Печать с симметрией 5, рисунок состоит из кривых треугольников, вроде натянутых ветром парусов, но расположенных, скорее, как лепестки цветка. К ней приписка, что, вот, тоже себе печатку сделала у Октавии в башне, та показала как делать из глины матрицу… И чуток подправила… и сделала отливку – золотую! И показала, как обработать, чтоб совсем гладко.

Ещё к письму 21 – отдельный лист с описанием приложения, не упомянутого в письме. Слиток (гирька) в 1 oz t Sol – одну тройскую унцию золота (из него можно сделать 8 экю, заплатив за чеканку монетную пошлину от 1,5% до 5%, т.е. он стоит чуть меньше 8 экю) – надписанный в мастерских дракона почему-то 1 XAU (такая надпись на гирьке; ещё там выгравирован дракон). Легко догадаться, что AU – это золото. При письме вместо гирьки её изображение с подписью. Надо полагать, сам слиток достался адресату.

Написаны на следующий день, 19 марта.

Здесь уже и ответов стало естественным образом больше четырёх. Правда, только половина из адресатов посылают ответ помимо официального. Дело в том, что им это не так уж нужно: инквизиторы только поступившее письмо прибирают к рукам, а насчёт отправляемого только указания дают. Зато два письма отправляет бабушка Августины Януария, хотя неофициального письма Августина ей не писала.

Порядок расположения здесь можно оставить как в романе.

Во всех письмах кураторы ругают шпионок за нарушение запрета вступать в контакт, в т.ч., меж собой, но запрет отменяют и даже предписывают теперь действовать сообща. Присылают список тайных имён, коими называть друг друга – только заочно и не при чужих. Имена придуманы плохо: всякий догадается, где чьё.

Также во всех письмах требуют прислать образцы драконьих драгоценностей для научного изучения. В особенности ту огромную жемчужину.

Опасения будущего и удивление настоящим. Как в сказке. (Перечисление необычного). Сказки разные бывают, но вдруг это сказка для маленьких детей? Для них к страшным сказкам счастливый конец приделывают. К жене Синей Бороды братья приехали вовремя и её от него спасли. Пусть предыдущие шесть жен погибли, сказка-то про седьмую. Волк проглотил Красную Шапочку и её бабушку, но охотники ему брюхо разрезали, и те вышли живые и здоровые. Но как быть со Сбежавшим Блином? От зверей он уходил, а дети его съели. Или это тоже можно считать счастливым концом? Кому как!

О предупреждении слуги и так далее. Кто ж знал, что ему доверять можно? Опасно по слову незнакомца бежать в другой город.

Насчет «приходится его закладывать». Там инквизиция может достать? Напиши на отдельном листке, что у тебя с этими Шпренгером и Инститорисом?

Затычки, про какую ты пишешь, быть не может – вино протечет во всех трех дырках – но я тебя понял. Твой отдельный листок я сжег, не показывая им, но над пророчеством, спрятанным в бочке, подумаю. Это и будет мне такая задача, про какие ты пишешь, как раз по моему уму. Может, мне тоже понравится задачи решать.

Про университет, который в Майнце собираются открыть, я ничего не слышал, но тебе виднее.

Эти выразили благодарность за много сведений в твоем письме. Хотя могло бы их и побольше быть. Ну, это они всегда так скажут.

На что сердились: на рисунке основания замка нет. Получилось, высоту преуменьшила. Ты упоминала рисунок, который Мирей делает. Там скала есть. Учитывайте, меж них есть связь.

Зато им очень понравилась карта. Я по ней посмотрел: ох, и далеко тебя занесло!

Жаль, карту они не вернули – сказали, для ответа она мне не нужна, а им ещё пригодится. Я намекнул, что мне тоже может пригодиться – если ехать тебя выручать. Посмеялись.

Кстати! За то, что я, не разобравшись, их письмо вместе со своим отправил, не наказали. Они поняли, что он писем к тебе тоже не читает, можно было не переписывать. Хотя и выразились, что тебя опасности подверг. Как будто дракон знает мой почерк и их почерк.

