Владимир недоумевал, а Эльви было всё понятно, она видела только недостатки своего мужа, она помнила только то, что он у неё отнял, и не хотела ценить то, что он ей дал. Ей ненавистны были его фигура, рост, кривоватые ноги, длинный нос и его лживая сущность.

– Он обманным путём завладел мной. Из-за него я потеряла свою любовь, из-за него мой любимый, вернувшись из армии, сразу женился с горя на первой встречной, потом развёлся, а потом… повесился.

Эльви винила в этой трагедии своего мужа, была уверена, что никогда не сможет простить его, что никогда не сможет ему доверять. Владимир – тот человек, который забрал у неё всё, тот, кто принёс ей только страдание и горе. Она устала биться, как птица в клетке, она ненавидела его и желала его смерти, понимая, что только смерть освободит её от этих ненавистных пут. Она хотела свободы, она хотела дышать, а с ним она задыхалась… Муж любил и не понимал, почему он не заслуживает взаимной любви, хотя всё для этой любви делает. Он перестал приходить домой трезвым, он больше не хотел видеть холодные глаза жены, в которых таился гнев. Он стал ей изменять, а потом врать, когда Эльви находила в его карманах использованные презервативы, которые он засовывал в эти карманы, будучи вдребезги пьяным. Он на ходу придумывал для жены сказки, например, про то, что они с ребятами играли, надувая резинки и привязывая их к машине… ха-ха-ха…

Жена понимала, что муж несёт сущий бред, и ненавидела его всё больше. Она понимала, что мальчики подрастают, и такой отец служит плохим примером для них. Он вызывал теперь у неё ещё и брезгливость. Она боялась, что он принесёт в дом заразу, заразит её и детей, она уже боялась подпускать его к себе, ждала, когда он крепко уснёт, и только после этого ложилась спать сама. Так два человека оказались на краю пропасти, наполненной обидами, злобой, непониманием, разочарованиями, желанием мести, ощущением одиночества, предательства, лжи, гнева и бесконечного ежедневного страдания. Два человека страдали каждый по-своему, но для каждого внутренняя боль и страдания были ужасны. Мало того, что они не были друзьями, они были врагами, каждый из которых защищал свою территорию и свои принципы.

Гнев и обиды сделали своё дело: страдали не только эти двое, страдали вместе с ними и их маленькие мальчики, их сыновья.

Дети – это строгая оценка, выставляемая родителям самой жизнью.

Аристотель

Страдания не приходят, как правило, к одному человеку, страдают и испытывают боль все, кто находятся рядом – и родители, и друзья, и дети.

Самые маленькие, те, которые, как все думают, ещё не осознают ситуацию и всех причин страдания взрослого человека, не понимают саму суть человеческого страдания, видят и замечают всё. Обычно дети больше времени проводят с матерью, они уже понимают, что мама слабее папы, поэтому, если отец обижает мать, а потом она плачет, маленькие мальчики всегда встают на защиту мамы. Когда в семье царит непонимание, когда в доме обиды, гнев, ложь, злость, месть, тогда в этом эмоциональном хаосе участвуют все члены семьи, в том числе и дети. Кроме того, если ребёнок живёт в этой лжи, живёт среди гнева и обид, то и он, подрастая, начинает тоже обманывать, гневаться и обижать, а затем и мстить всем вокруг – и маме, и папе, и своим братьям.

Так произошло и в этой семье. Страдали не только Владимир и Эльвира, страдали и маленькие мальчики, они не ладили между собой, спорили и даже дрались. Эльвира, понимая, что в доме нет мира и среди детей, виновником всего считала мужа: «Это он приносит в дом негатив. Это он, гулящий отец-пьяница, является плохим примером для подражания, это из-за него её мальчики уже и хитрят, и обманывают, и дерзят».

В голову всё чаще приходила мысль о том, что с мужем надо как можно быстрее расстаться, чтобы мальчишки совсем не отбились от рук. Но как это сделать? Сыновья уже не раз слышали от матери, что их отец неуравновешенный и непредсказуемый тип. Она, когда они баловались, часто пугала их этой страшной непредсказуемостью. Мальчики знали, что мать говорит правду, что если отец начнёт наказывать, надо убегать, и они боялись попасть ему под горячую руку. Эльвира вставала на сторону детей, боялась, что отец может их покалечить.

