Оказывается, я давно жутко продрогла, но теперь жить можно, по крайней мере до того момента, пока нахожусь в тепле и добре. Впрочем, как показывает практика или судьба, или черт знает что, я уже не могу мыслить трезво, счастья много не бывает, как и удачи. Эта полоса чередований черного с белым меня порядком утомила. Я все понимаю: нужно уметь приспосабливаться к любым трудностям, но если они меняются со скоростью света, то не сойти с ума — вот главная задача для меня.

— И почему такая красивая девочка одна, да на окраине города, что-то случилось?

Вроде бы ничего странного водитель не спросил, но мои нервные клетки дали сигнал мозгу, что что-то не так в тональности этого дядечки. Видимо мой организм на неизвестном мне уровне чувствовал приближающуюся опасность. Я сильнее сжала свой несменный рюкзак и улыбнулась, незаметно пальчиками проникая в небольшой карманчик. Если я буду держать в своих руках баллончик со слезоточивым газом, то буду чувствовать себя спокойно. И действительно, коснувшись его поверхности, меня немного отпускает нервное напряжение, хотя сижу, словно на иголках, мало ли что на уме у этого человека.

Держалась я действительно стойко, даже улыбалась старому хрычу, рассказывая на ходу придуманную историю о том, что поссорилась с парнем и вот теперь, сломя голову, убегаю из города к родителям. Рассказываю, а сама молю Бога, чтобы побыстрее добраться к ближайшему населенному пункту и пробкой вылететь из машины этого стремного мужика, который никак не смахивает на извращенца, с виду приличный.

В свои двадцать я давно научилась распознавать похабные, липкие взгляды мужиков. Противное ощущение, особенно когда понимаешь, что на тебя смотрит не высокий подтянутый красавчик, а зажравшееся рыло, возомнившее себя пупом земли, потому что он — владелец заводов, газет, пароходов и решил, что все в этом мире продается. Спорить не берусь, многое продается и покупается, мой отец тому яркое подтверждение, и его подстилка Виола и подобные ей шлюшки, которые крутились вокруг моего рано овдовевшего отца. Долго мой драгоценнейший папашка не горевал, уже через несколько месяцев завел интрижку с силиконовой мартышкой и даже не прятался, о стыде даже упоминать нет смысла. И вот тогда я вспомнила слова моей красавицы мамы: «Доча, всегда будь на чеку, всегда старайся иметь пути отступления, доверять нужно только самой себе, иначе, излишне доверяя другим, полагаясь на них, можно потерять себя окончательно».

Дождь хлестал по стеклам машины всё сильнее и сильнее, мужчина несколько раз сокрушался, что ехать нормально нет возможности. Один раз он даже остановил автомобиль, поставил его на ручник и повернулся ко мне со странной улыбкой на губах. Чертов извращенец, да по твоим же глазам видно, что ты любитель молоденьких тел.

— Вы что-то хотели сказать? — нервно сглотнула, сильнее сжимая баллончик в руке, пусть только попробует протянуть свои потные руки, мне терять нечего.

— Неужели ты думала, что я просто так тебя подвезу?

— Денег у меня нет.

И я не блефовала, налички с собой осталось немного и та была рассована по всем карманам.

— Можно и без денег, ты же не глупая.

Его похотливый взгляд остановился на моих губах, а меня словно током шибануло, к горлу подкатился рвотный позыв. Ублюдок, и как подобных тварей носит земля? Впрочем, носит, и живут они припеваючи, потому что нет на них управы. Берут, что хотят, делают, что хотят, не интересуясь тем, что перед ними живой человек со своими привычками, принципами и желаниями. Сломить — вот главный принцип сильных мира сего.

— Вы ошиблись, если приняли меня за девку лёгкого поведения. Да как вам не стыдно, у вас же, по всей видимости, трое детей и внуки не многим младше меня.

Кровь мгновенно прилила к лицу Александра Ефимовича, оказывается, что мои слова попали в цель, он едва сдержался, чтобы скрыть рычание.

— Выметайся! — его глаза налились кровью, а я едва не взвизгнула от страха, когда своей рукой он потянулся ко мне.

Моя рука с баллончиком оказалась перед глазами дядьки, от неожиданности салон автомобиля пронизал истошный рёв.

