– Прям как у меня дома, – вздохнул Николай.
– Прямо уж, как у тебя, – сказала Мэри, зная, что Николая и его сестру Алю родители разве что в птичьем молоке не купали. – Люди в этом городе думали, что у них впереди бесконечное количество времени. Но однажды в их город пришли красивые женщины в ярких платьях.
– Цыганки?
– Ну, пусть цыганки, не суть. Важно другое: красавицы предложили жителям… радость – в обмен на какое-то количество бесконечного времени.
«Зачем нам это нужно?» – удивились горожане и легли спать. В то утро над городом появилась радуга, и ни один из жителей не смог умыться так, как этого требовало расписание: вода из кранов просто не текла! Только выйдя на улицу, все поняли, куда исчезла вода: посреди города прямо из мостовой бил высокий фонтан, в котором купались те самые женщины, радостно взвизгивая.
Да, это были ведьмы, торгующие временем. В обмен на волшебство они скупали время у тех, кто не знал ему цену, а позже продавали часы и минуты тем, кому их не хватало…
– Я устала! – перебила Мэри Давина.
Давина всегда говорила прямо. Она, особенный солнечный ребёнок, пришла на эту прогулку, свято веря, что Мэри волшебница.
– Ложись и отдыхай. Я сама вижу, что сказка скучная, но что поделать – у сказочников рождаются разные истории, – ответила Мэри и зевнула.
Свет мигнул, ещё раз слабо вспыхнул и погас. Давина заскулила было от страха, но свет снова включился – Мэри даже не успела включить фонарик в своём телефоне.
– Куда только запропастился продавец? Да и покупателей нет, а мы уже столько времени здесь. Странно всё это… – сказала Мэри.
– Нормальная сказка! Ты, главное, расскажи, чем закончилось, – подал из угла голос Даня, самый старший мальчик в группе. Плечистый и высокий, он всегда смотрел на других со снисхождением.
– Отлично, так и сделаем! – ответила Мэри. – Итак, горожане получили незапланированное веселье! В тот день никто не пошёл на работу, однако наутро все поняли разницу между рутиной и праздностью. Но ведьмы дали им выбор: продолжить жить по строгому протоколу или получить возможность проживать и радостные дни, став обычными смертными.
– И что же выбрали горожане? – спросил Миша, добряк в безразмерной клетчатой рубашке и с круглыми очками на лице.
– Там каждый был сам за себя, и каждый сделал свой выбор. – Мэри оглянулась и увидела, что все дети уснули. Даже Катя, вернувшаяся из туалета, прикорнула в углу читального зала.
Даня посмотрел Мэри в глаза.
– Я думаю, большинство выбрало стабильную серую рутину.
– Большинство?
– Думаю, да.
– Да, так и вышло, ты прав. Но те, кто отважился прожить яркую жизнь, исчезли из города – и оказались совсем в другом месте.
– Так зачем рассказывать детям эту сказку? – Даня нахмурил брови.
– Мне сказка понравилась! И я бы выбрал праздник, – сказал Миша.
– Тебя никто и не спрашивал, – грубо оборвал его Даня.
– Мэри спрашивала!
– Мальчики, не ссорьтесь. Я сама не знаю, почему мои истории получаются такими разными. Но ведь сами понимаете: иногда в город просто должны прийти ведьмы и наполнить фонтан шампанским, – призналась Мэри.
– А, так вот в чём дело, так бы сразу и сказала, что в фонтане была не вода, – Даня ухмыльнулся и направился в кафе…
– Про шампанское я только что придумала, – улыбнулась Мэри.
Даня взял бутылку текилы и обернулся посмотреть на реакцию Мэри, но и она уже спала, положив голову на руки. Мишка тоже опустил голову на грудь. Даня сунул бутылку в рюкзак, сел за большой деревянный стол, на котором стоял увесистый бронзовый подсвечник, положил голову на сложенные руки и закрыл глаза.
Глава третья
Мэри опять приснился изматывающий правдивостью сон: отец, в белом халате, смотрит на неё ледяным взглядом.
– Вымой пол, – тихо шипит он, сверля её глазами.
– Я не хочу сейчас, – пародируя его тон, шипит в ответ она.
В этот момент ей двенадцать. Совсем недавно она решила, что никогда не заведёт семью. Ни при каких условиях.
– Вымой этот чёртов пол, ты же видишь, что мать больна.
– Ты, фашист проклятый, можешь здесь и сейчас убить меня. Я. Не буду. Мыть. Пол.
