Когда прозвенел звонок на перемену, все дети вскочили, выбежали из-за парт и разбежались, а я осталась. Я боялась опять потеряться и поэтому решила сидеть и ждать, пока снова прозвенит звонок. Так прошёл мой первый школьный день. Я возвращалась домой с мамой и счастливая, и несчастная одновременно – мне очень хотелось научиться писать и читать, мне очень понравилась моя учительница с красивым именем Екатерина, но меня пугали дети, такие шумные, непослушные и бегающие по коридору, я боялась, что они меня собьют. Так и стала я ходить в школу с двояким чувством: радостным желанием учиться и непониманием, почему дети ведут себя так, что я совсем не комфортно себя чувствую. Обычно на переменах я прижималась к стенке и ждала, когда прозвенит звонок и начнётся следующий урок.

Когда мы начали учиться писать буквы, я говорила своей ручке: «Не дрожи, пиши правильно, чтобы было красиво и чтобы это нравилось моей учительнице». Мне казалось, что я пишу очень медленно, и тогда я просила свою ручку писать быстрее. Моя ручка всегда меня слушалась, ведь она была моим другом и тоже понимала, что надо, чтобы было и красиво, и быстро, и чтобы это понравилось учительнице. Однажды моя ручка вздрогнула, и буква получилась кривой, тогда я поругала свою ручку: «Ну вот, видишь, что ты наделала! За это учительница не похвалит». Учительница заметила, что я стараюсь, и стала меня часто хвалить и ставить в пример другим детям в классе, а мне после этого хотелось писать ещё лучше и ещё красивее. На всех уроках я очень старалась, и меня очень любила и хвалила моя любимая учительница с красивым именем Екатерина. Я даже не заметила, как закончился учебный год и нас отпустили на каникулы.

Летом я опять была рядом с мамочкой, мальчики помогали папе заготавливать сено для коров, а мы с мамой ходили их проведывать. Я помогала маме по хозяйству, смотрела, как она доит коров, бросала корм курам, помогала поливать помидоры и огурцы в парнике. Время летело быстро, и когда наступал вечер, я ложилась спать рядом с мамой.

Иногда я не понимала, почему, когда мы ложимся спать, мама говорит папе:

– Володя, прекрати! Вера ещё не спит. Перестань, не лезь!

Я слышала это, поворачивалась к маме и смотрела на неё.

Она обнимала меня и говорила:

– Спи, спи, доченька.

Я спала слева, а папа – справа от мамы. Папа вздыхал, потом поворачивался на бок, я чувствовала, что он чем-то недоволен, но спросить у мамы, что папе не нравится, я не могла. Почему мама папу одёргивала и отталкивала от себя, мне было совсем тогда не понятно, не понятно было, почему, когда мама обнимает меня, папа не может обнимать маму.

Однажды наши знакомые, бабушка с дедушкой, которые приезжали к нам в дом на собрания из Ручьёв, попросили маму отпустить меня к ним в гости, они очень меня любили. Мама сначала сомневалась, но они уговорили её, и я поехала с ними на поезде. Когда приехали, я увидела, что живут они в многоэтажном доме, что у них большая и светлая комната, и ещё я увидела, что живут они в квартире не одни, что в другой комнате живёт их сын с невесткой и совсем маленьким ребёнком, который спит в коляске. Мне очень захотелось посмотреть на малыша и покачать его, бабушка и дедушка разрешили мне пойти туда. Когда я вошла в комнату, то я увидела очень добрых красивых молодых людей. Они разрешили мне подойти к коляске; я подошла и увидела чудесного маленького мальчика; я готова была качать его целый день. С этого дня мне всегда хотелось к ним приезжать, чтобы провести время с их прекрасным ребёнком.

