— Ты и ты, послезавтра со мной в Чифу пойдете.

Петро довольно хлопнул в ладоши:

— Здорово! Опять за консервами, да?

— Да, и не только за ними.

— А зачем же еще? — вопросил мой архар, но затем, не желая вдаваться в подробности, махнул рукой: — А не все ли равно зачем?

Действительно, для него главным было сходить в китайский город, проведать свою хрупкую Юн. Мурзин же моему приказанию удивился. Никогда ранее он в тот город не ходил:

— А мне-то что там делать?

— Есть одно дело, которое без тебя не решить.

— Какое же?

— Важное, — уклончиво ответил я. — Когда придем в порт, расскажу.

Он равнодушно пожал плечами.

Через день поздним вечером, перед самыми сумерками уставший от тяжелой жизни миноносец вышел в открытое море и взял курс на юг. Я со своими людьми устроился внутри корабля, намереваясь проспать всю ночь. Где-то здесь же, на борту корабля, прятался и тот купчик, которого следовало наказать. Капитан, получив негласный приказ от адмирала, позволил себя подкупить и таким образом он пустил беглеца, схоронив его в самом дальнем уголке корабля.

Пришли к китайцам под утро, бросив якорь на рейде. Сойдя на берег вместе с Колчаком, я сказал Мурзину и Петру:

— В общем так, есть для вас задание. Тут на борту миноносца находится один тип, которого надо наказать.

— Что за тип? — серьезно спросил Петро, настраиваясь на нужный лад.

— Купец, что в прошлый раз ходил сюда за продовольствием.

— А-а, знаю гниду, — кивнул он, и кулаком вмазал по ладони, предвкушая избиение. — Это же он тухлятину привез, да?

— Именно он.

— Данил рассказывал, что он консервы дутые притащил. Они еще под ножом взрывались. У-у, сволочь, многие ему хотели бока намять, но он прятался, скотина, где-то.

— Угу, это именно он. Зовут Григорьев Алексей, по отчеству не помню. Да это и не важно.

— Будем мы этого еще по отчеству величать, как же, — язвительно вставил Петро.

— Он пока что находится на борту, ждет, когда командир корабля разрешит ему сойти на берег. А он разрешит только вечером, когда стемнеет и банки закроются. У него здесь счет, который он будет снимать. Значит снимать будет завтрашним утром, а нам, стало быть, надо подловить его на этом моменте и как следует начистить рыло.

— Это мы завсегда пожалуйста. Нас долго упрашивать не нужно, — опять щелкнул кулаком в ладонь Петро и ощерился звериным оскалом, от которого шарахнулись ближайшие щуплые китайцы, и на всякий случай отошли на безопасное расстояние.

— Угомонись, дослушай сначала. Так вот, деньги эти, которые он будет снимать, он украл у крепости.

— У-у, сука…!

— Петро!

— Да ладно вам, Василий Иванович, — заступился за моего архара Егорыч, — понять-то можно. Людям в Артуре и так тяжело, а эта гнида на них наживается. Придушить такого сам бог велел.

— Во-во! А я о чем! — поддакнул Петро и широкими мозолистыми ладонями показал, как будет сворачивать вору глотку: — Как куренка я его, честное слово.

— Нет, Петро, давить его не надо. И до смерти его тоже доводить не требуется. Нужно лишь намять ему бока так, чтобы он до самой старости это помнил, а все деньги, которые он украл нужно забрать. Понятно? Никакой крови или другого смертоубийства. Вы мне, блин, в Артуре целые и невредимые нужны, а не китайской каталажке.

— Как он выглядит? — деловито спросил Егорыч.

— Я знаю, я покажу, — подсказал Петро.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, сейчас мы устраиваемся в гостинице, а после вы оба, должны будет найти местную гопоту, чтобы она стала вашим орудием. Желательно организовать так, чтобы вы лично ни пальцем не тронули его морду. Пускай это лучше сделают местные.

— Хорошо, Василий Иванович. Гопота, это я так понимаю, тутошние бандиты, да? — уточнил Мурзин.

— Да. Ты по-китайски сможешь с ними объясниться?

— Ну, я не так чтобы очень по-ихнему, но, думаю, смогу.