Свист каучуковых прыгалок разрезает воздух. Боль обжигает. Он вышел из себя и не может остановиться. Перед ней теперь не отец, а демон с красными, слепыми от гнева глазами.
– Папа, я не буду мыть пол!
– Ты вымоешь его, я сказал!
От очередного удара Мэри вздрогнула и проснулась. Тело затекло в неудобной позе. Она медленно обвела взглядом читальный зал.
– Чёрт знает, что такое, – прошептала она, пытаясь расслышать хоть какой-нибудь звук.
Снаружи была гробовая тишина. Ни звуков города, ни пения птиц – ничего. Но и внутри кое-что теперь было неладно: все вещи покрывал толстенный слой мягкой пыли. Мэри встряхнула высохшую на теле юбку и закашлялась. Сквозь пыль, взметнувшуюся в воздух, мало что можно было разглядеть.
– Сколько же мы проспали? – сказал хриплым спросонья голосом Даня.
Мэри испуганно посмотрела на облупленные стены, выцветшие постеры и тихо отвела:
– Даня, я не знаю…
Она лихорадочно включила телефон.
Последнее сообщение от Хлои: «Скажи мальчикам, что я их очень люблю».
Мэри провела рукой по волосам и снова посмотрела на Даню.
– Родители, наверное, с ума сходят.
– Я не знаю, у меня телефон разрядился, – ответил Даня.
– Зарядка есть с собой?
Даня кивнул. Порывшись в рюкзаке, достал зарядник. Поискав глазами розетку, подключил телефон. Разочарованно вздохнул:
– Электричества нет.
– Как нет? Слушай, давай будить остальных детей, потом решим с телефоном.
Мэри привычно начала пересчитывать детей по головам. Пересчитала заново. Затем достала из рюкзака список и вчиталась в имена.
– Что случилось? – Даня заглянул в список.
– Одного нет.
– Кого?
Мэри начала будить детей, гладя по головам и называя по именам.
– Кристина, Петя, Павлик, Давина, Катюша…
Катя сквозь сон пробормотала:
– Сколько раз говорить, что я Кэт, а не вот это вот ваше…
– Даня? Ты здесь. Егор, Лиза, Соня, Артур, Миша?
Мишка уже проснулся и радостно отозвался:
– Я здесь!
– Вера, Аля… Марина… Коля…
В списке шестнадцать. Мэри посмотрела на Даню и побелевшими губами сказала:
– Тимура нет.
– Я посмотрю в туалете, он не мог просто взять и уйти, – попробовал успокоить её Даня.
– А где мама? – маленькая Кристина тёрла глазки и уже всхлипывала.
– Мы сейчас пойдём к ней, не волнуйся, – Мэри обняла девочку.
– Мэри, туалет закрыт… Я не смог открыть дверь, – Даня уже не пытался скрыть тревогу в голосе.
– Хорошо, мы поищем Тимура чуть позже. Ребята, просыпайтесь, нам пора, – Мэри начала тормошить детей.
– Выходим, выходим, нам правда пора, рюкзаки не забудьте. Аля, помоги Кристине. Лиза, возьми Давину за руку.
– Мы к маме? – Давина доверчиво смотрела на Мэри.
– Да, дорогая, мы к маме, мы все идём домой.
– Артур, рюкзак! Егор, выходим!
Входная дверь никак не поддавалась. Мэри дернула ручку посильнее – она осталась в кулаке.
– Мэри, отойди, – Мишка разбежался и со всей силы ударил ногой в дверь. Та вздрогнула, отозвавшись глухим стоном, и открылась.
– Святые угодники, – только и смогла произнести Мэри.
– Мы, кажется, ещё спим, – неуверенно произнес Николай.
– Да нафиг такие сны… – сказал Миша и, сняв очки, начал тереть их краем рубашки.
Глава четвертая
Мэри закрыла глаза, старалась унять часто забившееся сердце, виски заломило так, словно откусила мёрзлое мороженое.
– Спокойно. Мы сейчас всё поймём, во всём разберёмся…
В своём старинном платье весом двенадцать килограммов она без еды и воды, с группой детей, находилась посреди полного, бесповоротного апокалипсиса. У их ног простирались руины города: проваленные и обрушившиеся крыши, полуистлевшие остовы машин, покрытые растительностью, взорванный изнутри корнями пальм асфальт… Посреди главной авениды Альфонсо эль Сабио лежал выгоревший и проржавевший самолет, светящийся кружевом на утреннем солнце. Моря не было видно из-за высоких деревьев. Их усеянная крупными шипами кора тускло поблёскивала тёмной смолой.
