Если бы только они видели, какие картинки всплывали у меня перед глазами, то неделю мне сидеть в одиночной камере в подземелье Темной Обители. Но я была рада, что никто из них не умел читать мысли или видеть их по моему лицу.

Ни один день нашего обучения в Обители не обходился без масок. За четырнадцать лет своей жизни я привыкла к этому, поэтому спокойно могла концентрироваться на ощущениях, пока рядом не появлялся он. Тогда все преграды, выстроенные в моем мозгу, рушились, а каждый нерв, словно оголенный, неприятно зудел. Да, я боялась его до дрожи, до скрежета зубов, но не могла понять почему.

Безликий делал больно, но так поступали все. Любая из наставниц, особенно Никербокер, которая постоянно гоняла нас своей тонкой тростью, сестры и даже старая, скрипучая лестница в Обители, об которую я запиналась и рассекала колени. Но при виде Безликого мне хотелось заползти в самый дальний, темный угол и сделать все, чтобы он не заметил меня, не повернул голову в мою сторону. Возможно, я ненавидела его за животный страх, который сковывал мое тело каждый раз, если поблизости оказывался он. Ненавидела его за то, что так боялась.

Сейчас Безликого не было в зале, и я ощущала его отсутствие каждой клеткой. Но все же он оставался где-то рядом – в Обители, и он никуда не уйдет, пока не проведет остальные проверки.

– Вы должны обращаться внутрь себя, – тарахтела Никербокер. – Туда, где в глубинах вашей души таится… – На секунду она замолчала, подбирая более уничижительный тон: – Свет.

В голосе Никербокер было полно отвращения к нам и нашей сущности, и я знала причину. Будучи человеком, Никербокер стремилась приблизиться к Деасам, а может, и мечтала стать одной из них. Она хотела обрести власть и силу, а не трястись, как мы, от страха сделать неверный шаг. Ведь Высшим ничего не стоило уничтожить ее, забыв об этом через секунду. В нашем мире должны жить исключительно Темные люди и Темные существа.

Никакого Света. Никакой добродетели.

Этот урок был усвоен еще несколько лет назад и выбит на подкорке. Никто не поможет, не спасет и не утешит в мире, где расчетливость, похоть и другие пороки набирали силу, где светлым душам не было места.

Я медленно выдохнула, обращаясь внутрь себя.

О каком Свете нам постоянно твердили? Как можно сохранить его, если каждый день нас поливали грязью, а в воздухе витал смрад ненависти? Но я собралась с силами, стараясь отыскать в душе хоть толику светлой энергии.

Моей кожи на груди коснулось что-то прохладное и скользкое.

– Отбросьте все свои мерзкие мысли! – твердила Никербокер. – Энергометр показывает слишком мало света в ваших душах, гадкие девчонки! Вы специально решили подставить меня именно сегодня?

Внезапно тихий голос подала Оливия, и я усмехнулась. Конечно, кто ж еще будет поддакивать наставницам с вечно заумным видом?

– Девочки, мы должны собраться. Вспомните самые теплые моменты в нашей жизни. Прогулки по двору, горячую, ароматную выпечку, новые платья! – щебетала Оливия, а мне захотелось рассмеяться в голос.

То, что для других детей сущая обыденность, для нас – теплые воспоминания. Где тот свет, который должен быть внутри меня? В моей душе лишь пустые коридоры да гуляющий по ним сквозняк.

Руки обожгло ударом трости, но ни один мускул на лице не дрогнул, иначе из-под маски по щекам потекли бы струйки крови.

– Ты плохо стараешься, Тень! – обдавая дыханием, зашипела Никербокер. – Сегодня мы должны выбрать Уравняющую! Ту, которая поднимется выше каждой из вас. Ту, которая будет приближена к самому Королю!

Со всех сторон послышались вздохи, а мою руку тронула теплая ладошка Катарины, и я с благодарностью сжала ее пухлые пальчики.

Каждая из Жертвенниц мечтала стать Уравняющей. Это особый статус, привилегии. Говорили, что таким девушкам доставалась лучшая комната, новый комплект одежды и двойные порции обедов. Но почему-то никто не говорил о том, что живут Уравняющие меньше и работа их опасней.