— Если что, то можно Юн привлечь как переговорщицу. Что на это скажешь, Петро?

— Можно, — согласился он, и на его лице проскользнула довольная улыбка. Парень уже представлял себе, как встретится со своей любовью.

— Хорошо. На исполнение даю тысячу рублей.

— Не много ли? И ста за глаза хватит. Местные мазурики не должны ваньку валять.

— Тогда сам смотри, сколько им выделить. Главное — сделать так, чтобы его после банка можно было взять в темном углу, посчитать ребра, поправить физию и забрать то, что будет с собою на руках. Понятно?

— Понятно, Василь Иваныч, дело не сложное.

— Вот и отлично. Значит сейчас идем в гостиницу, после вы ищите местных молодчиков, а вечером, вы должны будете торчать в порту и ждать когда шлюпка с Григорьевым пристанет к берегу. Проследите где он поселится, а утром ему на хвост и провожать в банк. Ну а после банка сами понимаете. Ничего сложного?

— Ничего, Василь Иваныч, — ответил Петро с готовностью, — сделаем все в лучшем виде. Уж мы этого мизгиря встретим….

Мы устроились в той же гостинице, что и в прошлые разы. Даже поселился в тех же номерах, и ту же самую грудастую китаянку мне предлагали для развлечения. Я, как и в прошлый раз отказался, отправил Петро и Мурзина по делам, а сам, присев за столик для легкого завтрака, встретил Колчака. Тот так же обосновался в этой же гостинице и так же пришел сюда для того, чтобы удовлетворить голод.

— Ну, Александр Васильевич, какие у нас с вами планы на сегодня? — спросил я его, когда он присел ко мне за столик.

— А планы наши с вами простые как две копейки, — выдавил он из себя любезную улыбку, — получить деньги от консула.

— Двести тысяч, если я не ошибаюсь?

— Да, именно. А как получу я их, то после этого вместе с консулом отправлюсь к дацуну.

— Взятку давать?

Он еще раз холодно улыбнулся:

— Оказать честь и попросить, чтобы зафрахтованные нами суда проводили до наших территориальных вод. Ну а после того можно и вашими делами заняться. Но, кажется это лучше отложить на завтра. Дацун любит затягивать встречи, консул говорит, что бывало по три-четыре часа ему приходилось сидеть и ждать аудиенции.

— Ага? Мне почему-то кажется, что местный губернатор возомнил себя императором Китая, раз осмеливается держать в сенях официального представителя другой страны.

— Не в том дело, Василий Иванович, просто поговаривают, будто бы дацун опиумист. Вот и приходится ждать подолгу, чтобы он смог привести себя в надлежащий вид. Но раз на раз не приходится, может быть, сегодня наша встреча произойдет быстро.

После завтрака мы расстались. Лейтенант ушел за деньгами, ну а я пошел по торговым точкам, сканировать цены. Меня узнали и без особых проблем сторговались со мною, зная, что я обязательно расплачусь. Охотно скидывали мне отпускные цены, получая прибыль на объеме. Несколько раз попытались выпытать у меня о том, как я отношусь к порченому товару. Без переводчика, на пальцах заговорщички предлагали совсем по бросовым ценам откровенное гнилье, но быстро поняв мое отношение, оставили это предприятие и впредь торг вели только по продовольствию хорошего качества. Причем, вся наша торговля велась без переводчика. И на жестах, эмоциях и деревянных счетах мы прекрасно друг друга понимали. Прямо как в моем прошлом будущем, когда я с супругой вдруг вырвался в Китай, в Манчжурию, где так же объяснялся с китайцами — на пальцах и калькуляторе. Тогда мы вполне удачно заказали кухонный гарнитур, который придя спустя почти месяц ко мне домой, превосходно встал в свежеотремонтированную кухню.

Мурзин с Петром не появлялись целый день. После портовых лавок я вернулся в гостиницу и снова засел в ресторанчике, ожидая прихода Колчака с деньгами. Я потрудился на славу, за какой-то неполный день, практически договорился по всем пунктам списка. И теперь мне осталось лишь дать торговцам хотя бы часть денег, чтобы они начали движение и подтянули продукты с других торговых точек. Без предоплаты и они шевелиться не желали, не взирая ни на какие договоренности.