– Где Усабий? – спросил я, подходя ближе и слыша тяжёлые шаги Руумана на крыше.

– Кто? – ответил Лоримарр. – Ты первая живая душа, которую я вижу.

– Не лги мне. – Я хотел дать ему отведать клинка, но быстро осознал бесплодность пытки. Этот пёс будет её только наслаждаться. – Воин, с которым я пришёл на корабль, такой же Саламандр, как я. Где он?

– До тебя здесь никого не было.

– Лжец! – я потряс мечом, показывая острые зубья, и представляя, как они вонзятся в плоть, терзая её. Если это поможет добиться правды, я буду истязать его, как он истязал бесчисленное количество моих боевых братьев.

Лоримарр с трудом, но усмехнулся, показывая, как мало его беспокоит моя угроза.

– Что ты можешь сделать, кроме того, что убить меня? – сказал он. – Никакой клинок не развяжет мой язык. Тебе нечем меня испугать.

– Кроме того, – добавил, становясь серьёзным, – я не лгу. Ты первая живая душа, которую я вижу, – повторил он, и на губах появилась злобная улыбка, – но слышал я многих. Твои родичи умирали медленно… и кричали, взывая к своему отцу.

Моё терпение кончилось, и я уже почти ударил его, обрывая жалкую жизнь, когда кто-то сказал: «Брат».

Я повернулся и в конце коридора увидел окутанного тенью Усабия.

– Я думал, что ты мё...

– Сюда, – угрюмо сказал он и пошёл, указывая путь.

Лоримарр проследил за моим взглядом и, снова посмотрев на меня, начал неудержимо хохотать.

– Восхитительно, – прохрипел сквозь слёзы, боль и наслаждение. – Изысканно.

Это безумие убивало его, хотя не думаю, что смерть как-то беспокоила предателя.

Я проигнорировал ублюдка и пошёл за Усабием.

Рууман был прав насчёт выхода, но, когда я прошёл через дыру, меня там не встретил. Вместо него я увидел Усабия, стоящего метрах в сорока от корабля.

Стоял ко мне спиной, не двигаясь, и смотрел как заворожённый на что-то, присыпанное чёрным песком.

Когда я приблизился, то постарался отгородиться от безумного смеха, раздающегося изнутри десантного корабля, одновременно от всей души желая Лоримарру сдохнуть.

– Я тоже хотел убить его, – сказал мне Усабий. Я посмотрел через его плечо на то же, что и он.

– Тогда почему не убил? – спросил я, осознав, что смотрю на шлем, частично погребённый в почве Исствана.

– Потому что нашёл это.

Бесконечно изящный, настолько тонко и прекрасно сделанный, что от одного вида на глаза наворачивались слёзы… Я понял, что так очаровало брата.

Перед нами лежал шлем примарха, шлем Вулкана.

Одно короткое жуткое мгновение я надеялся, что внутри не будет головы, но, когда наклонился поднять его, увидел, что не было крови, никаких признаков повреждений, даже никаких следов борьбы.

Это был просто великолепный шлем, брошенный в грязь.

Когда я коснулся его, мои пальцы дрожали, и я почти почувствовал, как сама закалённая в огне сталь излучает сущность моего отца. Руки Вулкана создали этот фрагмент брони, и какая-то часть его обаяния и мощи всё ещё наполняла шлем. В тщательно отделанной, внушающей страх личине, похожих на драгоценные камни ретинальных линзах, позолоченной пасти, плоской морде – везде я видел лицо. Это было лицо Вулкана, лицо, которое я видел на поле боя снова и снова, лицо войны. И сейчас от взгляда на него, лишённое жизни, меня бросало в дрожь. Хотя шлем и лежал на песке уже много часов, может, даже и дней, шлем был всё ещё тёплый, будто недавно из кузни. Даже через керамит перчатки я чувствовал его жар, который прогнал холод и придал мне сил.

За первоначальным подъёмом накатилось тихое отчаяние. И, когда я бережно примагнитил шлем Вулкана к поясу, то понял, почему Усабий его не подобрал.

– Наш примарх никогда бы не оставил здесь шлем добровольно. И если здесь нет его тела, и никаких доказательств смерти, то… – я встал и повернулся.

– То его взяли в плен, и он где-то в другом месте, – завершил мою мысль брат.

– Как же мы найдём его?

Усабий медленно покачал головой, и моё чувство поражения только усилилось.

