– Делай то, что должен. – Слова короля Авариса прозвучали сухо.

Безликий лишь коротко кивнул, уже собираясь уходить, но отец его окликнул:

– Задержишься еще раз – и я прикажу отыметь твою девку каждому солдату своей армии, – спокойно предупредил правитель, снова отворачиваясь к уже тлеющим в камине поленьям.

Принц надеялся на передышку в месяц. Всего лишь месяц. Но все пошло не по плану.

Перемещение Светлого он засек сразу же, как только его нога ступила на территорию Обители. Темные земли пронизывала сеть темных потоков, и любое действие, связанное с иной силой, не оставалось незамеченной Деасами.

Конечно, Безликий мог отправить туда Эргона или любого другого Деаса из своей армии, но он не хотел, чтобы кто-то другой находился рядом с его девчонкой.

Деасы могли уходить в темные потоки, передвигаясь тенью на огромные расстояния за считаные секунды. И сейчас, рассекая пространство, Безликий думал лишь об одном – прикончить любого, кто окажется рядом с ней. Его совершенно не интересовала причина перемещения: осознание того, что ее хотят отнять у него, дурманило рассудок.

Светлого отпрыска Безликий узнал сразу. Айрон – сын Димиона, Короля Светлых. С последней их встречи еще на другой стороне Завесы он заметно изменился, но это никак не помешало бы Безликому его убить. Тот стоял перед Тенью и что-то рассказывал.

Глаза Безликого сразу же выхватили озадаченное лицо девчонки, и он улыбнулся, осознав, что она не верит не единому слову Светлого. Что бы ни наговорил ей этот выродок, она – собственность Аркада и короны.

Конечно, Безликий не убил Айрона, да и как, если передо ним была лишь копия того, кто находился сейчас за пределами Темных земель. Но даже такое ранение повлечет за собой серьезные последствия для оригинала: его ждет физическое истощение.

Девчонка плакала из-за Айрона, размазывая по лицу грязь и пепел, и душу Безликого затопила волна ненависти. Он схватил и встряхнул ее так, что клацнули зубы. Он хотел, чтобы она пришла в себя и наконец-то поняла, кто оказался перед ней. А еще Безликий хотел, чтобы Тень испугалась, мечтал хоть раз увидеть страх в ее глазах.

Но Тень начала кричать и вырываться, обвинять Безликого во всех грехах и колотить его по груди маленькими кулачками.

Безликий не мог пошевелиться, не знал, как реагировать и что за щемящее чувство мерзкими щупальцами распространялось в его душе, обнимая сердце и заставляя его биться чаще. Безликий задохнулся от внезапной боли, острой молнией рассекшей его грудную клетку, когда глаза девчонки закатились и она обмякла в его руках.

Зачем Жертвенницам изучать историю, этикет и придворные танцы, если их выращивают как скот на убой? Этот вопрос никогда не давал мне покоя, но, как говорили наставницы, мы не должны отравлять воздух Деасам своим невежеством.

«Смешно! Так обучите коров танцевать, может, от этого мясо станет вкуснее?» – ляпнула тогда я и через минуту уже сидела в темном подземелье.

Сейчас, надевая тонкое платье поверх ночной сорочки, я собиралась на очередные занятия. Мыслями я снова убежала в прошлое, когда впервые увидела Айрона. Был ли он действительно моим братом? Я не знала наверняка, но что-то теплое, неосязаемое проскочило между нами тогда.

«Жив ли ты, Айрон? Придешь ли снова?»

Мимо мелькали сестры, спеша собраться, пока не пришла наставница и мы не получили взбучку. Только одна Кин, верная самой себе, отжималась от пола, при этом подпрыгивая и в воздухе хлопая в ладоши. Я улыбнулась, следя за ней.

– Ты так скоро на мужика станешь похожа, – сквозь зубы проворчала Алия, когда Кин в очередной раз сделала громкий хлопок.

– А что плохого в том, чтобы быть на него похожим? – со смехом спросила я и стала загибать пальцы. – Они сильные – это раз. Они не становятся Жертвенницами…

По лицу Алии прошла судорога, и она, выпучив глаза, уставилась на меня. Предчувствуя разгар нового конфликта, к нам подскочила Оливия и подняла руки в примирительном жесте.

– Девочки… Девочки… – лепетала она, глядя на краснеющую Алию.

– Просто Али никак не может смириться с мыслью, что девушка может быть сильной, – подначивала я.

