— Этот корабль больше всего похож на кузницу, — заметил капеллан.

— И подобного ему нет и никогда не будет, — добавил Краск, и благоговейное изумление в его глазах растаяло так же быстро, как и появилось.

Зау'улл разделял его чувства:

— Не будет.

— И мы погибнем вместе с ним.

— Да.

Тяжелые шаги разбудили эхо в коридоре другого корабля, возвещая приход легионера Саламандр, не имевшего отношения к Лишенным Шрамов. Он носил имя Завриан, что означало «Ящер». Его доспех типа IV дополняли рваная шкура ящера и клыки на наплечниках. Шлем в форме оскаленной морды висел на сгибе его левой руки, а опущенная правая рука покоилась на когтистой рукояти меча.

За порогом широкой металлической арки, ведущей в просторную комнату, ему в ноздри ударил сильный запах машинного масла и полировочной пасты. Внутри было темно, но тени, отбрасываемые приглушенными огоньками шаров-люменов, указывали на значительные размеры помещения. Тени пробегали и по легионеру, сидящему на металлическом стуле. Сиденье было недостаточно высоким для трона, зато легионер, железный отец, был здесь настоящим королем. Атмосфера рождала ощущение мрачной торжественности.

Поглощенный угрюмыми мыслями, железный отец поднял голову только тогда, когда боец Саламандр остановился в нескольких шагах от него. Жужжание сервоприводов могло показаться выражением недовольства со стороны воина, облаченного в черную броню.

— Какую чепуху ты принес мне на этот раз, Ящер?

Легионер склонил голову и опустился на одно колено.

— Мы отыскали его, железный отец.

Тот шевельнулся и поднял голову, до этого опущенную на сжатый кулак. Темноту пронзила искра кроваво-красного света из его правого глаза. Ящеру этот взгляд показался убийственно кровожадным. Железный отец улыбнулся, и шрамы в местах соединения половины его естественного лица с металлом натянулись так сильно, что грозили лопнуть, порвав надвое величественное обличье.

— Пусть брат Галлик пробудит Азофа и других Призраков.

Ящер уже собирался ответить, как вдруг понял, что железный отец обращается не к нему.

Из полумрака в конце комнаты появился фантом остававшийся невидимым до того момента, как его позвали. Безмолвный кивнул, и его боевой шлем в форме птичьей головы дернулся вниз, как у черного ворона.

Голос железного отца нарушил раздумья Ящера:

— На этот раз добыча от нас не уйдет. Прихвостень Гора приведет нас к цели, а потом мы сожжем его заживо за все содеянное.

Ящера отпустили. Он поднялся, развернулся и покинул комнату. Отойдя на приличное расстояние, чтобы быть уверенным, что железный отец его не слышит и уже вернулся к своим интригам, он активировал вокс-передатчик в вороте доспеха:

— Арем, железный брат, Ворон уже в пути.

Ящер не стал дожидаться ответа, он продолжил путь, пытаясь вспомнить, как они до этого дошли.

И не мог.

Арем Галлик отключил вокс и безмолвно поблагодарил бойца Саламандр. В холодном бараке его дыхание вырвалось легким облачком. Он и несколько других, нормальных, легионеров на борту «Стойкого» прозвали это помещение «усыпальницей», что подходило ему как нельзя лучше.

— Здесь я оставлю тебя, брат, — произнес он, обращаясь к массивной фигуре внутри стазис-камеры.

Бо́льшую часть тела скрывал иней на стекле и морозный туман внутри, но лицо Азофа Галлик мог рассмотреть. Ему пришлось запрокинуть голову, так как каждая камера стояла на возвышении, обеспечивающем подачу энергии. Но лицо он видел отлично. Оно выглядело таким же холодным, безжизненным и застывшим, как в тот момент, когда Азофа похоронили в этой проклятой штуке.

— Но ведь ты не умер, ты...

Галлик, как и любой легионер Железных Рук, знал, как ухаживать за машинами, как чинить их и как портить, знал даже, как прикрепить бионику, но не был ни Железнокованным, ни технодесантником. Мастерством железного отца он не обладал. Пока.