А дети не понимали, что часто гнев отца провоцировала сама мать, жалуясь ему на них.

Так проходили дни и месяцы в этой, казавшейся (только со стороны) благополучной семье.

Муж в глазах жены был самым последним человеком на Земле, она хотела только одного – чтобы этот её, так сказать, законный муж больше вообще не приходил в дом. И тогда, она была уверена, в этом доме воцарятся мир и понимание, тогда в нём будут покой и счастье. Дети, конечно же, хотели, чтобы папа и мама были счастливы, чтобы они не расставались, и чтобы папа не обижал маму. У Владимира тоже было своё желание – он хотел, чтобы его жена Эльвира, наконец, поняла, что он любит только её, чтобы увидела, что он не враг ей, а только друг и ей, и детям. У каждого из обитателей этого дома была своя правда, каждый из них думал по-своему, и все желали, чтобы покой вернулся в этот дом.

Но гнев и обиды в этой семье только накапливались. Однажды Владимир, взбешённый настроением и поведением своей жены, выпил больше обычного, но сел в машину. Как доехал до дома, он совсем не помнил, в памяти остались какие-то обрывки из рассказов жены об этом. Эльвира потом рассказывала своей дочери Вере, что когда услышала подъезжающую машину, на душе опять заскребли кошки, а в мыслях пронеслось: «Опять этот пьяница приехал!» Когда она увидела, что муж, не просто пошатываясь (как обычно) вышел из машины, а буквально вывалился из неё на землю, она ужаснулась. Таким пьяным она его никогда ещё не видела! Она с отвращением смотрела, как он заползает в дом.

– Да когда же это всё кончится? Хоть бы разбился уже когда-нибудь! Ведь этот изверг опасен для других на дороге!

Она ушла в другую комнату, чтобы не видеть его, но успокоиться не могла. Краем уха услышала, что муж начал кашлять, а потом у него начались позывы к рвоте. Она вышла и с ужасом увидела, как этот пьяница стоит на карачках, и его вот-вот вырвет на чистый пол. Это был уже перебор!

Она выскочила, схватила первое попавшееся ведро и, бросив его мужу, с ненавистью прокричала:

– Давай в ведро, свинья! Я не служанка за тобой убирать!

Владимир виновато покачал головой, подсознательно понимая, что сейчас он, конечно, не прав. Но так как он был мертвецки пьян, то с трудом подтащил ведро к лицу, и… повис на этом ведре шеей. Кромка ведра стала давить на горло, сил поднять голову у него не было, и он стал задыхаться и хрипеть…

Эльви стояла и просто наблюдала за происходящим. Она прекрасно понимала, что без её помощи он погибнет, но глядя на него хрипящего, она не испытывала ни капли жалости, и ей совсем не хотелось его спасать.

В голове пронеслись мысли, которые она запомнила на всю жизнь:

– Я его не поила… на это ведро не сажала… он сам нажрался… я не нанималась к нему в няньки… я не хочу быть его спасительницей!

И ещё в голове молотом стучало: «Если он сейчас умрёт, я получу свободу! Ту свободу, которую так долго ждала, и о которой мечтала каждую минуту! Это свобода! Свобода! Моя свобода!.. Как я хочу этой свободы!» Она продолжала смотреть на агонию мужа без жалости. Он такую смерть сам выбрал и сам её заслужил!

Но тут же в голове промелькнуло и то, что всё придётся объяснять милиции.

И слова оправдания нашлись:

– Я же мать! Я в этот момент просто отсутствовала и ничего не видела. Я в это время была со своими детьми. Когда я вышла от детей, увидела его уже мёртвого. Это моё алиби! Мне поверят! Я буду свободна!

Мысли эти были такими чёткими и громкими, что ей на секунду подумалось, уж не произнесла ли она это своё алиби вслух. Её словно током пронзило от мысли, что кто-то мог её услышать. Она осмотрелась вокруг – никого! Рядом был только повисший на ведре и уже почти не хрипящий пьяный муж. Свидетелей не было. Она вздохнула с облегчением.