— Какой ужас…

— Угу. — Мычит и быстро вытирает слезы, а я поддаюсь порыву, и обнимаю её. Девушка на мгновение теряется и не знает, что делать, но уже совсем скоро принимает мои объятия. В такой ситуации слова излишни, они не уймут всю боль, но объятия и поддержка, всегда дадут понять, что ты не одна.

Я никогда бы не подумала, что Виолетта прошла через такое. Догадывалась, что её опасения по поводу меня не просто так, но, чтобы история Ви была именно такой… Больно осознавать, что унижение и насилие практикуется в нашем мире. Но Глеб, он же ведь не такой? Он не станет поддакивать своим родителям, ведь так?

— Ладно, всё это уже в прошлом. — Улыбается, как ни в чём небывало Вита. Похоже за годы она отлично поработала над маской, скрывающей истинные эмоции. — Я куплю тебе это платье, только ради бога, будь аккуратна, иначе оставишь меня совсем без денег.

— Спасибо тебе. Ко мне никто и никогда не был так внимателен и добр, как ты. Я ценю это.

— Заканчивай, Кэт. — Ворчит Вита. — Я просто хочу тебе помочь. Это мой дружеский долг!

Волнуюсь, как перед сдачей экзамена в школе. Как будто от этого вечера зависит вся моя жизнь. Коленки трясутся, ноги ватные, а цвет кожи такой бледный, что можно подумать я никогда в жизни не видела свет белый. Лишь только днями и ночами сидела взаперти мрачного подвала.

— Не волнуйся ты так. — Говорит ободряюще Глеб, когда перед машиной разъезжаются ворота. — Всё будет хорошо. Уверен, ты понравишься всем!

Только вот что-то уверенности во мне не прибавилось. Наверное, потому что парень сам трясся, как осиновый лист. Мы заезжаем на придомовую парковку и выходим из машины. Перед нами сразу же появляется женщина лет сорока.

Светлые волосы, завитые в крупные локоны, крупные камни в пять карат, не меньше, на шее, ушах и пальцах. Роскошное платье винного цвета, которое на ней сидело идеально. И чёрные, словно тьма, глаза. Я даже на миг увидела в них Макса, хотя он то тут при чём? Но виделась в глазах её чертинка, что явно было не очень хорошим знаком.

— Мама, — Глеб расплылся в широкой улыбке и расставив руки в стороны направился к ней. Женина с удовольствием приняла объятия сына. — Прекрасно выглядишь.

— Спасибо, Глебушка. — Голос женщины обманчиво ласковый и приветливый. У меня возникло неприятное ощущение игры на публику. — Познакомишь с девушкой? Кого ты привёл в наш дом?

Чёрные глаза женщины скользнули по моему внешнему виду. Мысленно поблагодарила Ви за то, что хотя бы с платьем не облажаюсь.

— Это Катя. Мы учимся вместе. — Чуть нервничая и запинаясь отвечает. Где тот уверенный парень, который читал мне стихотворения о любви Блока и Цветаевой?

— Ради бога, Глеб. — Подаёт оскал женщина. — Зачем нам здесь твоя одногруппница? С тем же успехом, ты мог бы привести своего друга Анатолия, а не эту… проходимку.

Как-то сразу неприятно стало. И не от того, что маме не понравилась. Женщина не дала мне даже и малейшего шанса на принятие в семью. Видно было сразу, она уже заведомо меня терпеть не могла. Но вот расстраивал сам Глеб, которым я так восхищалась, а он просто стоит и молчит потупив взгляд в землю.

— Инна, ты куда подевалась? Марта тебя обыскалась. — Перед нами возник широкоплечий мужчина. Копия Глеба, только лет на тридцать старше. Увидев меня, он немного замешкался и быстро глянул на жену. Я почувствовала от него поток неловкости, как будто он очень сильно начал переживать из-за чего-то.

— Пап, мам. — Глеб прикусил губу и почесав затылок наконец-то решился подойти ко мне. Рука парня легла ко мне на талию, от чего глаза его матери залились гневом и возмущением. Мне даже кажется, что она слегка побагровела от злости. — Это моя девушка, Катерина Громова. Мы учимся с ней вместе и любим друг друга.

От признания в любви даже у меня глаза на лоб полезли, не то, что у его родителей. Глеб мне, конечно, очень сильно нравится, мне с ним хорошо и мне снилась даже наша свадьба недавно, но… До любви ведь ещё далеко?

