор. Голоса показались знакомыми. Прислушалась: то были Валерий и Лида. Они стояли по ту сторону акации — Валерий опирался рукой о спинку беседки. Лида наклонила голову, ожидая, что он скажет.

Даше снова стало жарко. А Лида какова! Подругой считалась. Даша делилась с нею сокровенными мыслями, первой сказала, что скоро станет матерью. А она так подло воспользовалась ее доверием. Как после этого верить людям? Высказать им все, что думает и пойти домой. Или вообще… куда глаза глядят. Теперь все равно.

Даша поднялась, но что-то удержало ее на месте.

— Ну что, говори — слушаю! — торопила Зорина Лида. Валерий взял девушку за руки.

— Куда торопиться? Ночи длинные, — ласково сказал он. — Давай присядем.

Лида осторожно, но властно отвела его руки, отступила от него.

— Мне некогда, — отрезала она. — Ты короче и о деле. Зачем меня сюда затащил?

Валерий отозвался не сразу. Неожиданно вскинул голову, шагнул к девушке и взял ее за плечи. Но Лида снова отстранилась.

— Зачем позвал? — переспросил он, словно бы не замечая ни резкого тона Лиды, ни того, что она старается держаться от него на почтительном расстоянии. — Просто мне приятно с тобой. Ты вся такая… — Валерий сделал паузу.

— Какая?

— Ну, такая простая, непосредственная, что ли, и… хорошая.

— Ах, вот оно что? — вкрадчивым голосом проговорила Лида и вздохнула. — Приятно, значит, со мной? А я думала ты мне о Даше хочешь что-нибудь рассказать.

— А что о ней рассказывать?

— Как что? — удивилась Лида. — Когда, например, ваша свадьба будет? Интересно знать. Вместе работаем.

Зорин рассмеялся, а Даша чуть не вскрикнула от боли в сердце.

— Вот ты чего боишься? Свадьба. И мысли такой никогда не было. Вот, если бы ты…

Валерий обнял девушку, притянул к себе, пытаясь поцеловать, но неожиданно, как ошпаренный, отлетел в сторону и навалился на скамейку.

Это Лида, освободив правую руку, крепко, по-мужски ударила его кулаком по глазу.

— Подлец! Вот ты чего захотел? — кричала она возмущенно. — Думаешь, каждая от твоих сладких речей растает? Дудки! Да я тебя никогда за человека-то не считала. Это Даша, дуреха, нашла что-то в тебе, только не пойму — что?

Валерий чувствовал, как у него саднит под глазом. Завтра стыда не оберешься. Надо проучить эту сумасшедшую девчонку. Подумаешь — цаца! Не таких видывал.

Он оттолкнулся от скамейки и кинулся на Лиду. Но сзади за воротник его схватила чья-то сильная рука и плотно прижала к скамейке.

— Не трепыхайся, молодой человек, — спокойно сказал Торубаров. — А то ненароком душонку из тела вытрясу.

Валерий открыл глаза и снизу вверх посмотрел на Тихона. Блестевшие в темноте злобным огнем глаза Тихона вызвали страх. Кругом ни души, только они втроем. «Задушит — и дело с концом», — в ужасе подумал Валерий и попытался рывком вырваться из цепкой руки Тихона.

— Отпусти… — прохрипел он. — Я пошутил. Лида подтвердит. Отпусти…

В это время на пустынном шоссе показались люди. И Зорин закричал диким голосом:

— Караул! Помогите! Убивают!

От неожиданности Торубаров выпустил Зорина, и в тот же миг был окружен дружинниками.

— Пойдете спокойно или вас связать? — осведомился старший дозора.

Тихон, видя, что пререкаться бесполезно, сказал:

— Зачем вязать? Я не бандит.

— Там разберемся, — пообещал старший. — Пошли.

Рядом семенил Зорин. Он уже опомнился от испуга и рассказывал «подробности»:

— Стою я, значит, со знакомой девушкой. Вдруг из темноты этот тип с ножом в руке. Гроши требует и хватает за воротник. Я, знаете, не из трусливых, хотел дать подножку, но тут он оглушил кастетом и душить начал.

— Вы же говорили у него был нож? — заметил один из дружинников.

— И нож и кастет были, я хорошо видел, — нисколько не смутившись, вывернулся Зорин. — Я вот только смотрю на него сейчас и мне он знакомым кажется. Не Торубаров ли твоя фамилия? — обратился он к Тихону.

— Хватит, Зорин, трепаться, — отрезал Торубаров и попросил старшего. — Пусть он подальше от меня держится, а то я его взаправду оглушу.

Больше Тихон не проронил ни одного слова до самого штаба дружины.

А Лида испугалась, когда Зорин закричал «караул», юркнула за акацию и натолкнулась на Дашу.