Про именование его ничего не сказали. Я после всего уж заметил, когда стал перечитывать твое письмо и ответ писать. Может, дошло, что не до того. А может, решили в список твоих прегрешений занести. Наверняка у них такой есть, и они его пополняют. Ты бы лучше не подставлялась со своими шутками. Они, конечно, глупое наименование для твоего доктора Акона придумали. Но зачем им на это намекать?

Список имен им очень понравился. Хотели бы такие же про остальные башни, кроме Южной, её не очень обязательно (?).

Сообразили, что у вас фамилии дают мастерам по профессии. Сам я по-французски не сообразил. Сумасшедшие, но не идиоты.

От подсчета позолоты и драгоценностей они вообще без ума. Насчет их греха сребролюбия ты права.

(Обсуждение придуманного Мартой способа записи десятичных дробей). Только не огорчайся, если вместо твоего способа примут какой-нибудь гораздо хуже (варианты).

Способ вычислить любое количество цифр для соотношения длины и диаметра окружности, им не нужен. Нет выгоды.

Они твое письмо на этот раз прямо у меня прочли и про него разговаривали, и говорили мне, что в ответ писать, а после этого уж унесли. Наверное, хоть я в прошлый раз и переписал, что они велели, но они все равно сомневаются, что я умею писать.

Ругали тебя за то, что ты не испугалась, в доменно-прокатном помещении оказавшись, которое больше, чем кузница, ты пишешь, на ад похоже. Они прямо как-то даже не могут понять, как можно не бояться ада. (Теологические рассуждения на тему, должен ли сам сатана бояться ада?) Хотя ты правильно спросила, нельзя ли кулеврину изготовить, и жаль, что нет. Велели тебе с доменщицей-прокатчицей – небось, она же и оружейница, а? – подружиться и все-таки её уговорить – хоть просто чтобы посмотреть, удастся ли, а после можно и обратно расплавить. Или ещё под каким предлогом сделать. Нельзя ли её подкупить?

Про плавленый базальт сказали, это доказательство того, что доктор и так далее таскал базальт в ад и там плавил.

Еще за что ругали и велели написать. Из твоего письма получилось, что ты с нетерпением ждешь Светлого Праздника Пасхи потому, что будут дьявольский фейерверк показывать. Но, поворчав и поспорив между собой, согласились, что народ развлекать в праздник надо и было бы полезно узнать секреты цветного пороха и таких ракет, чтобы цветным огнем и дымом в небе рисовать.

Еще, по-ихнему, ты неправильный год на письмах ставишь. В первом-то письме год вообще непонятный был, то ли римский, то ли индийский, а тут ты 1476 написала, а они поняли, что это MCDLXXVI, и хотят MCDLXXV. Когда все знают, что с первого января уже семьдесят шестой, это только они в прошлом году застряли.

Печать твоя их в восторг привела. Но делать её из меди, когда предложено золото, глупо, сказали. Требуют заказать золотые, вдвое толще обычного, а лучше втрое, нет, вчетверо толще, и для них обоих, по две, чтобы была запасная. Печать Шпренгера ты видела в прошлом письме, где он, на меня не полагаясь, что-то от себя приписал, а вот так мертвецки печать Инститориса должна выглядеть. Это он её тут же придумал, по-моему. (Рисунок).

Ах, да, про пиво. Плюнь. Не настолько я его люблю, чтобы просить тебя в таком опасном месте на это отвлекаться.

Послушно ставит дату 19 марта 1475 года.

Недоумение: в её письме упоминались парижские туазы и большие кёльнские локти, и Морис теперь не знает, надо ли их понимать как упоминание самих Парижа и Кёльна, которые он просил упомянуть для секретной просьбы обратиться по её делу в парижский парламент или к её родственнику, духовному лицу. Просит прояснить эту «повесть о двух городах».

Испытал огромное наслаждение, читая то, что она написала отцу Римусу по поводу его и её намеков. Прочёл и запечатал её печатью, прежде чем отдать. Вернули для ответа уже без этой страницы. Может, и Морису дозволено слегка сбить с них спесь насмешкой, если уж нельзя оплеухой?