Людовик XV и его двор. Часть вторая

Александр Дюма

Дюма, Александр. Собрание сочинений в 87 томах #84

X

Король намерен отправиться в армию. — Морепа, Ришелье и г-жа де Шатору побуждают его к этому. — Отъезд короля. — Его свита. — Госпожа де Шатору остается в Париже. — Госпожа д’Этьоль. — Этапы пути короля. — Отъезд г-жи де Шатору и г-жи де Лораге. — Их присутствие вредит осаде Ипра. — Они едут в Дюнкерк. — Принц Карл Лотарингский переправляется через Рейн. — Король в Меце. — Господин де Ла Сюз, главный квартирмейстер двора. — Болезнь короля. — Герцог де Ришелье. — Три партии. — Печаль народа. — Отец Перюссо, духовник короля. — Бюллетень болезни Людовика XV. — Граф де Клермон. — Герцог де Ришелье и Людовик XV. — Епископ Суассонский. — Ла Пейрони. — Господин де Шансене. — Герцог Буйонский. — Триумф врагов герцогини. — Она удалена, равно как и ее сестра. — Королева. — Господин де Шатийон. — Дофин. — Опала г-на де Шатийона.

Две причины подталкивали короля к решению встать во главе своей армии:

во-первых, интрига г-на де Морепа, желавшего разлучить короля с его фавориткой;

во-вторых, интрига г-на де Ришелье, желавшего сражаться на глазах у короля.

Что же касается г-жи де Шатору, располагавшей обещанием герцога де Ришелье тем или иным путем добиться для нее возможности присоединиться к королю, когда он будет в походе, то она тоже подталкивала Людовика XV к решению взять на себя командование войсками.

Четыре армии были приведены в состояние полной боевой готовности: одна в Провансе, две во Фландрии и одна на Рейне.

Первой армией командовал принц де Конти;

второй — маршал де Ноайль;

третьей — маршал Мориц Саксонский;

четвертой — маршал де Куаньи.

Незадолго до этого, 22 февраля 1744 года, наш флот, находившийся под командованием адмирала Кура, разгромил английский флот в сражении у Тулона.

Это стало прекрасным началом кампании, тем более, что у нас было двадцать семь судов, а у англичан сорок.

Второго мая король вместе с королевой ужинал за парадным столом. В течение всего ужина никто не заводил речь о поездке короля. По окончании ужина Людовик отправился в покои королевы и беседовал с ней о совершенно посторонних делах.

Затем, выйдя от нее, он отдал распоряжения, касавшиеся его отхода ко сну.

И действительно, он вошел в свою спальню, как если бы намеревался лечь в постель, но на самом деле лишь переоделся, нежно обнял дофина, написал несколько строк дофине и оставил короткую записку королеве, извещая ее, что большие издержки, которые повлечет за собой его поездка, вынуждают его оставить ее величество в Париже; затем он отослал г-жу де Шатору и г-жу де Лораге в Плезанс, загородный дом Пари-Дюверне, взял с собой отца Перюссо, своего духовника, отправился на галерею часовни, чтобы помолиться, а потом сел в карету вместе с главным шталмейстером, герцогом д’Айеном и г-ном де Мёзом. Епископ Суассонский, его капеллан, и маркиз де Верней, кабинет-секретарь, следовали за ним в другой карете. Господин де Морепа, со своей стороны, отбыл в Прованс, где ему предстояло посетить наши порты, а кардинал де Тансен отправился в Лион; наконец, Орри, Сен-Флорантен и канцлер остались в Париже, чтобы заниматься государственными делами.

Отъезд король состоялся 3 мая 1744 года.

Госпожа де Шатору, при всей своей уверенности в том, что вскоре ей удастся присоединиться к королю, с определенным беспокойством наблюдала за его отъездом. В ее присутствии уже несколько раз произносили имя, звучание которого вызывало у нее нехорошее предчувствие и омрачало ее любовные отношения с королем, начавшиеся совсем недавно.

Речь идет о г-же д’Этьоль, которой впоследствии суждено было играть столь важную роль под именем маркизы де Помпадур.

Ходили слухи, что г-жа д’Этьоль влюблена в короля. Несколько раз она показывалась в Сенарском лесу во время королевской охоты, и при этом наряд ее был столь блистательным, столь легким и столь кокетливым, что на приятельских ужинах в те дни только о ней и говорили.