Сто лет назад Великая Светлая разделила непроходимой Завесой Объединенный мир на две части. Стеной, которая способна пропустить сквозь себя людей, но только в одну сторону. Обитая на Темных землях, я могла бы пройти сквозь нее, так как в моей душе есть Свет, но не смогла бы вернуться обратно, ведь во мне нет Тьмы.

Именно для этого и нужны Жертвенницы. Связываясь с Деасами, мы образуем две энергии, которые могут позволить беспрепятственно пройти сквозь Завесу и вернуться. А Уравняющая… Она нужна, чтобы выровнять общий энергетический поток. Каждая Жертвенница в связке должна отдавать свой свет так же, как и Деас – отдает тьму. Общий поток нестабилен, в его структуре может не хватать энергии тьмы или света, и тут уже в работу вступает Уравняющая. Вот почему связка так важна, каждый участник обязан выполнять свою партию идеально.

И сегодня станет известно, кто же выполнит этот долг, кто, жертвуя своей жизненной энергией, будет выравнивать общий поток в случае чужой оплошности.

Моего лица коснулись холодные руки. Я услышала тихий щелчок, и в сомкнутые веки ударил теплый свет. Наконец-то металлические оковы были сняты.

– На сегодня хватит масок! Сейчас будет выбрана та, перед кем вы преклоните колени и кому будете молиться, дабы она спасла ваши никчемные шкуры, – как змея, прошипела Никербокер.

Я огляделась по сторонам, замечая волнение в глазах сестер, всех, кроме Алии, она стояла поодаль и сияла, словно новенькая монета.

Наставница покинула комнату, и я, устало потирая веки, опустилась на пол. Неровный камень неприятно холодил кожу сквозь тонкие штаны. Рядом расселись остальные адептки Обители, тихо перешептываясь между собой.

Полуденное солнце – редкий гость в этих краях – упрямо пробивалось сквозь марево пепла, зависшего под облаками. Свет проникал в высокие стрельчатые окна, украшенные разноцветными фресками, и рисовал на стенах причудливые линии.

– Уже обед близко, – промямлила Катарина, подперев рукой подбородок. – Интересно, что сегодня на ужин?

Когда в Обитель прибывали Деасы, кормили нас как на убой, чтобы восстановить потраченную энергию. Единственный повод ждать их.

– Тебе лишь бы пожрать. Ни в одни штаны скоро не влезешь, – буркнула Алия. Она задела болезненную тему, и Катарина тихо всхлипнула, а я смерила Алию уничижительным взглядом.

– Хватит, девочки! – вступилась Оливия и тряхнула белоснежной косой. – Сегодня важнейший день, вы должны вести себя подобающе!

Я фыркнула и потерла зудящий нос. Тоже мне, важнейший день в нашей жизни! Такие дни снились в кошмарах, а просыпалась я в ледяном поту.

Лишь София и Кин молчали. Если мысли Ким можно было прочитать по выражению лица, то с Софией все было сложнее. Она задумчиво теребила в руках непонятно откуда взявшийся сухой цветок. Идеальные прямые волосы, собранные в два низких хвоста, переливались на свету, а бледные щеки покрывал розовый румянец. Слишком идеальная, словно высеченная из камня талантливым и влюбленным в свою работу скульптором, София всегда показывала прекрасные результаты. Молчаливая, тихая, она выдавала такие энергетические потоки света, что сама Никербокер восторженно хлопала в ладоши и гладила ее по голове. Я считала Софию одной из сильнейших Жертвенниц, и судить о том, кто же станет Уравняющей, было глупо. Это место займет София, кто бы ни хотел его занять.

– Я должна стать Уравняющей! – снова прошипела Алия. – Это место мое! Я всегда доказывала свою силу!

– Али, – с улыбкой пропела Оливия. – Давай не будем снова заводить этот разговор, скоро нам все станет ясно!

Массивные двери отворились с протяжным скрипом, и тяжелой поступью, поднимая пыль при каждом шаге, в залу вошли шесть Деасов – наших будущих напарников. За их спинами топталась Никербокер и жестами призывала нас встать на колени. Не сговариваясь, сестры пали ниц и склонили головы, а я, как зачарованная, смотрела на того, кто стоял передо мной.