- Что не заметили, хорошо. Как нам до болота добраться, вот вопрос. - Джеймс уставился на огонь.

- Если хотим поспеть к сроку, дорогу надо пересечь сегодня ввечеру. Тогда ночь пересидим в лесу у кромки болота, а по свету тронемся в путь. За день управимся, если, конечно, живы будем. - Варя подбросила ветку в костер.

- Драться мы с ними не можем, к ним тут же придет подмога, кроме того, это правительственные войска. Что бы такое придумать, чтобы они убрались отсюда? Что-нибудь известно о местонахождении застав? Кто ходил в разведку? - спросил Джеймс.

Фостер указал на дядьку Пахома. Варя заговорила с ним.

- Ну, что он говорит? - нетерпеливо спросил Джеймс.

- Говорит, что эта застава крайняя, есть еще три такие здесь, весь остальной полк перекрывает другую дорогу. Поблизости деревня, но там никого, только крестьянам настрого велено известить, ежели кто чужой появится.

Джеймс задумался:

- К деревне можно пробраться незамеченными?

Варя снова повернулась к Пахому:

- Говорит, лесок полосой тянется прямо до околицы.

Джеймс перевел задумчивый взгляд на пушки:

- Для испытания мы должны привезти всего пять. Что ж... Все равно остается две лишние. - Джеймс решительно скомандовал, - Ла Жубер и Ричардсон, берите пять пушек и проводника, которого даст леди. Добирайтесь до деревни, не скрывайтесь, въезжайте с шумом, располагайтесь на отдых, но коней держите оседланными. Как только появятся нарышкинские солдаты, бросайте все и бегом. Нас не догоняйте, отправляйтесь прямиком на Москву.

- Но их же убьют! - ахнула Варя, - Льву Кирилловичу лишний глаз за его делишками не нужен.

- За нашу поимку скорее всего назначена награда, а насколько я знаю человеческую природу, командир десятки делиться не захочет. Поэтому узнав, что орудия сопровождают всего три человека, поедет со своими людьми, подмогу не позовет. Смею заверить, что от такого количества солдат эти акульи дети, - Джеймс кивнул на отобранную парочку, - отбиться сумеют.

Согласные усмешки акульих детей вполне соответствовали их прозвищу.

- Мы будем ждать наготове. - продолжал Джеймс, - Как только застава снимется с места, немедленно отправимся и мы, пересечем открытое пространство за их спинами и укроемся в лесу.

- Вы так кричали о ценности своих пушек, а теперь просто дарите их Нарышкину. Весьма странно сие!

- Это у вас в России принято скупиться по мелочам и в результате терять все, а опытный негоциант знает, когда следует отдать меньшее, чтобы спасти большее, - не преминул поддеть Варвару Джеймс, - Кроме того, грех жадности - не мой грех, мне больше по душе прелюбодеяние.

Варя фыркнула, но достойного ответа не нашла, слишком памятны были ей рассказа отца и Петра Алексеевича о купчишках, ломивших несусветную цену за свой товар, пока он не сгнивал в амбарах.

Вскоре двое матросов, отобранный Варей проводник и пять пушек направились к деревне, а оставшиеся члены экспедиции застыли под прикрытием деревьев у опушки леса. Потянулись долгие часы ожидания. Надвигались сумерки. Варя изводилась, глядя на беспечно отдыхавших нарышкинских солдат, твердо устроившихся посреди дороги и явно не собиравшихся ее покидать.

Наконец, со стороны деревни показалась вислоухая лошаденка, которую подгонял пятками сидевший охлюпкой белобрысый пацан. Лошаденка подтрусила к заставе и весь лагерь тут же пришел в движение. Разбирались брошенные фузеи, натягивались мундиры, седлались лошади. Лихорадочной активности на дороге соответствовала столь же лихорадочная деятельность в лесу. Там тоже крепилась упряжь, затягивались постромки, бомбарды выталкивались на склон. Оба отряда были готовы одновременно, и в ту же секунду, когда последний из драгун скрылся из виду, щелкнули бичи, лошади рванулись и артиллерийские упряжки вынеслись на открытое пространство. Со всей возможной скоростью фентоновские пушки катились к обрамлявшему болото лесу. Сопровождавшие их люди тревожно глядели по сторонам. Наконец, последняя, седьмая упряжка скрылась за деревьями, послышались облегченные вздохи.