Однажды герцогиня де Шеврёз имела неосторожность произнести в присутствии короля имя малышки д’Этьоль, и г-жа де Шатору так отдавила ей ногу, что бедняжка упала в обморок.

На другой день г-жа де Шатору нанесла визит герцогине де Шеврёз, слегшей от этого повреждения в постель, и сказала ей:

— Разве вы не знаете, что все теперь стараются свести короля с госпожой д’Этьоль и дело только за тем, что у друзей госпожи д’Этьоль и моих врагов нет для этого возможностей?

Этот страх г-жи де Шатору был напрямую связан с той настойчивостью, с какой она уговаривала короля взять на себя командование армией.

Двенадцатого мая король прибыл в Лилль. Пятнадцатого мая он устроил смотр войскам в Сизуэнском лагере.

Семнадцатого мая он начал осаду Менена.

Седьмого июня король победителем вступил в Менен.

Восьмого июня, ночью, г-жа де Шатору и г-жа де Лораге выехали из замка Плезанс и отправились по дороге к Лиллю.

Семнадцатого июня король приступил к осаде Ипра. В этот промежуток времени г-жа де Шатору и г-жа де Лораге прибыли в армию, где их присутствие произвело самое дурное впечатление, так что после захвата Ипра король должен был во что бы то ни стало отправить обеих дам в Дюнкерк. Солдаты называли их не иначе как шлюхами и распевали под окнами у них и на их пути, даже в присутствии короля, самые оскорбительные песни.

В Дюнкерке, где Людовик XV снова встретился с обеими сестрами, ему стало известно, что 13 июля принц Карл Лотарингский переправился через Рейн; и тогда король принял решение лично оказать помощь Эльзасу. Госпожа де Шатору и г-жа де Лораге последовали туда за ним, и в продолжение всей дороги граф де Ла Сюз, главный квартирмейстер двора, заботился о том, чтобы в тех жилищах, где останавливался на ночь король, было устроено сообщение между его покоями и покоями герцогини.

Король должен был остановиться в Меце. В Меце, как и в других городах, следовало позаботиться о поиске подобного жилища, в котором нуждались король и его любовница. Покои для фаворитки были приготовлены в аббатстве Сент-Арну, помещения которого епископ Марсельский, будучи его настоятелем, отдавал внаем первому президенту, уступившему это жилище г-же де Шатору. Но, поскольку г-жа де Шатору оказалась там чересчур далеко от его величества, была устроена галерея, которая вела из аббатства в покои короля. Предлог для этого состоял в желании короля иметь крытый переход из покоев в церковь; однако народ не принял этого довода, и то, что были перегорожены и отняты у городского движения четыре улицы, обитатели города сочли весьма постыдным примером, показанным королем своим возлюбленным и верным подданным из провинции.

Между тем со времени своего отъезда из Парижа король испытывал сильную усталость. На другой день после прибытия в Мец он почувствовал недомогание. Вечером 8 августа у него началась головная боль. Ему тотчас пустили кровь, а на другой день дали слабительное; однако в тот же день Кассера, врач из Меца, сочтя болезнь чрезвычайно серьезной, заявил, что он не ручается за жизнь короля, если только ему не будет обеспечен надлежащий уход и, главное, если он не будет пользоваться полным покоем.

С этого часа, по приказу герцога де Ришелье, все двери в покои короля были заперты и ему прислуживали только самые преданные слуги, а также герцог де Ришелье, г-жа де Шатору и г-жа де Лораге.

Тем временем вокруг короля немедленно сложились три партии:

партия министров,

партия принцев,

партия фаворитов и фавориток.

Главой партии министров, имевшей те же интересы, что и партия принцев, был г-н де Морепа. Партия принцев состояла из герцогов Шартрского, Буйонского, Ларошфуко и Вильруа, г-на Фиц-Джеймса, епископа Суассонского, главного капеллана, и отца Перюссо, иезуита, духовника его величества.

Третью партию составляли две любовницы короля, герцог де Ришелье, Мёз, адъютанты и камердинеры.

Партия принцев, примкнув к г-ну де Морепа, была настроена во что бы то ни стало проникнуть к королю и, воспользовавшись болезнью Людовика XV и ослаблением, которое она, естественно, должна была произвести в его рассудке, добиться изгнания г-жи де Шатору и г-жи де Лораге.