Московский журнализм убьет журнализм петербургский. Московская критика с честию отличается от петербургской.

А. С. Пушкин. Путешествие из Москвы в Петербург

Посетители входят в небольшие залы, заставленные книжными шкафами, столами, Диванами, креслами. Эти комнаты напоминают библиотеку или рабочий кабинет. Экспозиция их посвящена взаимоотношениям Пушкина с московскими писателями и журналистами.

В 1820 - 1830-х годах Москва стала средоточием литературной жизни России. Пушкин с уважением относился к независимой, оригинальной, талантливой московской словесности. «…В Москве родились и воспитывались, по большей части, писатели коренные русские…» - писал он. Со многими московскими литераторами поэт был связан дружбой или узами творческого, профессионального единомыслия.

Гравюры и литографии, изображающие Е. А. Баратынского, Д. В. Веневитинова, Д. В. Давыдова, A. Ф. Вельтмана, И. И. Дмитриева, М. Н. Загоскина, И. И. Лажечникова и многих других знаменитых писателей, живших в старой столице, тесно заполняют стены этих маленьких залов. Есть здесь несколько ценных оригиналов: портреты дяди Пушкина, поэта

B. Л. Пушкина (физионотрас Э. Кенеди, 1803 г.), историка Д. Н. Бантыша-Каменского (акварель, 1830-е гг.), поэта А. Ф. Мерзлякова (миниатюра, 1800-е гг.), карикатура, изображающая редактора «Дамского журнала», сентиментального стихотворца П. И. Шаликова (акварель, 1810-е гг.). Интересна фотография И. В. Киреевского (1840-е гг.).

Останавливает внимание непривычный портрет Пушкина: редкая литография, выполненная в 1828 году немецким мастером Густавом Гиппиусом. Этот лист входит в серию «Современники» (45 изображений «государственных деятелей, писателей, чиновников и артистов, ныне живущих в России»), созданную Гиппиусом в 1820-е годы. Скульптурно четкие, сухие черты, суровое, без тени улыбки, лицо Пушкина на литографии Гиппиуса отличается от того облика, к которому мы привыкли на портретах русских художников - В. А. Тропинина, О. А. Кипренского, Н. И. Уткина. Трактовка образа лишена возвышенного, романтического ореола, рассудочна, холодновата. И все же портрет, сделанный Гиппиусом с натуры, чрезвычайно значителен. Ум, воля, проницательный взгляд - вот что увидел немецкий график в русском гении.

Основные экспонаты этих залов - книги. Они выставлены в современных стеклянных шкафах. Легкая, изящная их конструкция органично сочетается с элементами ампирного декора. Большие прозрачные плоскости позволяют подробно рассмотреть прекрасные издания начала XIX века: типографские обложки на цветной бумаге и переплеты из кожи с золотым тиснением, нарядные титульные листы с виньетками, гравюры, шрифт.

Среди книг московских литераторов - первое и единственное прижизненное издание «Стихотворений» Д. В. Давыдова (1832 г.), первое издание «Стихотворений» Е. А. Баратынского (1827 г.), его поэма «Наложница» (1831 г.), сочинения И. И. Дмитриева, А. И.Полежаева, М. Н. Загоскина, И. И. Лажечникова, изданные в Москве.

Только в удаленной от двора старой столице, где цензура была более снисходительна, могло появиться первое издание «Горя от ума» А. С. Грибоедова (1833 г.) или последние произведения К. Ф. Рылеева - «Думы» и «Войнаровский» (1825 г.), тиражи которых после казни декабристов были уничтожены.

В Москве увидели свет пять книг Пушкина: «Бахчисарайский фонтан» (1824 г.), вторая глава «Евгения Онегина» (1826 г.), «Цыганы» (1827 г.) и два издания «Братьев-разбойников» (1827 г.). Эти пять драгоценных книжек, давно уже ставших, как и все прижизненные пушкинские издания, величайшей библиографической редкостью, торжественно выделены в экспозиции третьего зала: они лежат на старом столе красного дерева под прозрачным стеклянным колпаком. Этот прием повторен несколько раз: произведения Пушкина - его публикации в московской периодике, автографы писем [Все пушкинские автографы (а также значительная часть документов) в экспозиции даны в фотовоспроизведениях на бумаге пушкинского времени] - подчеркнуто выделены из всего потока книг, помещены отдельно на старинных столиках.