Ворон скоро будет здесь, и его присутствие должно остаться незамеченным. Галлику пора вернуться в свой отсек. Призраки почему-то реагировали на него лучше, чем на кого бы то ни было на борту. Галлик надеялся, что причиной тому какие-то старые воспоминания, но в глубине души знал, что это просто случайность.

Он отступил назад, и в полумраке люменов стали видны другие стазис-камеры.

«Нет, это гробы, — подумал Галлик, — предназначенные для мертвецов. Наследие нашего отца».

— Только вы еще не знаете, что умерли, — произнес он вслух. — Пока не знаете.

Он запер за собой дверь и направился в свой отсек ждать Безмолвного.

Лишенные Шрамов пешком подобрались к аванпосту, оставив десантные корабли далеко позади, чтобы они не попали в поле зрения авгуров или часовых с наблюдательного пункта. Других признаков жизни в этом разоренном мире воины не нашли. Развалины города послужили хорошим прикрытием, но легионерам пришлось рассредоточиться, прячась за грудами обломков и полуразрушенными стенами. В темноте, оставаясь вне досягаемости вспышек молний, бойцы Саламандр могли наблюдать за работой механикусов, не опасаясь быть замеченными. Предосторожности оказались напрасными: обитателей аванпоста всецело поглотила работа, цель которой оставалась неясной.

В отличие от ее грандиозного масштаба.

Целая армия в красных одеждах собралась в этом месте и сооружала сборную конструкцию с высокими стенами и башнями, больше похожую на крепость, чем на временную станцию, какой ее видел с корабля авгур дальнего действия. Масса рабочих и мощных сервиторов таскали бухты силовых кабелей и тяжелые ящики, тогда как гусеничные погрузчики тянули за собой длинные отрезки труб. Любой свободный участок быстро заполнялся когитаторами, складами, механизированными существами и их снаряжением. Надсмотрщики в красном руководили операцией, сверяясь со своими инфопланшетами, производя вычисления и анализируя информацию.

Занду наблюдал за происходящим сквозь зеленоватый туман, вызываемый вспышками молний. Уже опустилась глубокая ночь, а шторм, давно собиравшийся на горизонте, быстро приближался.

— Точечный пункт внедрения, — сказал он, протягивая магнокль Обеку.

— Ворота крепости. Что здесь делают механикусы? Где-то поблизости есть мир-кузница? Как они сюда попали?

Т'келл покачал головой. Он тоже наблюдал, но бионическим глазом, — Отец Кузни не нуждался в дополнительной оптике.

— Механикум мог знать об этом? — спросил Обек. — О «Свершении»?

Ужас охватил Т'келла, и его челюсти непроизвольно сжались.

— Гор мог знать. В начале Великого крестового похода Вулкан во всем ему доверял.

— А Механикум? Какова роль его адептов в этом деле?

— Легионес Астартес и техножрецы не раз сражались бок о бок. Возможно, они до сих пор остаются союзниками магистра войны.

— Марс — союзник Терры, Отец Кузни, — возразил Обек, опуская магнокль. — А после всех предательств... Красная планета же должна была разорвать союз?

Молчание Т'келла говорило само за себя.

Три легионера лежали ничком на земле, скрывшись за невысоким валом. Вопросов было много. На Ноктюрне уже многие месяцы никто не получал никаких известий о Марсе и его посланниках.

— Их присутствие здесь наверняка не случайно наконец заявил Т'келл. — Я могу сделать только один вывод.

Не обязательно быть технодесантником, чтобы догадаться, что имеет в виду Отец Кузни:

— Им известно, что оно здесь, и они приступили к поискам.

— Да, брат-сержант, — подтвердил Т'келл. — «Свершение» — оружейный склад. Во время Великого крестового похода Вулкан построил несколько таких хранилищ на случай, если легиону потребуется быстрое перевооружение.

Обек печально поморщился:

— И этим секретом он мог поделиться с магистром войны.

— Здесь присутствуют не только механикусы, — напомнил Занду.