Мой чемодан весит не меньше центнера. Везу его за собой коря за то, что взяла так много книг. Неужели в университете не будет библиотеки? Чушь. Везде есть. Буду с собой честна. Я просто боялась, что тётка сожжёт Шекспира или Твена в печи. Это для неё было в порядке вещей. Зачастую мои школьные конспекты использовались без спроса, как средство для розжига.

Выхожу из аэропорта и вижу перед собой тёмную сторону себя. Рита была зеркалом моей души, но это лишь обман зрения. Пирсинг, нескончаемые татуировки и обрезанные под каре жгуче бордовые волосы. Её выдавало с поличным бунтарство и мания величия.

— Там, тарам-там! — Воскликнула сестра, выдыхая дым тлеющей сигареты. Увидев недовольный взгляд в сторону раковой палочки, Рита тут же выкидывает окурок в мусорное ведро и сгребает меня в медвежьи объятия. — Наконец-то ты избавилась от Риммы Григорьевны! Надо было это сделать давно. Рада?

— Да я и не спешила от неё избавляться. — Пожимаю коротко плечами рассматривая рисунок ползущей змеи на шее сестры. — Она не доставляла мне особых проблем. — Перевожу взгляд на кольцо в носу девушки и хмурюсь. — Когда ты успела так разукрасить себя?

— Не включай мамашу, прошу. — Хлопает меня по плечу девушка. — Мне тётки достаточно было. Не хотелось бы и от тебя сбежать.

Римма была нашей тётей. После смерти отца и матери, женщина взяла на себя ответственность и роль родителя. Жаль только не из добрых побуждений, а из-за неумолимой жажды пособий, которые на нас полагались.

Я не конфликтная по натуре и могу подстроиться под любого человека. Выполняй поручения и будешь хорошей племянницей. Рита же, совсем другая. Уже в двенадцать начала показывать свой характер, а в четырнадцать просто сбежала. Тётка даже искать её не стала. Ушла и бог с ней.

— Римка была счастлива, когда ты свалила? — Спрашивает сестра, снимая с сигнализации машину. Я не разбиралась в марках, но железяка на колёсах определенно была старенькой и жила на последнем издыхании.

— Она просила не уезжать. — Мнусь на месте. — Говорила, что не справится без меня.

— Просила или приказывала? — С насмешкой спрашивает Рита.

Вспоминаю, как жгло руки, от хвата тётки. Как она кричала, что я ничтожество и вертихвостка, которая бросает бедную женщину на произвол судьбы. Била кулаками в грудь припоминая любовь, которую подарила и воспитание, которое вложила в меня. К слову, я помню лишь её орущей по поводу и без, в то время как я, воспитывала себя сама.

Женщина внушала мне, что я должна ей и я было поддалась манипуляции, вот только увы и ах, к разочарованию тётки, у меня есть замечательная сестра. Девушка сказала, что если меня не будет завтра в аэропорту, то она сама заберёт меня из лап сельского чудовища.

— Да нет, — Неуверенно пожимаю плечами и прячу глаза. Терпеть не могла врать, но расстраивать сестру не хотелось. — Она спокойно отреагировала.

Сажусь в машину и морщусь от того, что салон невозможно сильно пропитан запахом табака. Сразу же осматриваюсь. Потертые кожаные сидения, зеркало, висящее на соплях, и смятая пачка презервативов в ручке двери. Брезгливо отодвигаюсь подальше.

— Моя девочка только выглядит старушкой. — Говорит сестра и заводит автомобиль. — На самом деле, она чуть надломленная девственница.

Выражения Риты меня всегда смущали. Она, не стесняясь, могла браниться и встревать в драки. Римма всегда говорила про свою племянницу так:

«— Дрянная девчонка! Мальчишка в юбке! Хулиганьё! Видеть в своём доме мародёрку не хочу!».

Трясу головой пытаясь выбросить голос тёти из головы. Рита хоть и была оторвой, но не чудовищем. Девушка плавно выехала на дорогу, и мы отправились в мою новую жизнь.

— Так, кем ты работаешь? — Спрашиваю, смотря на сосредоточенную сестру. Она, сжав плотно челюсть, внимательно следила за дорогой, не обращая внимания ни на что. — Ты говорила, что работаешь в салоне?

— Угу… — Мычит.

— В каком? — Пытаюсь вытянуть правду, но мне это не удаётся. Рита нервно втягивает воздух, её глаза начинают бегать, явно девушку раздражает мой вопрос. А я не могу давить. Просто сдаюсь. — Прости, если сейчас не время, то мы можем поговорить об этом позже?