Значительное место в экспозиции занимает московская журналистика, которая с середины 1820-х до конца 1830-х годов переживала бурный расцвет. В старой столице существовали журналы самых разных направлений. Рядом с доживавшим свой век официальным «Вестником Европы» (1802 - 1830 гг.) возникает серьезный, научный, с уклоном в немецкую философию «Московский вестник» (1827 - 1830 гг.); демократический, отчасти радикальный, завоевавший огромную популярность у подписчиков «Московский телеграф» (1825 - 1834 гг.) соперничает с солидным энциклопедическим «Телескопом», имевшим приложение - газету «Молва» (1831 - 1836 гг.), и просвещенным «Европейцем» (1832 г.). В Москве издавался и развлекательный, пользовавшийся особым вниманием провинциальных читательниц «Дамский журнал» (1823 - 1833 гг.), а также журналы «Атеней», «Галатея», газета «Московские ведомости». В начале XIX века в России появился особый тип издания - альманах. Эти небольшие сборники новейших стихов, прозы, статей современных литераторов выходили обычно раз в год изящными маленькими книжками в красивых обложках, с гравюрами. «Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движении и успехах», - писал Пушкин. В экспозиции лучшие московские альманахи: «Урания», «Денница», «Радуга», «Северная лира» и др.

Экспозиция, посвященная теме журналистики, развернута в шести шкафах. Каждый из них представляет собой своеобразное маленькое музейное исследование, посвященное тому или иному из наиболее крупных московских журналов. Здесь выставлены портреты издателей и авторов; раскрытые номера журналов дают представление о содержании издания. Особо выделены рецензии, иногда полемические, на произведения Пушкина. Строгие книжки журналов перемежаются миниатюрами, модными картинками, чернильницами, подсвечниками.

Особый интерес вызывают подлинные цензорские билеты с сургучными печатями - разрешения на выход журнала в свет, а также документы из архива Московского цензурного комитета, связанные с закрытием «Европейца», «Московского телеграфа» и «Телескопа». Уникальный экспонат - пятнадцатый номер журнала «Телескоп» за 1836 год с публикацией «Философического письма» П. Я. Чаадаева, страстного обвинения рабской российской действительности. Впоследствии статья была изъята из тиража. За эту публикацию журнал был закрыт, Чаадаев объявлен сумасшедшим, а редактор «Телескопа» талантливый Н. И. Надеждин сослан.

В экспозиции, посвященной «Телескопу», - литографированный портрет В. Г. Белинского и ранние рецензии молодого критика. Пушкин приветствовал его незрелые еще, но горячие, полные молодого полемического задора статьи на страницах «Телескопа» и «Молвы»: «Он обличает талант, подающий большую надежду». Несмотря на то что критик с юной запальчивостью несколько раз нападал на него, поэт хотел привлечь Белинского к сотрудничеству в своем журнале «Современник». Белинский навсегда с благодарностью запомнил этот пример пушкинской литературной и человеческой объективности. «Больше всего… - писал он позднее, - меня радуют доселе и всегда будут радовать, как лучшее мое достояние, несколько приветливых слов, сказанных обо мне Пушкиным…»

В третьем и четвертом залах выставляется несколько интереснейших автографов: М. П. Погодина, С. Т. Аксакова, Н. А. Полевого.

Среди мебели - стол и стулья орехового дерева, принадлежавшие Н. И. Надеждину и находившиеся в селе Нижний Белоомут Рязанской губернии, где критик родился. Вещи эти пришли в музей от его потомков. От них же - выставленный в следующем зале живописный портрет Надеждина, созданный в 1830-х годах, по-видимому, П. 3. Захаровым. Этот портрет, вероятно, самый ранний в надеждинской иконографии.