Его зовут Безмолвным. Этот Гвардеец Ворона сражается, словно тень...

— Тень?..

Он припомнил мигнувшее освещение, и в этот момент его живот пронзил метр мономолекулярной пластали. Клинок вошел сзади, проткнул капеллана насквозь, и рубиново-красное острие показалось с другой стороны.

Клинок выдернули, и Зау'улл упал на четвереньки, сплюнул сгусток крови и попытался достать крозиус, но в этот момент его снова пронзила сталь.

Тени куда-то отступили. Капеллан услышал крик Варра, а затем ощутил на лице жаркую волну. Его организм боролся с повреждениями. Затуманенное зрение начало восстанавливаться. Он смог подняться. Рана причиняла мучительную боль, но не позволяла потерять сознание. Он пошатнулся и чуть не упал, наткнулся на стену и удержался на ногах.

От огнемета Варра остались одни обломки, а сержант со своими воинами сражался с тенью. Морикан Безмолвный двигался так быстро, что Зау'улл отнес это на счет ослабевшего зрения, но быстро осознал, что расплывается перед глазами только черная фигура.

Упал Змий, рассеченный от паха до груди, все его внутренности багровым комком вывалились наружу. Клинок второго воина был отбит, а ворот доспеха и шею пронзил нож из темной пластали.

Остались только Варр и еще два воина. Занду направился в их сторону, и у капеллана появилась слабая надежда на то, что он вмешается в схватку, но тот ни на что не обращал внимания. Он прошел к двери хранилища, и Зау'улл напрягся, намереваясь преградить ему путь.

— Стой! — приказал он, сознавая, что одной рукой держит крозиус, а второй зажимает рану в животе.

Сержант обнажил свой гладий. Он двигался как машина и вел себя с бесстрастием, не свойственным сынам Вулкана.

Капеллан подал энергию на крозиус, затрещавший искрами по всей длине.

— Ты не в себе, брат. Но, если ты сделаешь еще шаг, я тебя убью.

Занду все так же шел вперед.

Между ними осталось несколько футов, когда Зау'улл заметил бионику. Часть руки сержанта и шея с одной стороны. Остальное скрывала броня.

— Ты должен был умереть, брат, — прошептал капеллан.

За спиной Занду он увидел, что оставшийся в одиночестве Варр потянулся за обломками огнемета. Меж тем сержант бросился в атаку, и его клинок, пробороздив наплечник, рассек сочленение между ним и туловищем. Из раны хлынула кровь, оросившая меч Занду, но этот выпад оставил Зау'уллу шанс на контратаку, и его крозиус расколол пластрон.

Огненный Кулак покачнулся, но не от боли, если судить по его лицу, а просто от удара. Из-под треснувшего нагрудника показался обгоревший и порванный поддоспешник. Вместо плоти под ним был металл.

Зау'улл с огромным трудом нанес еще один удар, хоть и блокированный частично, но все же оставивший вмятину на левом наплечнике. После этого Занду просто отбросил его с дороги.

От удара о стену у капеллана затрещали кости и крозиус выпал из руки. Он тяжело осел, почувствовав, что снова ранен и тело его подвело. Протянутая рука вместо крозиуса коснулась футляра, пристегнутого магнитом к бедру. А тень Огненного Кулака снова нависла над ним. Зау'улл понимал, что уже слишком поздно, но смертельный удар так и не был нанесен из-за взрыва, осветившего палубу. Воздушная волна отбросила Занду к хранилищу.

Зау'уллу обожгло лицо и сильно тряхнуло, вызвав пронзительную боль в свежих ранах. Он повернулся и посмотрел вдаль.

Пирус горел, лежа на спине. Гвардеец Ворона тоже горел от импровизированного зажигательного снаряда Варра, но его броня держалась.

Змий, умирая в огне, смеялся.

— Смотри! — кричал он. — Смотри на горящего человека!

Занду замер. Он уже восстановил равновесие, и гладий скрипнул по вороту брони Зау'улла... Сержант увидел пламя. Увидел горящего человека. Огонь не добрался до хранилища, но отразился в его остекленевших глазах, и капеллан заметил в них искру узнавания.