– Я не знаю, Ра'стан. Десантный корабль был нашим компасом. Без него у нас нет отправной точки, ничто не укажет нам путь. Без него мы…

– Потеряны, брат, – закончил я.

О появлении Руумана дал знать лязг тяжёлых шагов по крыше корабля. Сотворённый задержался и, когда я увидел магнокуляры в его руке, то понял, почему.

– Предатели идут, – сказал он, железный голос звенел. – «Чистилище» уничтожено.

Мои челюсти сжались.

Что нам осталось, кроме мелочной мести?

– Один из них внутри, – сказал я, не скрывая намерений.

Взгляд Руумана слегка опустился, когда он увидел шлем на поясе.

– Думаю, желание отомстить вполне понятно. – Сотворённый кивнул, будто одобряя то, что я собираюсь сделать. – Быстрее, – добавил, отворачиваясь. – Я постою в дозоре.

Я пошёл назад, к кораблю, Усабий за мной.

Лоримарр нас ждал. Он прижал голову к стенке своей разрушенной камеры, фрагменты сломанного нагрудника поднимались и опускались в такт его слабому дыханию.

– Я всё равно уже мёртв, – прохрипел воин во тьму, сейчас даже не удосужившись открыть глаз. Кровь стекала из левого уголка рта, из носа и уха.

Я хотел уничтожить его, заставить его страдать, чтобы хоть как-то отплатить за всю ту смерть и боль, что он и подобные ему причинили нам. Может, если бы мы всё ещё были в долине костей, я бы так и сделал, но убийственный гнев ушёл, остались лишь сожаление и жалость к себе.

– Но ведь ты страдаешь гораздо сильнее, чем я, – сказал Лоримарр, открывая глаз и посмотрев сначала на меня, потом на шлем, что я нёс, – не так ли, Саламандр?

Мне захотелось стереть эту высокомерную ухмылку с его лица.

– Убей его, – сказал Усабий.

– Хладнокровно? – ответил я, чувствуя, как улетучивается мой гнев. – Тогда мы будем не лучше его.

Лоримарр снова засмеялся.

– Ты и правда сломан, да? – сказал он мне.

Я презрительно посмотрел на него: «Думаю, это ты тут у нас сломан, учитывая отсутствие у тебя ног, брат».

Саркастически хмыкнув, Лоримарр ответил : «Я знаю».

– Что?

Глаза предателя сузились: «Я знаю», повторил он.

– Говори яснее, – предупредил я.

– Что вы ищете, – сказал он.

– Убей его, прямо сейчас! – зарычал Усабий.

Я повернулся к нему: «Подожди! Просто подожди…» – прежде чем снова посмотреть на пленника и показать шлем: «Это? Это то, что ты имеешь в виду?»

Лоримарр медленно склонил голову.

Я ухмыльнулся, борясь с надеждой и отвращением, слитыми воедино.

– Зачем тебе помогать нам?

– Он лжёт, – настаивал брат и шагнул вперёд, но я рукой преградил ему путь.

– Жди.

Снова обратил внимание на Лоримарра и присел, чтобы быть на уровне его глаз.

– Нет, – сказал я, увидев во взгляде жестокость, – он не лжёт.

– Ты хочешь, чтобы мы пошли за ним, правда? Ты хочешь дать нам надежду.

– Она ложная, брат!

Я стряхнул руку брата с плеча, наблюдая, как глаз предателя перебегает с меня на Усабия и обратно, а его ухмылка становится всё шире.

– Скажи мне, – потребовал я, – и смерть твоя будет быстрой.

– Тебе нечего мне дать, Саламандр. У меня же есть для тебя подарок… – он закряхтел, наклоняясь вперёд и протягивая руку.

Я вздрогнул, подозревая нападение, но увидел, что Лоримарр безоружен, а на руке не хватает двух пальцев. Он тянулся ко мне оставшимися, будто собираясь как-то меня благословить.

– Не давай ему коснуться тебя! – рявкнул Усабий, но я уже наклонился вперёд, закрывая глаза…

Слишком поздно я осознал опасность.

Предатель был псайкером, а я рабом его злобной воли.

И когда пальцы коснулись шлема, легко, почти нежно, на меня обрушилось целое полчище болезненных образов.

Огонь…Бесконечный пожар и уничтожение сотен танков.

Гневный рёв, и проклятье слетает с губ примарха, обвиняющего брата.