В итоге произошло именно то, что предсказывал г-н де Верженн: Турция потерпела поражение, как мы это уже говорили по поводу празднеств, устроенных Потемкиным императрице Екатерине II; русские войска вторглись в Молдавию, и кони донских казаков утоляли жажду в Дунае. И тогда Австрия, испуганная тем, что земли, завоеванные русскими, и ее собственные территориальные владения оказались в соприкосновении, сблизилась с королем Пруссии, добиваясь от него нейтралитета в случае войны. Таким образом, старый Фридрих, почти самозванец в великой семье европейских монархов в момент своего восшествия на престол, захудалый курфюрст Бранденбурга, как его еще называли в начале царствования, в старости оказался обласкан двумя великими северными державами и стал вершителем европейских судеб, в то время как г-н де Шуазёль, желавший лишить его трона, был сослан в Шантлу.
Вследствие этого сближения Австрии и Пруссии возникла мысль о разделе Польши.
Все усмотрели в этом выгоду для себя.
Так что дело было быстро решено между северными державами, которые даже не сочли нужным обсудить его с Францией.
Австрия ввела свои войска в Спиш, а Пруссия — в Познанское воеводство. Екатерина захватила Варшаву.
Известие об этом грандиозном политическом четвертовании вызвало сильное потрясение в Версале.
Герцог д’Эгийон подал королю следующую докладную записку:
«Подумайте, какую веру может питать Франция к дружбе Австрийского дома и чего нам ждать от дома, связанного с королем одновременно узами мирного договора и узами брачного союза. В один прекрасный день Венский двор изъявляет желание увеличить свои владения за счет короля Пруссии, и тогда он поднимает для совместных с ней действий против этого государя Францию, Россию и Швецию. В другой раз Венский двор изъявляет желание расширить свои земли за счет Польши, нашего лучшего друга, и тогда он сближается с королем Пруссии, нашим врагом, и вступает в союз с ним и царицей, которая как никогда прежде раздражена против нас.
С другой стороны, безмерному честолюбию молодого императора Иосифа II нет равного. Он дожидается лишь того момента, когда будет править один, чтобы осуществлять тот замысел, какой он обдумывает теперь у себя в голове; у него есть дальний прицел на Баварию; он зарится на венецианский Фриуль; он хочет восстановить судоходство на Шельде, закрытое по условиям стольких мирных договоров; он желает завладеть Боснией; а кто сказал, что он забыл об утрате Лотарингии, Эльзаса и Силезии? Разве тот, кто осмеливается отнять у нас лучшего из наших друзей, тот, кто лишает его владений, не способен, если он это может, вновь захватить те земли, какие мы у него отвоевали? Разве тот, кто пренебрегает столь важным альянсом, как альянс с Версальским двором, чтобы во вред нам совершить неслыханное вторжение, не способен создать союз против нас? Итог нашего альянса с Венским двором, альянса, забравшего у нас такое количество людей и денег, состоит в том, что мы остались без друзей и на севере Европы существует направленная против нас грозная лига, в которую входят Вена, Берлин и Санкт-Петербург. В одно мгновение эти три державы могут поставить под ружье триста тысяч солдат; в одно мгновение они могут по собственному усмотрению ввести их на территорию слабых государств, которые им осталось захватить; в одно мгновение они могут завершить полное уничтожение Польши. Франция без союзников, Франция с ее нынешними малыми возможностями для сопротивления, Франция, истощенная последней войной, которая была затеяна ради поддержки Австрийского дома и ради того, чтобы содействовать ему в возвращении его владений, оказалась в труднейшем кризисе; она доведена до унизительнейшего молчания; она вынуждена подавлять свой собственный характер и развивать в себе характер нации-наблюдательницы, которая оправдывает все то, что сегодня делают, даже не советуясь с ней. Куда подевались те времена, когда без согласия французского короля никому в Европе не разрешено было выстрелить из ружья?
Но, каким бы критичным ни было сегодня политическое положение Франции, у нее остаются, тем не менее, ресурсы, равные ресурсам Северной лиги, а может быть, и превосходящие их.
Но сколько же предубеждений, как подлинных, так и надуманных, надлежит нам разрушить, чтобы подготовить альянс с державой, дружба с которой в этот момент необходима королю, дабы пресечь замыслы северных держав! Если мы пожелаем заключить союз с Лондонским двором, сколько источников вражды иссякнет! Сколько предубеждений будет преодолено! Есть основания полагать, что Сент-Джеймский кабинет считает нас весьма причастными к смуте в Америке. Характер г-на де Шуазёля и война, которую он хотел снова развязать против Англии в обстоятельствах, когда положение европейских дел могло облегчить наше неотложное и необходимое сближение, способны были служить достаточным поводом для того, чтобы держать Лондон в опасении, что мы по-прежнему являемся его врагами.