— Это очень хорошая идея. — Кивает головой. — Прости за мою реакцию, просто сейчас пока не время, понимаешь? Обсудим дома за чашкой чая.

Больше мы не прораниваем ни слова. Сестра периодически тянется в карман за сигаретой, но видя меня, сразу осекается. Знает, что терпеть не могу этот едкий дым заполняющий лёгкие.

Отец постоянно дымил сигаретами. Наша квартира была больше похожа на курилку около парковки в торговом центре. Бычки и пустые бутылки в углах, пропитанные дымом сигарет стены, мебель, одежда. Даже волосы пахли пепельницей. Отец всегда говорил, что к такому образу жизни его привели наследственные гены и жизнь с шлюхой. Однажды, семилетняя я подошла к нему с вопросом:

«— Пап, зачем ты пьёшь? — Спросила тихо, еле слышно боясь потревожить покой тирана.

— От хорошей жизни, люди не становятся такими, как я. А теперь пошла вон! И матери своей передай, чтобы, шалава мразотная, проваливала к своим лошакам плешивым!»

Страшно признать, но моё сердце даже не вздрогнуло, когда смотрела на горящий дом, в котором находился отец. Уснул в пьяном бреду с сигаретой в зубах, как итог, угорел в доме, который вспыхнул как спичечный коробок… Мы поэтому тогда к тётке жить и переехали, больше некуда было податься.

***

— Ты это, на мою соседку только внимание не обращай, ладно? У неё специфический характер и натура. Я бы даже сказала— крыса обитающая в своей среде. — Мы припарковались около сталинки. — Вечно суёт нос не в своё дело и раздаёт непрошенные советы.

— Ты же знаешь меня, я ко всему привыкаю. — Спокойно отвечаю и выхожу из машины. — Могу в нужный момент промолчать, пойти на уступки.

— Терпила. — Улыбается девушка. — Мать такая же была.

Сердце превращается в кровоточащую рану. Сразу же меняюсь в лице, и Рита это замечает. Девушка с сожалением подлетает ко мне. Сгребает в объятия и шепчет на ухо.

— Прости, прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя расстраивать. — Рука сестры легла на мою голову. Она аккуратно начала поглаживать волосы. — Я совсем забыла, что ты у меня такая дурочка ранимая. Совсем ещё малышка.

Я безумно люблю маму и скучаю по ней. Она действительно терпела насилие отца и ничего с этим не делала. Да и правда была в том, что гуляла от него. За что и получала. Жили в деревне, уйти было совсем некуда. Вот и терпела побои. Гуляла, получала и снова гуляла. Но несмотря на свой развязанный образ жизни, она никогда не бросала нас с сестрой. Мы были для неё всем и даже больше. Окружены любовью, заботой, всегда накормлены и обласканы. Я до сих пор помню её запах. Такой тёплый, родной.

— Ты давай, сопли не распускай. Выше нос! — Рита щелкнула меня по носу, от чего на моём лице появилась улыбка. — Не обижаешься на меня? Мир?

— Мне не за что обижаться на тебя. — Шмыгаю носом. — Мне приятно то, что ты видишь во мне черты мамы. Я бы хотела быть похожей на неё. Перенять ту нежность, трепет и легкость, которой обладала только она.

— Это прекрасно, только не забывай о гулянках и её любимом синдроме «жертвы». Такой быть точно не надо.

Рита хватает мой чемодан, и мы идём к дому. Внутри дрожь от предвкушения. Что же меня ждёт? Большой город, куча возможностей. Образование, новые знакомства! Я просто лепетала внутри, как маленький ребёнок, не веря тому, что это происходит со мной.

Нет старого дома с тёткой в селе, нет больше кур с коровами, а есть только настоящая городская жизнь. Набираю в лёгкие побольше воздуха и расплываюсь в улыбке счастья. В голове звучит только одна фраза: «Я вырвалась. Смогла!».

Поднимаемся на третий этаж. Рита ловким движением открывает квартиру толкая дверь ногой. Первое, что я почувствовала, так это спертые воздух. Морщу нос и переступаю порог.

Узкий коридор с ободранными обоями, дырявым линолеумом и куча разбросанной обуви по полу. На комоде валяются кофты и куртки. Настенное зеркало всё в грязи и отпечатках пальцев. А лампочка Ильича с треском и морганием сообщает о том, что скоро закончит свой жизненный путь.