— Пошла вон, шалава!

— Я бы, на вашем месте так не орала, ведь от нервного перенапряжения мой палец запросто нажмет эту кнопку, — злобно рычала в ответ, второй рукой пытаясь открыть дверку, — что ждёте, открывайте, выметаюсь.

— Катись!

Я едва не вывалилась на дорогу, так неожиданно получилось открыть дверь на свободу. Сгруппировалась и не растянулась на скользком асфальте. Холодный ветер мгновенно растрепал мои волосы, а дождь вдогонку намочил меня всю всего за несколько секунд.

Автомобиль резко стартонул и быстро исчез в кромешной тьме. А я стояла с баллончиком в руках и рыдала от отчаяния, от того, что невезучая, что всё у меня наперекосяк, что холодно и я не представляю, как быть дальше.

Я промокла до нитки, а ведь стояла на обочине всего несколько минут. Вокруг заросли деревьев, шум, гул стонущих веток, сильный ветер и холодный дождь. Где я, сколько еще впереди километров к ближайшему населенному пункту? Пытаюсь вспомнить, сколько именно времени я провела в компании мужчины. Не больше получаса, это точно, значит километров двадцать или около того мы отъехали от города. Черт, я же не знаю, на каком расстоянии следующий населенный пункт. И в телефон не посмотришь, он у меня надежно запрятан в рюкзаке, чтобы не промок, сейчас им воспользоваться нет возможности, он просто вырубится.

Движение — жизнь. Да, нужно двигаться вперед, иначе я просто замерзну и утром во всех газетах напишут, что на дороге нашли закоченевший труп молодой девушки. Так, стоп, отставить нытье! Это временные трудности, люди и не такое переживали, всего-то небольшой дождик, и он рано или поздно закончится.

В голове шумело, а пальцы не слушались меня, когда стаскивала, именно стаскивала с себя джинсы и дрожала от жутчайшего холода, смешанного со страхом и отчаянием. Я не думала, что так долго упрямо буду идти вперед, не обращая внимания на то, что нет сил, нет желания сопротивляться. Отчаяние неизвестным мне способом проникло в каждую клеточку моего измученного тела, и с каждой секундой я всё больше и больше понимала, что не выживу, сил не хватит. И спасения нет ниоткуда, ни одна машина больше не обгоняла меня, ни одной живой души.

Я не сразу сообразила, что стала прекрасно ориентироваться в темноте, мой измученный мозг затормаживал движения, мыслительные процессы. Я смутно помню, что пыталась бежать, найти укромное местечко и спрятаться. Хотя всю дорогу мечтала о том, чтобы меня спасли, чтобы я могла почувствовать себя живой.

Из последних сил я сбросила вещи в багажник и послушно заскочила в салон автомобиля, протяжно простонала, почувствовав тепло. Ароматное полотенце упало мне на плечи, но у меня не было сил пошевелиться или испугаться, я была счастлива, что нахожусь в безопасности.

Прижала мягкую ткань к груди и на мгновение застыла, рассматривая грязные пальцы. С отчаянием стала тереть их об белоснежную ткань и радоваться, что кровь медленно, но уверенно ускоряла бег по венам. Капли воды стекали по моим растрепанным волосам и ударялись об ноги, и я сразу же стала протирать слипшиеся пряди, ведь не было смысла вытирать кожу, когда с волос течет.

Дверь впереди меня открылась, впустив в теплое пространство и мужчину, и холодный воздух. Я застыла, прижав полотенце к груди. Мужчина действовал быстро и точно: стянул облепившую его мощную грудную клетку белоснежную футболку и бросил ее куда-то к ногам, неизвестно откуда выхватил сухую и надел на себя. Временное, думаю, опущение сухости, не больше, ведь и с его волос катились крупные капли воды и стекали на спину.

Видимо я неприлично долго изучала его спину, так и не продолжив вытираться, и он заметил мой взгляд. Меня словно током ударило, когда в неплохо освещенном салоне огромного автомобиля я увидела перед собой мужчину, очень красивого мужчину, но его хмурый взгляд вселял в меня ужас. Он был зол, как сто чертей! А как иначе, Лиза? Ему пришлось не просто подобрать ненормальную девушку, а еще вытаскивать ее из оврага.