— Не дури, Глеб! — Рявкает, как разъяренная львица Инна. — Ты на зло нам так поступаешь?

— Мама, что ты такое говоришь? — Пальцы парня сжали ткань моего платья на талии. И я не думала о том, что он сейчас чувствует, думала только о том, что мне ни в коем случае нельзя повредить чужую вещь! — Мне очень сильно нравится Катя, она замечательная девушка.

— Глеб, там, — Мужчина прочищает горло и виновато поглядывает на меня. — Там Полина приехала.

— Полина? — Парень тут же убрал от меня руку и подошел к отцу. — Она же в Италию уехала.

— Ну вот, вернулась. Я сам был очень сильно обескуражен, но не прогонять же гостей. Тем более Алевтина Филипповна её любит и рада была видеть. Сам же знаешь, как к дочке относится.

— Мне все равно. — Как-то не слишком уверено прошептал Глеб и вернулся ко мне. Теперь уже парень взял меня за руку. — Она выбрала свою дорогу, мне не о чем с ней говорить.

Парень достаёт из машины огромный букет альстромерий. По словам Глеба, это любимые цветы его бабушки, и она придёт в восторг, когда увидит их. Я лишь доверилась знаниям внука. Он то лучше знает, как угодить строптивой старушке.

Мы выходим на задний двор, где расположились банкетные столы. На самодельном подиуме стоял рояль, а за инструментом находилась элегантная девушка. Музыка прекрасными нотами разлеталась по дворику.

Стройная женская фигура, словно по воде, плыла к нам. На ней красивое черное платье с ярким элементом жемчужных бус на шее. Черты лица острые, щёки впалые. Уголки губ у женщины опущены вниз, а светлые короткие волосы чёлкой падают на чёрные бусинки глаз.

— Алечка, вы выглядите словно сошедший с небес ангел! — Глеб подлетает к женщине и схватив тонкую кисть руки, мажет по ней губами. — Это вам! Самый красивый букет, который только мог быть!

— Это что? — Тонкая бровь вздёрнута вверх, а глаза ядовито- пренебрежительно проходятся по цветам. Губы вытягиваются в недовольную трубочку. Вот это энергетика… Мне стало мгновенно дурно, это и есть самая лучшая бабушка в мире?

— Это… — Глеб в растерянности смотрит на меня щёлкая пальцами.

— Альстромерии. — Помогаю и тут же ловлю на себе тяжелый взгляд из под бровей. Нет, мне точно здесь не место. Что у мамы Глеба, что у бабушки, нет и намёка на доброжелательность. — Это очень нежные и красивые цветы. К тому же, долго стоят в вазе и радуют глаз.

— Я ирисы люблю, деточка. — С издёвкой цедит сквозь зубы и переводит взгляд на внука. — Кто это, Глеб?

— Познакомьтесь, Алевтина Филипповна, это Катерина, моя девушка. — Говорит, а сам во все тридцать два улыбается. Мне вот что-то совсем не хочется этого делать.

— Девушка, — Откровенно насмехается женщина и косится на меня. — Она? Серьезно? Ты из какого села вылезла, деточка? На твоём лице большими буквами написано «простушка».

— Алечка, может к столу пройдём? Выпьем чего? Расслабимся? Отметим ваши восемнадцать. — Спрашивает парень в то время, как «бабушка» даже и не собирается отступать.

— Я из села «Румянцево». Приехала в город учиться. — Решила не молчать, хотя коленки подкашивались, а настроение было вскочить и со всех ног бежать туда, куда глаза глядят.

— Между прочим — бюджетница! Красавица, так ещё и отличница! — Поддержал меня Глеб, а женщине, хоть бы что. Лицо по-прежнему искривлено в гримасе отвращения.

— Алечка? — Послышался нежный тонкий голосок со стороны. Поворачиваю голову и вижу надменное девичье лицо. Среди людей с огромными сумами на счету есть, хоть один, кто не будет таким высокомерным и поверхностным? Я знала, что деньги портят людей, но, чтобы настолько? — Вот вы где, а я вас везде ищу.

Девушка обращается к женщине, но вот почему-то глаза её оценивающе проходятся по мне. У неё выпуклые голубые глаза, которые близко посажены к носу. Так же, как и у Алевтины, у девушки острые черты лица и впалые щёки, на мгновение предполагаю, что они родственники, потому что уж больно похожи между собой, пока не слышу имя девушки.