Начался новый учебный год, и теперь я уже с радостью пошла в школу. Очень хотела увидеть свою любимую учительницу, я по ней скучала, а шумные и бегающие дети меня уже не очень пугали. Когда я вошла в свой класс, то увидела, что рядом с моей любимой учительницей Екатериной, которая была грустной, стоит незнакомая женщина. Меня почему-то это очень напугало, я взглянула на неё, и у меня окаменело всё внутри, мне захотелось убежать домой. Что это было? Предчувствие? Я как будто знала, что будет дальше, дрожала и боялась, но почему-то знала, что Екатерина сейчас уйдёт и оставит эту другую, злую учительницу. Так и случилось! Я услышала, как моя любимая учительница сказала всему классу, что она должна уйти, а вместо неё с нами будет новая учительница, которую зовут…

В тот момент я не расслышала её имени, я поняла, что пропала, что хочу к маме домой, что боюсь здесь оставаться. Наша учительница попрощалась и вышла из класса, а новая, злая, осталась. Она начала урок… Не помню, как я дождалась конца, но домой шла грустная, предчувствуя трудные дни. Когда на уроке она проходила мимо меня, у меня тряслись руки и ноги, я даже ставила в тетради кляксу.

Однажды эта злая учительница вошла в класс, я стояла и, как всегда, боялась смотреть ей в глаза.

Она сказала всем детям садиться, а мне сказала:

– Ты, Проценко, стой!

Я поняла, что она меня будет наказывать, но не знала, в чём я провинилась.

Учительница произнесла:

– Дети, посмотрите на эту девочку. Я советую вам держаться от неё подальше, она из очень неблагополучной семьи и может очень отрицательно влиять на вас. Советую вам с ней не дружить, потому что её родители – сектанты и фанатики! Они против коммунистического строя, они позорят нашу страну, они несут вред всему цивилизованному обществу, позорят наш Советский Союз и наш народ!

Я боялась пошевелиться, боялась, что она подойдёт и ударит меня, от страха я написала в колготки. Но хорошо помню, что внутри меня кричал какой-то, неизвестный до сего дня, голос возмущения: «Как она может так говорить про моего папочку и мою мамочку?! Как она может так лгать про них?! Они очень добрые и хорошие люди! Они всем помогают и всем желают только добра, они самые правильные люди на Земле! Даже когда с ними поступают плохо, они всё прощают! Это ложь! Ложь! Ложь!» Голос во мне кричал, а я стояла без движения, как солдатик, со слезами на глазах и молчала. Я с трудом дождалась звонка, мне хотелось бежать домой, но в голове была только одна мысль – мама увидит меня, и всё поймёт, она поймёт, что я больше не хочу идти в эту школу. Я плелась домой, как черепаха, и в слезах жаловалась своему лучшему другу Иисусу: «Почему на Земле есть такие злые люди? Зачем они нужны? Почему они так ненавидят моих замечательных родителей?»

Когда я пришла домой, и мама спросила, почему меня так долго не было, я посмотрела на неё с мольбой и тихо произнесла:

– Мамочка, можно я больше не пойду в эту школу?

Она, конечно, спросила, что случилось, но я не стала её расстраивать и пересказывать то, что говорила учительница. У мамы был шок! Она впервые услышала от своей любимой дочери: «Я не хочу». Мама, ничего не понимая, стала строго убеждать меня, что учиться нужно. Я чувствовала, что для меня настали чёрные дни, но об этом знали только я и мой друг Иисус, теперь про все свои тревоги и печали я не могла рассказывать никому, кроме него.

Через некоторое время, когда я снова пришла в школу и вошла в свой класс, я увидела опять свою любимую учительницу Екатерину, я тогда очень обрадовалась. Но потом я заметила на её лице слёзы, и поняла, что случилось нечто ужасное, и это ужасное касается той злой учительницы. Я почему-то поняла, что её больше нет, и именно поэтому у моей любимой учительницы на глазах слёзы. Учительница сказала всем садиться, а потом, словно недоумевая, стала рассказывать, что наша учительница совсем не болела и была здорова, но почему-то без всяких на то причин, она вечером заснула и больше не проснулась.

Я слушала её рассказ и понимала, что это я! В меня вселилась страшная мысль о том, что я её убила, ведь это именно я на неё жаловалась, именно я хотела, чтобы таких людей не было вообще на Земле, это именно мой внутренний голос кричал: «Ты врёшь! Врёшь! Врёшь!» Это именно я желала, чтобы она ушла навсегда и больше не приходила в наш класс. Мне было и страшно, и стыдно. Я была уверена, что это сделала именно я!