Лошадей выпрягли и расседлали, утром их предстояло отпустить, четвероногим было не место на смертоносной трясине, здесь могли справиться только люди. Варя с усмешкой подумала, какой прибыток в хозяйстве будет у окрестных крестьян, когда лошадки выбредут к жилью. Пушки доволокли до края болота и отряд расположился на ночлег.

Предстоящий переход пугал. Из безопасного отдаления московских палат пересечь какое-то болото казалось плевым делом. Сейчас расстилавшаяся у их ног бескрайняя трясина представлялась средоточием древнего ужаса, шаг по ней сулил верную смерть. Насторожившиеся люди сидели во мраке, без огня. С наступлением темноты болото, кое-где прихваченное тоненьким ночным ледком, начало слабо лучиться неземным бледным светом. Видно было как клочья белого тумана скользят над мертвенной чернотой воды, возникая, двигаясь, сплетаясь, пропадая, образуя причудливые призрачные фигуры.

В неверном свете Варино лицо казалось льдистым, загадочно- прекрасным. Джеймс невольно подумал, уж не поджидает ли московская ведьма здесь свою свиту из всякой нечисти. Быть может она заманила сюда его самого и его людей, чтобы сделать их жертвой бесовского шабаша.

Словно почувствовав его настроение Варя тихо заговорила. По-английски, так чтобы было понятно всем матросам, она повела рассказ о темной нежити, живущей в этих болотах. Ее глубокий, завораживающий голос сплетал истории о лешаках, водяных, мавках и навьях, и о судьбе, подстерегающей здесь неосторожного путника. Ее слова захватывали, манили за собой, и вот уже каждый древесный ствол оборачивался упырем, клок тумана - болотной девкой, а крик ночной птицы - воплем погибающего. Матросы слушали, затаив дыхание, видны были только черные провалы глаз и слышались прерывистые вздохи. Джеймс чувствовал как липкий муторный страх наползает от воды, заставляет неметь суставы, цепенеть разум.

Яростным усилием воли он принудил себя отогнать наваждение и тут же его душу затопил гнев. Что делает чертова ведьма? Своими сказками она превращает отряд в кучку перепуганных детишек.

Джеймс перебил Варю посреди очередного рассказ. Его хриплый рассерженный голос порвал пугающее очарование ее историй:

- Все это очень мило, леди, но бывают вещи и поинтереснее. - далее следовал разухабистый рассказец о жрецах некоего африканского племени, отбиравших среди красивейших девушек жен для их бога и о тех трудностях, которые испытывал засунутый в деревянную статую божества жрец, заменяя своего небесного владыку на нелегкой стезе отправления супружеских обязанностей. История вызвала негодующий вскрик Вари и дружный хохот команды. Напуганные непривычным реготом призраки порскнули в разные стороны. Зловещее болото вновь превратилось всего лишь в зловонную лужу стоялой воды.

Развеселившийся Аллен тоже начал рассказывать что-то об обычаях ирокезов, в плену у которых он провел год, а Джеймс поднялся и ухватив Варю за руку, потащил в сторону.

- Да как вы смеете! Пустите меня, мне больно! - девушка рванулась.

- Больно!? Вот и хорошо, - разъяренно прошипел Джеймс, приблизив свое лицо к ее. - Негодяйка, вас следовало бы утопить в вашем любимом болоте. Как вы могли? Самолюбие решили потешить! Поквитаться со мной захотелось, показать, что и я и мои матросы не такие уж бесстрашные и находчивые и нас можно запугать нянюшкиными сказками? А вы подумали о том, как напуганные люди пойдут по болоту? И еще пушки на себе проволокут? Скольких мы не досчитаемся в конце пути? Во сколько человеческих жизней обойдутся ваши сегодняшние игры?

Каждая его фраза сопровождалась резким встряхиванием Варвары за плечи. Возмутившаяся сперва боярышня все ниже опускала голову под градом упреков. Он был прав, кругом прав. Сердце захолонуло при мысли, что завтра на ее совести могли оказаться погубленные живые души, оступившиеся на тропе из-за страха перед корягой, принятой ими за вурдалака. В порыве глубокого раскаяния она взмолилась: