Апотекарий Фай'шо из отделения Занду посмотрел на командира с сомнением, заметным даже сквозь ретинальные линзы:

— Брат-сержант?

Занду заставил себя выпрямиться и скрыть слабость.

— Всё в порядке. Готовься выполнить свой долг, брат. Скоро мы опять окажемся на войне.

Фай'шо кивнул и отвел взгляд, а Занду опять посмотрел на показания дозиметра и постоянно моргающее предупреждение об уровне герметичности доспеха.

Красный. Красный. Красный.

Ксен пробирался через руины мертвого города. Он пересекал жилые кварталы и деловые центры, узкие улочки и широкие площади. Все люди здесь умерли, держался только остов города, не желая уступать ничему, кроме разве что энтропии.

Еще четверо воинов, стараясь держаться в тени, торопливо шагали следом за ним. Броня типа IV не слишком помогала скрытному продвижению — для этого существовало более легкое снаряжение вигиляторов из разведки, — но Ксен двигался с ловкостью, компенсировавшей тяжесть и громоздкость брони. Легионеры старательно повторяли каждое движение лидера.

Они знали, что южная сторона лагеря мятежников повреждена. Если только механикусы не поспешили с ремонтом, секция стены напротив входа состоит из обломков и шатких плит. Об этом позаботились воины Варра, которые взорвали резервуары с прометием, стремясь отвлечь внимание и уменьшить эффективность боевой силы мятежников. Теперь это обстоятельство сыграет Ксену и его отделению на руку... если им удастся подобраться незамеченными вплотную к стене.

Сыграет свою роль и Занду, на пару с Краском.

Пламенный Удар остановился и посмотрел в небо. Гроза продолжалась, и ночную темноту по-прежнему пронзали красные и фиолетовые вспышки. Скоро там появятся светящиеся следы десантных капсул, и тогда «Свершение» будет отбито у врага.

Затем он оглядел лагерь с края груды обломков жилого дома. Стены из темно-серого металла, словно заявляя о своем превосходстве, возвышались над большинством уцелевших городских построек. От основания до самой верхушки протянулась извилистая трещина. Амбразуры после взрывов были завалены обломками, а все смотровые вышки разрушены.

Ксен подал сигнал остановиться и открыл вокс-канал:

— Мы в семидесяти метрах от цели.

— Понял тебя.

— Выдвигаемся на исходную.

— Жди сигнала.

Он отключил связь.

Три легионера в чешуйчато-зеленой броне молчаливо ждали следующего приказа, но Ксен сосредоточил внимание на четвертом — в доспехе красного цвета:

— Ты готов, Отец Кузни?

— Я был готов с того момента, как надел эту мантию, — ответил Т'келл, демонстрируя зажатый в кулаке край шкуры змия, свисающей с его плеч.

— Я только хотел сказать, что ты — технодесантник, поэтому можешь не...

— А ты готов, знаменосец?

Пламенный Удар кивнул:

— Полагаю, теперь нам всем нужно приспосабливаться.

— Занду поручил тебе присматривать за мной, верно?

Ксен бросил взгляд на братьев, старавшихся не показывать своей реакции. А затем кивнул во второй раз.

— В этом нет необходимости, — сказал Т'келл. — Присматривай за ними.

Он указал на стены и мятежников, которые, как было известно Саламандрам, поджидали внутри.

Отделение продолжило путь.

Райко Соломус, покинув подземную камеру, сидел на ящике со снарядами лицом к бойнице северной стены. Он с полным безразличием смотрел на развалины города и едва видневшийся горизонт. Почти не слыша голосов рабочих, копошившихся где-то сзади и внизу, палач размышлял о том, сколько времени здесь провел. Полностью опустошенный, лишенный каких-либо эмоций. Чувства возвращались к нему только в те моменты, когда он орудовал пыточными ножами, но сейчас у него отняли и это. Эмиссар Механикума забрал Змия.

— Он не кричал? — спросил Невок, остановившись рядом с Соломусом, чтобы заново заполнить снарядами магазин. — Они ведь наверняка чувствуют боль.