Кин закончила свою тренировку и, скрестив руки на груди, наблюдала за перепалкой. Она редко вступала в конфликт с сестрами, была молчалива, только глаза порой выдавали ее настоящие чувства.

– Мне кажется, что ты, Тень, слишком много о себе возомнила! – зашипела Алия и сделала шаг ко мне, уперев руки в пышные бока. – Думаешь, если стала Уравняющей, тебе все дозволено? Так мы еще проверим, как ты справишься со своими обязанностями!

– Я с радостью уступлю тебе свое место! – лучезарно улыбнулась я.

Да, насколько я хорошая Уравняющая, я действительно не знала, ведь проверить свои способности можно только там, где есть Завеса и связь с Деасами. Но пока мы не покидали нашей Обители, а Завеса находилась далеко – в самом Аркаде.

Жертвенницы должны расти подальше от белоснежной Завесы. Будь мы ближе, Завеса питала бы нас своим светом, не давая организму нарастить его самостоятельно. Такие Жертвенницы не способны выстраивать идеальную цепь просто потому, что не умеют распоряжаться внутренним резервом, привыкая к постоянному и нестабильному наполнению извне. За утренней перепалкой мы не услышали стук каблуков наставницы, и, когда дверь шумно распахнулась, мы застыли, осознавая, что не успели собраться. Но на пороге оказалась не Никербокер, а Фриция, вторая наставница, отличавшаяся покладистым характером и добрым нравом.

Мы дружно выдохнули и переглянулись, улыбаясь.

– Темного утра, уважаемая Фриция! – поприветствовала наставницу Оливия, и мы последовали ее примеру. Немного полноватая, полностью седая, молодая женщина улыбнулась и оправила невидимые складочки на темно-сером платье.

– И вам Темного утра, Жертвенницы, – пропела она и подмигнула.

Мы любили Фрицию, и за восемнадцать лет она практически заменила нам родную мать. Наставница не скрывала улыбку, а в ее глазах, окруженных сеточкой морщин, таились доброта и тепло. К сожалению, Фриция не часто посещала Обитель, только в отсутствие Никербокер. В остальное же время она жила со своей семьей в деревеньке неподалеку.

Значит, сегодня именно тот день. День, когда Никербокер покинула Обитель. Я мечтательно улыбнулась, надеясь, чтобы она никогда не вернулась. Куда именно и зачем отлучалась несколько раз в месяц наставница, мы не знали, но ее отсутствие всегда превращалось в праздник. В такие вечера мы собирались в главном холле у большого старого камина и слушали треск дров, пожираемых ярким пламенем, читали книги и заплетали друг другу волосы. В эти моменты мне казалось, что я дома, а милая Фриция – мать, которая утешит и погладит по голове теплой, шероховатой ладонью.

– Ну, мои пташки, чем займемся сегодня? – тепло улыбаясь, спросила она.

Мы дружно переглянулись: конечно же, Фриция уже знала ответ.

– Будем читать роман! – прошептала Катарина, и все дружно рассмеялись.

– Романы романами, а уроки по расписанию!

Мы вяло тащились по коридорам Обители, периодически запинаясь и оттягивая время. Когда отсутствовала Никербокер, с нас словно спадали оковы, сдерживающие грудную клетку, мы могли спокойно дышать и даже смеяться, не боясь получить взбучку за шум.

Сегодня на улице снова было ветрено, поэтому все окна в замке плотно закрыты, но даже так, сквозь мелкие щели, в коридоры проникал мелкий пепел и щекотал нос.

– Что-то погода разыгралась… – щурясь и выглядывая в окно, буднично проговорила Катарина.

– Надеешься, что Никербокер потеряется в пепельной буре и не найдет путь домой? – усмехнулась я, толкая ее в бок.

Сестры рассмеялись, лишь проходившая мимо Оливия посмотрела на меня с укором. «Зануда», – подумала я и, взяв Катарину под руку, пошла следом.

Фриция выбрала самую уютную аудиторию в Обители, и мы дружной толпой вошли в комнату. На белых стенах были нарисованы причудливые цветы и пушистые зверьки, державшие в лапках орешки; небольшие стрельчатые окошки, украшенные разноцветными фресками, пропускали теплый свет, от чего комната окрашивалась в розово-зеленые тона; по полу были разбросаны коричневые пузатые подушки. Я побежала к подушке, находившейся у камина.