Несмотря на такое положение дел с Лондонским кабинетом, зрелище Севера, сплотившегося, объединившегося, вооружившегося и вторгшегося во владения наших друзей, вынуждает меня предложить королю контрлигу Юга, состоящую из Франции, Испании, Англии и Сардинии. Новые узы, соединившие нас с королем Сардинии, обеспечивают нам его дружбу; Испания позволит убедить себя с большим трудом, поскольку г-н де Шуазёль чрезвычайно настроил ее и против Лондонского кабинета, и против моего министерства. Что же касается короля Англии, то сколько же у нас есть средств для того, чтобы ослабить эту вечную борьбу и это враждебное соперничество, препятствующие нашим торговым связям! Я изложу сейчас его интересы, связанные с разделом Польши.
Вся Европа убеждена, что этот раздел превращает прусскую монархию в настоящую морскую державу; из положения военного и земледельческого государства она переходит в положение торговой и морской державы, и, подобно тому, как в течение последних лет мы видели короля Пруссии вторгающимся во владения своих соседей, которые были сильнее его, подобно тому, как мы затем видели его обороняющим эти владения от всей Европы, которая хотела отнять их у него, в течение нескольких ближайших лет мы сможем увидеть, как благодаря своей скупости и своей активности он сделается королем Балтики. Коль скоро он завладеет Данцигом, Висла станет для него новой Темзой; в итоге эта монархия, столь мало ценимая и столь мало известная, всего за несколько лет может превратиться при короле Фридрихе в государство, опасное как для континентальных держав, так и для морских; Англия об этом знает, а эта нация настолько просвещена в вопросах своей торговли и своих интересов на море, что в данный момент в Лондоне поднимается невероятно оглушительный шум против превращения прусской монархии в торговую и морскую державу.
С другой стороны, Россия, угрожая Константинополю и явным образом обнаруживая свои замыслы в отношении судоходства по Черному морю и, возможно, по Средиземному, может захватить всю английскую морскую торговлю в этих краях. Какой повод для альянса против Северной лиги! Какая возможность для нас помочь англичанам в их борьбе с опасностями, которые угрожают им, а заодно и нам! Я предлагаю королю изучить с присущей ему мудростью такую точку зрения, и, поскольку Север объединился и вооружился против наших друзей, поскольку Австрия оставляет нас наедине с нашими собственными ресурсами, мне видится лишь одна возможность противостоять этой грозной лиге — создание альянса четырех держав, способных послужить ей противовесом: Франции, Англии, Испании и Сардинии.
Я представлю развитие этих положений в последующих докладных записках».
XXVI
Старость Людовика XV. — Его уныние. — Смерть витает вокруг него и собирает жатву. — Маршал д’Армантьер. — Господин де Шовелен. — Предсказание, сделанное на Сен-Жерменской ярмарке. — Господин де Шовелен на ужине в малых покоях. — Игра в вист с королем. — Смерть г-на де Шовелена. — Уныние Людовика XV. — Его поездки. — Госпожа дю Барри. — Бомарше. — Гезман. — «Севильский цирюльник». — Господин де Фронсак. — Похищение, поджог и насилие. — Поэт Жильбер. — Маркиз де Сад. — Епископ Тарбский и г-жа Гурдан. — Глюк и Пиччини. — Два лагеря. — Новые развлечения. — Скачки. — Жокеи. — Куртизанки. — Людовик XV. — Память о г-не де Шовелене. — Аббат де Бове. — Опасения короля. — Предсказания по поводу апреля. — Скоропостижные смерти. — Лебель и дочь мельника. — Предварительным осмотром пренебрегают. — Оспа. — Архиепископ. — Шуазёли. — Госпожа дю Барри. — Герцог де Ришелье. — Лорри и Бордё. — Ла Мартиньер. — Страх короля. — Госпожа дю Барри удаляется. — Епископы. — Герцог д’Эгийон. — Возвращение г-жи дю Барри. — Последнее свидание. — Господин де Ла Врийер. — Герцог де Фронсак. — Версальский кюре. — Заявление короля. — Его последние минуты. — Он впадает в беспамятство. — Дочери короля. — Его смерть. — Софи Арну и г-жа дю Барри.
