Он поставил сумки на пороге их квартиры, оглянул её, поджав губы, и спросил, нисколько не смущаясь оттого, что нотки нетерпения явственно прозвучали в его голосе:

– Что-то ещё нужно или я могу идти?

– Мы думали, ты покажешь нам, что есть поблизости, – пробормотала тётя Света.

– Я здесь сам никогда не был. Вы не умеете пользоваться картографическими сервисами?

– Но школу свою… Мы ведь можем туда съездить сейчас?

– Едьте. Едьте!

Юра побежал по ступеням вниз: он любил решать проблемы по-детски – убегать от них. Ника догнала его на лестничной площадке, ухватила за рукав.

– Опять ты за рукав! – раздражённо сказал Юрка, – Тебя мама не научила, что нельзя растягивать рукава на одежде?

– Почему ты не хочешь, чтобы я училась с тобой вместе?

– Я объяснил.

– Нет. Деньги за обучение, добираться – это наши проблемы. Ты не хочешь из-за чего-то другого.

Науров долго молчал, смотря в её большие серьёзные глаза, потом спросил:

– Зачем ты так серьёзно на меня смотришь, если ты дурочка?

– Если не хочешь, чтобы я училась вместе с тобой, то и не надо. Иди. Счастливо. – она принялась подниматься назад, к квартире.

– Постой! – вдруг окликнул её Юрка, и Ника обернулась, – Я тебе кое-что обещал.

Он взял её за руку и продолжил спускаться, без слов, без пояснений. Ника шла рядом и смотрела на него: на сжатые в чёрточку губы, на сведённые узкие чёрные брови, на остро-очерченный подбородок и скулы. Науров двигался прямо и ровно и держал подбородок чуть выше, чем большинство людей.

– Ты модель? – спросила его Ника, когда они вышли на улицу.

– Я боксёр.

– А это связанно?

– Нет, я просто всем, кто спрашивает у меня, модель ли я, отвечаю, что я боксёр.

– Ты правда боксёр? – засмеялась Ника.

– А не похоже?

– Не очень. Разве удобно заниматься спортом с длинной чёлкой?

– Я занимался боксом раньше. Два месяца назад бросил. Мне больше футбол нравится. А ещё, – Юрка, загадочно усмехаясь, глянул в сторону, – Мне один человек посоветовал беречь морду, и я подумал, что вероятность попадения мяча в лицо на футболе гораздо меньше, чем вероятность попадения кулака на боксе.

– Кто посоветовал тебе беречь морду? – Ника наклонилась, чтобы уловить выражение лица Юрки, когда он говорил, но его лицо было повёрнуто в другую сторону, – И ты послушался? Ты правда боишься за своё лицо? Кто сказал беречь морду? – с живым интересом повторила она вопрос.

– Один урод.

– Урод? А как его зовут?

– Ой! Смотри, смотри, как красиво! С ума сойти! – заорал Науров так, что Ника аж вздрогнула, и добавил потише, – Мы туда идём.

Торговый центр "Лирика" наверно создавался архитектором, вдохновившемся солнечными зайчиками. Здание, нежное, светлое, выбивалось из городской панорамы ярким радостным пятном и пускало вокруг жёлтые блики. А в декабре, когда от крыши до земли были растянуты гирлянды с круглыми лампочками, светящимися матовым жёлтым, а арки обиты пышной тёмно-зелёной бахромой, в которой запутались тёмно-золотые и белые, отливающие серебром, шары, от одного только вида "Лирики" становилось тепло и весело.

– Поверить не могу, что такое чудо в десяти минутах ходьбы от моего дома! – пробормотала Ника.

Юрка с новым для себя удовольствием наблюдал, за восторженным, почти благоговейным выражением её лица. Неподвижный свет матовых лампочек в её карих глазах превращался в живые жёлтые огоньки, которые искрились.

– Это невероятно выглядит, правда? – сказала Ника, не отводя глаз от "Лирики".

– Правда. – согласился Юрка.

– Эй! Да ты же совсем не туда смотришь!

– На самом деле, – сказал Юра, заходя в здание, – Всё здесь так себе, они могли бы и подороже сделать. Всего лишь маленький торговый домишко с банальным названием. Они даже не придумали, как украсить оригинально.

Ника взглянула на Юрку с испугом, но увидела, что его глаза смеются.

– Вечно тебе надо сказать что-нибудь противное!

– Ну-ну! Правда сладкой не бывает! хочешь пончик?