— Ты что тут делаешь? — удивилась она, наклоняясь к подруге. Даша молчала. Лида взяла ее под руки и подняла со скамейки.

— Пойдем домой. Простынешь. Пальто на тебе легкое.

Подчиняясь Лиде, Даша шагала, как больная. Потом опомнившись, спросила:

— Куда мы идем?

— Домой, — успокоила ее подруга. — Видишь ты как замерзла. Дрожишь вся.

Елизавета Ильинична выбежала на улицу, лишь только стукнула калитка.

— Что с ней? — тревожно кинулась она к дочери. Ответила сама Даша:

— Ничего, мама. Не беспокойся. Голова закружилась. Душно было в зале.

Мать помогла дочери раздеться, лечь в постель и отошла от нее только тогда, когда услышала спокойное, ровное дыхание.

А ночью Даша внезапно проснулась и мгновенно вспомнила, что произошло накануне вечером. Лежала не двигаясь, пугливо всматриваясь в темноту, притаившуюся в углах комнаты, тревожно прислушиваясь к толчкам в животе.

Что теперь будет? Даше еще никогда не приходилось испытывать таких потрясений.

Давным-давно, в детстве, она вот так же проснулась ночью, чего-то испугалась и дико вскрикнула. Мать взяла ее к себе, приласкала, спела песенку.

Теперь и мать не поможет. Для чего жить? Ну, для чего?

В окне голубел рассвет, бледнели звезды. В соседнем доме хлопнула калитка. Даша вздрогнула и закрылась одеялом с головой. Хотелось плакать от жалости к себе, но даже на это не хватало сил.

Даша приготовила маршрут пассажирскому поезду, доложила дежурному по станции и снова вышла на улицу. Теперь можно отдохнуть. Маневры пока прекратились. Притихли паровозы, не слышно грохота сцепляемых вагонов. Лишь изредка с другого конца станции доносились далекие гудки — там продолжали формировать составы.

Даша любила эту пятиминутную тишину. Любила смотреть, как петляя между скалами, приближался поезд. Почти до самой станции затяжной уклон и утром, в хорошую погоду, можно увидеть поезд с самого перевала, когда он еще величиной с червяка. Червяк, плавно поводя хвостом, скрывался за горы, чтобы показаться в другом месте намного выросшим. Вот уж можно различить отдельные фаланги с зубцами на спине. А вот свежий ветерок донес с той стороны первый звук — сердитый ропот встревоженных гор. А стрелочница уже в своем воображении видела пассажиров. Стоят они у открытых окон и по-домашнему спокойным взглядом смотрят на горы, на обожженный сентябрем лес. За долгое путешествие они насмотрелись всякого, и сейчас их трудно чем-либо удивить.

Даша прислонилась плечом к стене будки и следила за приближающимся поездом. Еще один разворот, и станция. Возрастающий грохот металла совсем поглотил утреннюю тишину. Гулко содрогалась земля под ногами, дребезжало стекло в будке.

На соседнем посту Лида Краснеева стояла у стрелки, держа сигнал в вытянутой руке. Пора и Даше. Она вытащила из чехла флажок и, подтянувшись, застыла на месте. По привычке скосив в сторону глаза, еще раз осмотрела маршрут — не появилось ли каких помех прибывающему поезду. Внимание привлек одиночный крытый вагон на самом крайнем пути. Она хорошо помнит: когда готовила маршрут, его не было. «Откуда он взялся? Конечно же, толкнули с той стороны. Обязательно пожалуюсь начальнику станции, — возмущалась стрелочница. — Сколько раз на планерках говорили — не делать маневры с толчка. Не рассчитаешь — укатится в другой конец и до беды недалеко. Хорошо, что этот не дошел до стрелок».

Но что такое? Показалось, что вагон продолжал двигаться. Еще не веря своим глазам, Даша отступила назад, чтобы посмотреть со стороны. Нет, вагон все-таки двигался. Подкинув балансир стрелки с крайнего пути, взрезал ее и плавно покатился дальше. Даша растерялась. Непонятная слабость и безволие одолели ее. Сейчас вагон врежется в бок поезду и… Остановить! Во что бы то ни стало остановить! Тормозные башмаки в будке. Ими никогда еще не приходилось пользоваться. По количеству принимала от сменщицы, а отдежурив, снова сдавала. Даша кинулась в будку, лихорадочным взглядом осмотрела все углы — башмаков там не было. Вспомнила — они в кладовке, пристроенной к стене будки. На ходу доставая из кармана ключи, метнулась на улицу. Дрожали руки, долго не могла попасть ключом в отверстие: замка. Наконец, дверь открыта. Башмаки, покрытые лаком, аккуратно стояли в специальных пирамидках. Советовала Лида держать их всегда под рукой — не послушалась. Но лишь бы успеть! Даша схватила сразу два башмака.