С протяжным стоном Занду бросился на Морикана. Безмолвный, все еще объятый пламенем, развернулся и выставил ему навстречу меч, проткнувший Огненного Кулака насквозь. Обоих легионеров, сцепившихся в смертельной схватке, окутал густой дым.

Зау'улл открыл футляр и вынул находившийся внутри артефакт.

Он представлял собой искусно украшенный жезл в форме тела дракона с головой змия, в пасти которого скрывался небольшой излучатель. Поток энергии из невидимого источника вызвал вибрацию, похожую на вибрацию расщепляющего поля. Оружие казалось древним, но в нем безошибочно угадывался стиль Вулкана.

Жезл был немного длиннее гладия, а силы быстро иссякали, так что Зау'улл взял его обеими руками. Занду обхватил шею Гвардейца Ворона, но упал на колени и не смог его задушить. Его броня уже обгорела до голого металла, выступившая кровь зашипела от жара. Морикан яростно сопротивлялся. Он бросил меч и коротким клинком наносил удар за ударом в бок Змия.

Жестокие раны сделали свое дело: сержант разжал руки, и Гвардеец Ворона освободился. Он покачнулся, продолжая гореть, бросил короткий меч и выдернул фальшион из груди Занду, чтобы продолжить бой.

Морикан встретился взглядом с Зау'уллом и увидел направленное на него оружие.

— Вот и всё... — прохрипел он.

Это были его первые слова после Исствана и последние в жизни.

Из раструба жезла вырвался малиновый луч, взвывший, словно глубинный змий, разлученный со своим миром. Броня Морикана, и без того сильно пострадавшая, под его действием сначала рассыпалась на фрагменты и осколки, а потом и вовсе превращалась в пыль. То же самое произошло с плотью и костями, как будто над ними за несколько секунд пронеслись века. Пасть змия на жезле расширилась, и луч тоже. Теперь он охватывал все тело Морикана. Капеллан с трудом удерживал вибрирующий жезл.

Ворон исчез, на месте легионера осталась только тень, и он вернулся туда, откуда пришел.

Неимоверным усилием Зау'улл выключил оружие, сознавая теперь налагаемые им обязанности и причины, по которым артефакт надлежит хранить в надежном месте. Он тяжело привалился к стене. Подкрадывающаяся темнота сильно сузила поле зрения, но он видел окровавленного, но обретшего покой Занду и Варра с застывшей на мертвом лице усмешкой.

Вокс в горжете его брони настойчиво затрещал.

— Отец огня...

Говорил Обек. Он говорил торопливо, спеша предупредить о Морикане. Капеллан слушал его, не имея сил прервать. Только когда капитан закончил и поклялся, что вернется на «Чашу огня» так скоро, как только сумеет, Зау'улл судорожно вздохнул и, перед тем как потерять сознание, вымолвил:

— Наше наследие в безопасности...

Т'келл смотрел на замороженных легионеров и ужасался.

— Это кощунство, — сказал он, обращаясь не только к самому себе, но и к Галлику.

Дыхание в обширном зале криостазиса вылетало белыми облачками.

После пробуждения, когда Арем рассказал ему обо всем, что произошло за время его анабиоза, Т'келл узнал и о хранилище павших воинов, и о власти Кастигана Улока. Он был знаком с железными отцами и кое-кого из них считал своими друзьями. Он уважал их искусство и преданность Омниссии, но в так называемой усыпальнице он обнаружил грубейшее и опаснейшее нарушение кредо Марса.

— Я сам лично видел, что скрывается в бездне запрещенных механистических начинаний. — Он притронулся к своему обезображенному черепу и к металлу, почерневшему от воздействия плазмы. — И когда я понял, что больше не волен над своими поступками, то направил оружие на себя. Я изгнал остатки зловредного кода из своих систем, но это... Как можно это исправить? Насколько оно отличается от того, что произошло со мной?

— Этого нельзя больше терпеть, — мрачно произнес Галлик.

Т'келл резко повернулся к нему:

— И все же ты терпел.

Взгляд легионера Железных Рук остановился на одном из криогробов.

— К своему стыду.

Ящер остался в апотекарионе, чтобы подготовить раненых для отправки на «Чашу огня». Улок скоро должен был вернуться со своей когортой и, возможно, с Вороном. С этим безумием надлежало покончить, причем способ имелся только один.