– Что?

– Нам два пончика, пожалуйста, с банановой начинкой.

Науров сунул один пончик Нике и повёл её к эскалатору. Он вёл её, как слепую, иначе бы она споткнулась. Ника в самом деле была ослепелена: она поворачивала голову, то в одну, то в другую сторону, вскружённая блеском витрин, украшенных к Новому году, и глаза её блестели.

– Ты не забыла, что где-то тебя ждёт мать-старушка? – спросил Юрка.

– А?

– Говорю: может позвонишь маме и скажешь, что мы неподалёку и прийдём через часок-другой?

– Ах да! – воскликнула Ника с досадой, заставившей Юру рассмеяться: девочка сейчас действительно не помнила и не хотела вспоминать про мать-старушку.

Пока Ника разговаривала по телефону, они поднялись на второй этаж. Юра повёл Нику по магазинам. Он шёл быстрым лёгким шагом между бесконечных рядов одежды и выхватывал вещи, временами оборачиваясь на Нику и глядя на её фигуру, чуть прищурясь. Сначала Нике казалось, что он хватает наугад, так мгновенно замечал он нужное, но после того, как Юра начал объяснять, что и с чем надевать, и приказал ей мерить и показываться ему после каждой примерки, Ника решила, что он специалист по одежде. Юра вертел её, поправлял на ней одежду, бегал менять вещи, заставлял её снова примерять до тех пор, пока не остался полностью доволен.

– Выглядит идеально, – наконец сказал он, – Смотришься, как милая корейская школьница.

– Как корейская школьница?

– Несём на кассу.

– А у тебя есть столько денег на одежду?

– Что это ты интересуешься деньгами, когда тебе покупают одежду? Ты определённо не женщина.

– Как ты оплатишь? Ты носишь с собой столько денег?

– Вот умора! – фыркнул Юра, – Ты воображаешь, что я ношу купюры пачками в чемоданчике? – он вынул из кармана банковскую карту и помахал перед носом Ники, – Чуешь, чем пахнет?

– Чем?

– Деньгами!

Они купили ещё и обувь. Выходя из торгового центра с пакетами, Ника подумала, что наверно ей придётся теперь всю жизнь работать на Юру и выплачивать ему долги. И всё-таки она никак не могла взять в толк, откуда у него столько денег. Она соображала, что за час они спустили больше, чем зарплата её мамы на месяц.

– Юра, ты же никогда не грабил банк?

Юрка расхохотался. Ника смотрела на его тепло-синие смеющиеся глаза и думала, какой глупый вопрос задала. Она опять вспомнила, как быстро он подбирал одежду, и спросила:

– А ты модель?

– Я боксёр. – улыбнулся Юра.

– Ах да…точно… – она помолчала, глядя в глубь сумеречного неба, багрового на горизонтах от света мегаполиса, – Как же звали того урода, который посоветовал тебе беречь морду?

– Почему тебе так интересно?

– Не знаю. А почему ты не хочешь, чтоб я училась с тобой в одном классе?

– Кто тебе сказал, что я не хочу?

– Ты.

– Врёшь. Я хочу. Завтра специально приеду сюда, чтобы с вами в школу сходить.

– Спасибо. Я никогда не встречала таких добрых, как ты.

– Да ну тебя!

– Нет, правда! Ты очень хороший!

– Перестань. Иначе я скажу что-нибудь противное! – буркнул Юра.

Ника заглянула ему в лицо, немного испугавшись, что он всерьёз сердится, но он смеялся.

Он ждал её у школы, чтобы она не переживала, идя на уроки первый раз. Он сразу заметил солнечный огонёк издалека и пошёл навстречу.

– Отчего бледная? Боишься? – спросил он, задевая её холодный носик.

– Ещё бы! – сказала Ника, – По твоим словам, как я зайду в класс, все тут же кинутся обсуждать мою одежду. А они узнают, откуда я перешла? Они сразу поймут, что я "деревенщина"?

– Какая разница, если ты будешь со мной?

Когда они заходили в школу, Юра подумал, что он напряжён больше, чем Ника. Как бы он хотел просто наплевать на окружающих!

Он зашёл картинно, кинул рюкзак на кожаный диван и привычными широкими движениями начал переодеваться. Ника застыла перед ним с приоткрытым ртом: она хотела спросить, где Юрка научился снимать одежду, как на замедленной съёмке, но потом подумала, что он ответит: я боксёр.