Невок стоял на часах, ожидая появления Саламандр. Сыны Гора теперь были настороже, держали болтеры наготове и нацелили в небо тяжелые орудия, отмеченные их эмблемой. Нужда в скрытности отпала, и теперь они, несмотря на потери, сразятся с Саламандрами в открытом бою. В импровизированном апотекарионе лежали тела, ожидавшие, пока Ренк извлечет их прогеноиды. Многие из выживших воинов получили ожоги.

— Они рождены для боли, — ответил Соломус. — Для огня и смерти.

Невок кивнул и загнал в магазин очередной болт-снаряд.

— Ты видел их тела? Шрам на шраме.

Соломус вытащил свой нож и полюбовался его заточкой.

— Он убил Хаджука, Морвека и Эзремаса, — сказал он, загибая пальцы латной перчатки. — Друг за другом. Один сражался против них троих.

— Я в этом сомневаюсь. Змий отлично дрался — это понятно любому легионеру, — но чтобы всех троих... — Он покачал головой и усмехнулся, — Да его выпотрошил бы и один Эзремас. Эти Змии — горячие парни, но не такие, как мы. Они слабы.

— Он это сделал, — раздался сзади голос. Восто Курнан поднялся на укрепление по металлической лесенке, заскрипевшей под весом его брони. — Я видел сам, — сухо добавил он, останавливаясь рядом с двумя легионерами.

— Почему же ты не вмешался?

— Они и так достаточно себя обесчестили, и, если бы я добил Змия, стало бы еще хуже, — ответил он. — Кроме того, я ненавидел Хаджука, Морвека и Эзремаса.

— Ты всех ненавидишь, брат.

— Верно, — легко согласился Курнан, искоса посмотрев на Невока, — Но некоторых — сильнее, чем остальных. И Саламандры не слабы, — добавил он. — Ты не служил на Исстване V и не видел, как они дерутся.

Невок изумленно взглянул на своих братьев:

— Что? Там же была резня, а не служба.

Курнан немного нагнулся вперед. Невок пристегнул к поясу заряженный болтер.

— Мы столкнулись с ними, брат. Вороны разбежались и уже тогда вели партизанскую войну. Горгон и его воины... Ну, они просто не видели никого, кроме Фулгрима. Но мы вышли против Змиев, мы окружили их и оказались в большинстве, на благоприятной позиции и с поддержкой артиллерии. Видел бы ты, как обстреливали их Железные Воины... — Он покачал головой, словно перед ним вновь развернулась картина давней битвы. — Любые другие противники погибли бы, и погибли быстро, что случалось нередко. — Он понизил голос до зловещего шепота. — А эти Змии отказывались уступать. Они сражались под градом снарядов, несмотря на то что их братья падали тысячами. Даже когда погиб Горгон, а вскоре пал и Владыка Змиев, и Ворон упорхнул... они продолжали биться. Лишенные конечностей, пронзенные насквозь или ослепшие, с тяжелыми даже для легионеров ранами.

Курнан выпрямился, но его горящий взгляд сквозь ретинальные линзы продолжал сверлить Невока.

— Я слышал, что, убив сына Жиллимана, необходимо убедиться, что он действительно умер. А отпрыски Вулкана... они вообще не умирают.

— Не бойся, Восто, — воскликнул Соломус, поднимаясь с ящика, — кого ты не сможешь убить, прикончу я.

Курнан бросил на него сердитый взгляд:

— Я уважаю их, Соломус, и тебе советую.

— Пока ты демонстрируешь им заслуженное уважение, я буду их резать. — Соломус поднял свой нож. — Вот этим.

Восто пренебрежительно усмехнулся.

— Надеюсь, сражаешься ты лучше, чем допрашиваешь, — бросил он.

— Что ж, — ответил Соломус. В его тоне была слышна улыбка сквозь стиснутые зубы. — Как ты и говорил, они стойкие ребята.

— Да, и они придут. Сюда. Скоро. — Курнан перевел взгляд на далекий горизонт, словно ожидая увидеть там врагов.

— Регул на это и рассчитывает, — заметил Невок.

— Они ему нужны, чтобы попасть внутрь, — сказал ему Восто.

— Я не могу обещать, что добровольно открою им дверь, брат, — заявил Соломус.

Курнан снова повернулся к нему:

— Будь уверен, они не станут с нами церемониться. Они ненавидят нас.

— Ну, за предательство надо платить.